Выпуск № 3 (316) | 1965 - страница 33

Не повезло и второй вершине акта — клятве и обмороку Отелло. Сцена эта близка к решению Чабукиани. Но сходство длится не долго, так как Трегубое не решился довести ее до чабукианиевской кульминации. Трудно сказать почему: может быть, он не хотел буквально повторить уже раз найденное, а может не понадеялся на исполнителей. Но если верно первое предположение, то тогда надо было вообще строить иначе весь этот эпизод. Если второе, то В. Шулимову и В. Кирилову вполне по силам эта мизансцена. Сейчас же действие начинается так же, как и в постановке Чабукиани: когда Отелло падает, Яго, извиваясь, стремительно попзет по полу к распростертому телу. Но... неожиданно резко меняет направление и бросается в сторону тигровой шкуры, лежащей у подножия большого глобуса. Довольно непочтительно схватив ее за край, он подтаскивает ее поближе к Отелло и презрительно ткнув пальцем в своего генерала, потрясает шкурой, беззвучно хохоча. Затем он бросает шкуру на пол и встав на нее, принимает позу в атитюд.

Что должна означать эта наивная символика? Не более того, что трагедию легко превратить в фарс.

Бутафорские эффекты доходят до апофеоза в финале спектакля. Узнав о своем роковом заблуждении, Отелло, подняв мертвую Дездемону на руки, понес ее к высокому помосту (на котором, кстати сказать, однажды уже умирали Ромео и Джульетта). И вдруг на глазах у зрителей расцветает пышным люминисцентным цветом бутафорская ветка дерева, тянущаяся из-за кулис по второму плану сцены. Эта сусальная гирлянда, вероятно, по замыслу постановщиков долженствующая утверждать победу любви и верности, противоречит музыке, Шекспиру, наконец, даже занавесу работы Головина, который украшает зал.

Конечно, можно сказать, что это деталь, что ее легко изъять. Правильно, легко. Но суть не в том — трудно или просто убрать, а в том, почему она могла появиться. И если ответом на это «почему» будет неверие балетмейстера и художника в музыку, в Шекспира, в то, что зритель из самой ситуации поймет великий гуманизм трагедии, то тогда вместо «цветущей» ветки может появиться какой-нибудь другой символ, раскрашенный «под оптимизм»...

Дездемона — И. Михайличенко

Разговор о недостатках спектакля не означает, что в нем нет удач. Выразителен первый монолог Отелло в исполнении В. Шулимова, хотя хореографическому рисунку здесь, пожалуй, не хватает полетности. Балетмейстер, в основном, использует партерные движения, что «приземляет» лирический порыв человека, упоенного любовью. Изобретательно решен танец-битва Отелло в наплыве. На плавной, мягкой и женственной линии построен танец Дездемоны — И. Михайличенко. В нем словно оживает поэтический образ плакучей ивы. Убедителен В. Кирилов в партии Яго — колючий, взвинченный, словно злая пружина, носится он по сцене, снедаемый болью зависти.

Дирижер Д. Сипитинер хорошо ведет оркестр, но не менее важно и то, что он чувствует ритм сценического действия, дыхание исполнителей. Наиболее впечатляюща в его интерпретации одна из важнейших кульминаций балета — мавританская пляска, вспыхивающая ритмами «Хоруми»; темпераментная, злоторжествующая сцена опьяневшего Кассио, разрешающаяся стремительно-величественным появлением Отелло; трагический эпизод убийства Дездемоны...

Но все же просчеты постановщиков, идущие по главным линиям драматического действия, крепко держат спектакль в тисках. Я говорю о постановщиках во множественном числе, так как работа балетмейстера тесно связана с работой художника. Декорации П. Злочевского, воссоздавая антураж места действия, равнодушны к содержанию этого действия. Поэтому они мало внятны, мало харак-

терны и без труда могут быть отнесены к балету или опере совершенно иного жанра, даже, например, комического. Из несколько условного стиля оформления вырывается абсолютно реалистически решенный интерьер парадного зала (первая картина третьего действия)...

На примере «Отелло» и «Кармен» становится особенно ясно, что практика скидок «на периферийные возможности» не приносит пользы ни театру, ни критике, которая все принимает, все оправдывает, ссылаясь на «местные условия». Так, по крайней мере, отнеслась украинская музыкальная критика к этим спектаклям. Не служит эта практика также и созданию творческой атмосферы вокруг коллектива. Нетребовательность, взаимные прощения взращивают самый страшный плод — успокоенность коллектива и равнодушие зрителя. Разве не об этом свидетельствует полупустой зал Оперы на двух премьерах нового сезона?

В театре есть способные исполнители, среди которых немало молодежи. Ей надо расти и совершенствоваться. Главный дирижер Я. Вощак, интересно зарекомендовавший себя своею деятельностью во Львове, способен сплотить коллектив вокруг серьезных творческих задач и направить его волю к их решению. Но для этого необходимы не только дирижер и другие художественные руководители; не менее необходима публика, в общении с которой только и шлифуются таланты. Но зрителя привлекает не только качество спектакля, но и разнообразие репертуара. А с репертуаром в одесской опере тоже не очень благополучно. Театр обещает в нынешнем году вновь показать «Запорожца за Дунаем», широко известное произведение, которое периодически возврашается на афишу одесской оперы. Это хорошо. Хорошо и то, что в планах театра значится постановка оперы Бриттена «Питер Граймс». Но к этому сочинению зрители города мало подготовлены, если не сказать — совсем не подготовлены. Филармония только в этом сезоне должна познакомить одесситов с бриттеновскими «Вариациями и фугой на тему Перселла». В театре же за всю его историю не прошло ни одного произведения С. Прокофьева. Поэтому исполнителям довольно трудно будет овладеть бриттеновской интонацией, особенностями его оперной драматургии, и так же трудно будет сразу воспринять их зрителям. Есть в плане театра и новая опера Ю. Мейтуса «Искра жизни». Но современное произведение, да еще на революционную тему, требует особенно продуманной режиссуры, абсолютной естественности образов, строгой логичности и последовательности в выявлении конфликта, точности сценического взаимодействия массы и героев, то есть того, что в «Кармен», например, было решено наиболее слабо.

Отелло — В. Шулимов

Энтузиасты в Одессе остались, любители музыки тоже. Они базируются в университете, библиотеках и предпочитают читать или слушать о музыке лекции, доклады, затаив дыхание ловить каждую ноту, записанную на пленку или грампластинку. Не потому, что они снобы или поклонники современной техники в виде магнитофона. Они просто любят высокопрофессиональное исполнение и более разнообразный, интересный репертуар. А когда их охватывает тоска по театру, — они идут в одесскую оперетту...

(Продолжение следует)

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Дездемона — И. Михайличенко

Отелло — В. Шулимов

Содержание