НАШИ ГОСТИ

Говорит Бенджамин Бриттен

Я и коллектив Малой труппы «Ковент-Гардена» глубоко тронуты гостеприимством, оказанным нам в вашей стране. Благодарны мы вашей публике, проявившей к нашим спектаклям удивительный интерес и внимание. Это особенно приятно, если учесть, что исполнители пели на английском языке, да и вся постановочная манера нашего театра, как мне кажется, была несколько неожиданной для советских слушателей. Кроме того, говоря откровенно, первые спектакли не всегда шли на должной высоте, так как мы смогли уделить репетициям в гастрольных условиях значительно меньшее количество времени, чем это требовалось.

Малая оперная труппа, созданная Джоном Пайпером, Питером Пирсом и мною, существует уже семнадцать лет. В сущности, мы являемся совершенно самостоятельным творческим коллективом, несмотря на то, что у нас общее правление с королевским театром «Ковент-Гарден». Наши спектакли никогда не ставятся на его подмостках. Более того, у нас вообще нет постоянной сцены, и потому мы всегда в разъездах. Это пагубно отражается на состоянии труппы, но, к сожалению, у нас пока нет средств, чтобы приобрести собственное здание. Успех, который выпал на долю театра в дни гастролей в вашей стране, радует и окрыляет нас еще и потому, что вселяет надежду на дальнейшее развитие в будущем, доказывает правоту нашей творческой позиции. По-моему, сегодня камерная опера в чем-то бесспорно отвечает складу мыслей и чувств зрителя. Правда, я бы не хотел, чтобы меня поняли так, будто я выступаю против «большой» оперы. «Питер Граймс», «Сон в летнюю ночь» написаны мною для большого состава исполнителей и оркестра. Но камерную оперу я считаю более гибкой для выражения сокровенных чувств. Она дает возможность заострить внимание на психологии человека. А ведь именно это стало центральной темой современного передового искусства. Я думаю, что между «малой» и традиционной «большой» оперой такое же соотношение, как, например, между пьесами Чехова и романтическими драмами. Конечно, великие произведения классического искусства будут жить вечно, но даже среди них я «Травиату» предпочитаю «Трубадуру»! Если же продолжить сравнение, можно сказать еще, что малая оперная форма находится в таком же отношении к большой, как струнный квартет к симфоническому оркестру.

Моя заветная мечта — создать такую оперную форму, которая была бы эквивалентна чеховским драмам. Надеюсь, что мне уже удалось кое-чего достичь. В «Альберте Херринге», например, всего двенадцать действующих лиц, хотя в ней очень легко расширить число участников — ввести целый хор жителей деревни, большую ватагу детей. Но трое ребят для меня составляют сотню, потому, что я искал в каждом характерное, типичное: одна из девочек застенчива и пуглива, другая — лукава и остра на язык, мальчишка — проказник и очень любопытен. В трех этих ребятишках я стремился воплотить некоторые основные черты детских характеров. Такой же типизации я хотел добиться и в других образах. Все действующие лица предельно серьезны и искренне убеждены, что поступают правильно. Комическое определяется столкновением ситуаций, в которые попадают мои герои с их ограниченным восприятием мира. Человечность в основе всего, независимо от того, серьезны или комичны герои, — с этим мы встречаемся в произведениях Шекспира и Чехова, Шоу и Ибсена.

К сторонникам какого метода музыкального мышления я отношу себя? Когда я создаю музыку, я не мыслю ее в отрыве от идей. А идеи получают свое выражение лишь при содействии мелодии, ритма, гармонии, контрапункта, тембровой окраски. Все они необходимы мне, и я не собираюсь поступиться хотя бы одним из них в угоду какому бы то ни было модному течению. Только стремление полнее использовать все средства музыкальной выразительности и является законом для меня.

Несколько слов о принципах инструментовки. Я хотел показать, что даже в моменты самых на-

пряженных кульминаций — драматических и музыкальных — можно обойтись малым составом оркестра. Это трудно, потому что требует не только знания всех инструментов, но и умения до конца использовать экспрессивные возможности каждого из них. Тут многие впадают в ошибку: они стремятся создать иллюзию, будто в оркестровой яме сидит намного больше оркестрантов, чем на самом деле, забывая, что не в этой иллюзии смысл. Когда пишешь для первой скрипки, надо представлять себе, что играть на ней будет всего один музыкант, но первоклассный. Именно ансамбль первоклассных исполнителей, играющий музыку, написанную с учетом возможностей ансамблистов, и создает необходимое звучание.

Во всех трех операх, показанных нами: «Поворот винта», «Поругание Лукреции» и «Альберт Херринг» (так же, как и в «Опере нищих» и в детской опере), я использовал всего двенадцать инструментов и рояль (а в моей последней опере — «Река вальдшнепов» — партия оркестра написана для семи музыкантов, которые играют без дирижера). Я отнюдь не считаю подобные количественные составы оркестров единственно возможными для камерной оперы. Но пять струнных, пять духовых инструментов, арфа и ударные меня вполне удовлетворяют. Большое значение придаю я также роялю.

Немного о репертуаре нашего театра. Он довольно обширен — около пятнадцати опер. К сожалению, из-за громоздкости оформления не удалось привезти к вам оперу Перселла «Дидона и Эней», которая, на мой взгляд, одна из наиболее интересных на нашей афише. Первым моим произведением, поставленным нашим коллективом, было «Поругание Лукреции», затем «Альберт Херринг», «Опера нищих», «Давайте сделаем оперу», из десяти действующих лиц которой шестеро — дети, и «Поворот винта».

Но я не единственный современный композитор, чьи произведения входят в репертуар театра, — для нас писали оперы Леннокс Баркли, Артур Олдэм, Малькольм Уильямсон и Джон Гарднер.

Мои ближайшие планы? Я задумал новую камерную оперу. Замысел уже почти созрел в воображении, но, конечно, может быть множество изменений. Кроме того, думаю написать большое произведение для голоса и виолончели, которое хотел бы посвятить Мстиславу Ростроповичу. И еще — приехать в недалеком будущем снова в Советский Союз, чтобы поездить по вашей необъятной стране, лучше ознакомиться с ней, побывать на Кавказе и увидеть горы, над которыми витал свободолюбивый лермонтовский Демон.

В заключение хочу еще раз через журнал «Советская музыка» передать искреннюю благодарность коллектива нашего театра чуткой музыкальной советской публике, всем тем, кто оказывал нам радушный и теплый прием.

Литературная запись А. Афониной

*

Новые перспективы

О. Леонтьева

От первых упоминаний об операх Бриттена в нашей печати до недавних выступлений «Ковент-Гардена» прошло почти пятнадцать лет. За эти годы публика и музыканты познакомились с некоторыми театральными произведениями Равеля, Бартока, Кодая, Вайля, Стравинского, Орика, Coгe, Орфа, Генце в постановке отечественных театров, в радиопередачах, в репертуаре гастролеров. Но из опер Бриттена в Москве звучал лишь «Альберт Херринг»¹. Вот почему приезд Малой оперной труппы Королевского театра «Ковент-Гарден» ожидался с таким интересом.

Этот коллектив организован сравнительно недавно — в послевоенные годы. В репертуаре его — произведения, предназначенные для камерного оркестра и певцов. Налицо несомненное самоограничение. Но оно одновременно определяет специфику театра, его особый исполнительский стиль.

Труппа, гастролировавшая в Советском Союзе, очень невелика — всего три десятка певцов и тринадцать оркестрантов. Примерно в таком же составе театр побывал в Италии. Франции, Западной Германии, Дании, Голландии, Швеции, Норвегии, Швейцарии и Канаде.

_________

¹ В постановке берлинской «Комише опер».

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

НАШИ ГОСТИ

Говорит Бенджамин Бриттен

*

Новые перспективы

О. Леонтьева

Содержание