ТЕЛЕВИДЕНИЕ

С карандашом у экрана

Миллион бракованных копий

Есть у московского конферансье Романа Романова «острота», без которой он не согласится выйти на подмостки: «Хорошему артисту не нужна никакая помощь, кроме финансовой».

Шутка, уместная, быть может, в день получки у кассы Мосэстрады, недавно выпущена миллионным тиражом. Произошло это с помощью Центрального телевидения. Романов «получил слово» в концерте, посвященном воинам Советской Армии (трансляция из ЦДРИ). Но этого показалось недостаточно. Через день в эфир шла программа, приготовленная уже для милиции. И снова Роман Романов говорил о «финансовой помощи». Это было, так сказать, «новое» издание остроты. Неисправленное.

Как случилась такая напасть? Зачем понадобилось дарить телезрителям плоские остроты? Ведь тиражировать можно только то, что имеет неоспоримую художественную ценность. Шутки ведущего о песне, которая прибавляет жизни на два с половиной часа, художественной ценности не имеют. Не выдерживают критики и его музыкальные пародии, в коих аллегро модерато соседствует с инфарктом миокарда. Создается впечатление, что иные редакторы... Впрочем, а был ли редактор?

Знакомьтесь, имярек!

Возможно ли сдобрить художественными подробностями, скажем, листок по учету кадров? Возможно, — отвечают работники телевидения и предлагают зрителям передачи «Встреча с композитором». Познакомившись с одной из таких программ, мы вынуждены изложить и деловые анкетные данные и сопутствующие им художественные подробности.

... Фамилия — Власов. Имя, отчество — Владимир Александрович. Профессия — композитор. Год и место рождения — 1903 г. Москва. Образование —высшее. Место работы... Ну и так далее, в лучших канцелярских традициях. Затем художественные детали. Первая — непринужденный диалог. Вот его образцы:

Диктор А. Шилова. Скажите, пожалуйста, Владимир Александрович, что заставило вас, коренного москвича, вот так бросить все и уехать в Киргизию? (В голосе явное недоумение. Похоже, что она расценивает это как блажь композитора.)

Ответ. Мне очень понравился этот кран.

А. Шилова. Скажите, пожалуйста, Владимир Александрович, почему вы взяли для своей оперы чеховский сюжет?

Ответ. А мне очень нравится Чехов.

А. Шилова. Мы все знаем о вашей непоседливости. Ведь верно, что вы побывали во многих уголках страны и за рубежом?

Ответ. Да, я очень люблю путешествовать.

Свободный диалог не единственное средство художественного оформления встречи. Далее следуют разнохарактерные иллюстрации. Предположим, диктор сообщает, что перу композитора принадлежит опера «Токтогул». Уточнив, что это имя носил славный акын, организаторы встречи запускают кинофильм с одноименным названием, правда, с музыкой того же автора. Это несколько бестактно по отношению к опере, но зато какой «зрительный» ряд!

Странные бывают встречи! Вы хотите познакомиться с композитором Власовым, но видите его в таинственном полумраке. Зато камера с удовольствием представляет диктора А. Шилову. Ведущая-то и сообщает за безмолвствующего композитора, какие жанры он предпочитает, перечисляет произведения, знакомит с присутствующим учеником композитора — словом, показывает нам телевизионный вариант листка по учету кадров. И, наконец, А. Шилова утверждает себя в жанре художественного чтения. С подчеркнутой красивостью читает она чеховское описание непогоды, забыв, к сожалению, что выписано оноавтором с позиции дьячка и потому не нуждается в бархатных нотах.

Сколь превратное впечатление могут вынести зрители от таких знакомств! В. Власов — очень интересный собеседник. А тут он почти молчальник. К тому же В. Власов — композитор, педагог, скрипач, публицист, председатель экзаменационных комиссий в

консерватории, словом, крупный музыкально-общественный деятель. И обидно, когда к микрофону приглашают композитора, но не верят, что сам он и его произведения могут быть интересны телезрителям.

В сиреневых, невыразимых

Общеизвестно, что раскрыть музыкальное произведение можно только исполнительскими средствами. Теперь это не более, чем наивный предрассудок. С точки зрения телередакторов, глубокому проникновению в музыку очень помогает, например... удачно выбранный наряд певицы. Невозможно переоценить также значение медальонов, цветочка в петлице, эффектной броши.

Концерт камерной музыки. Передача 19 октября. Н. Исакова поет «Сирень» Брамса. Огромный бутафорский цветок приколот к платью исполнительницы. Объявлен следующий номер и... о чудо телевидения! Певица уже в другом наряде. Романсу Животова «Береза» предназначены совсем иные линии одежды. И уже нет цветка, который способствовал раскрытию... А живописная брошь завершает строго продуманный ансамбль. Еще кадр — перед зрителями белоснежное платье.

На экране Сергей Шапошников — и вас тревожит совершенно посторонняя мысль: тот же на нем костюм или уже другой. И кажется, будто ты попал на очередную демонстрацию мод, где пропаганде новейших тканей изящно способствуют Брамс, Глазунов и Чайковский!

Зачем появляться перед зрителями в этих «сиреневых, невыразимых»? А в перспективе — еще цветное телевидение. Таким путем исполнители для раскрытия музыкального творения могут добраться, как выражались сатирики, до «цвета бедра нимфы».

...По декоративной дорожке на «крупный план» выходит певица М. Суворова (уже из другой передачи). Выходит, кокетливо пританцовывая. Стиляжный припляс — это детали, телевизионный антураж. А поет исполнительница песню про паренька из Кулунды, который, оказывается, «в степи растил пшеницу»... Вот он, тот «комплекс мещанства» на телевидении, о котором писал В. Саппак.

У бутафорского палисадника

Вот уже несколько вечеров телевизор переносит зрителей в некий условный край, к бутафорскому палисаднику у колодца, где, зачерпнув в ведра воды, сибиряки предаются песням и пляскам.

В шестом номере журнала за прошлый год В. Сибирский уже писал о том, как на фоне заснеженных деревьев выступает певица в блузке, с оголенными руками. Но на голубом экране и по сей день натура продолжает вступать на подмостки, рождая кентавров ужасающей смехотворности. И вот опять завели хороводы певицы в концертных платьях и могучие пейзажи сменяют рисованные задники.

1964 год. 12 ноября. Концерт «Звучит песня русская». Да! Слышна раздольная мелодия. Ее подкрепляют зрительными изображениями — идет кинопленка с необозримыми просторами. А диктору этого мало, он еще комментирует: «как песни широки русские просторы». А вот и хор. Его участники в скованных и нарочитых позах сидят на пригорке точь-в-точь как на групповой курортной фотографии.

Еще кадр. На экране вполне реальный экспресс, а затем импровизированное концертное купе, певцы, высунувшиеся из вагонного окна. Связь между всем этим та же, что между живым цветком и бумажным. Бутафория и натура, пейзажи и палисадник, экспресс и колодец — поистине «в одну коляску впрячь не можно коня и трепетную лань».

А что думают по этому поводу творцы и редакторы подобных передач?

П. Гуревич

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка