Выпуск № 3 (316) | 1965 - страница 14

рию. Законченный в 1947 году¹, он был тут же разучен квартетом им. Комитаса. И тем не менее на концертной эстраде так и не прозвучал: в 1948 году автора безосновательно обвинили в формализме, в отрыве от национального, в ложном новаторстве. Таким образом, квартет был надолго отстранен от активного воздействия на развитие армянской инструментальной музыки.

Каково же в действительности это сочинение со столь несчастливо сложившейся судьбой?

На первый взгляд, ничего особенного: тема и пять вариаций, контрастных по движению (быстрая — медленная) и по характеру образов.

Первая вариация выявляет ту взволнованность, которая в самой теме ощущалась лишь в потенции. Колорит второй — иной. Это светлое Andante сапtabile, но и здесь присутствует напоминание о драматизме темы. Вычлененная из нее скорбно-суровая интонация воспринимается и как самостоятельный образ, и как дополнение к основному. Третья вариация, продолжающая и развивающая настроение первой, в сущности, один из вариантов perpetuum mobile, хотя и своеобразно преломленного. Обычно с этим термином у нас связывается представление о блестящей виртуозной пьесе не очень глубокого содержания. Здесь же ассоциация обусловлена непрерывностью триольного движения параллельных кварт, квинт, увеличенных интервалов. Это первый предвестник «Вечного движения», написанного одиннадцать лет спустя. А изящество и легкий налет гротесковости, которые ощущаются в третьей вариации (может быть, от жестковатого звучания параллелизмов), предвосхищают и отдельные страницы симфонии.

Драматическая и эмоциональная кульминация цикла — четвертая вариация, великолепное Grave. Это, пожалуй, одна из наиболее ярких страниц творчества Мирзояна. В трагизме ее нет внешней патетики, скорбь сурова. Не случайно в красочной палитре господствует насыщенный тембр альта, придающий музыке оттенок мужественности и сосредоточенности. Примечательно, что и в дальнейшем именно альту композитор поручает эмоционально наиболее значимые и насыщенные эпизоды (в побочной партии первой части, в Adagio симфонии). В этом и косвенная характеристика всего строя его лирики. Скорбные настроения в квартете Мирзояна навеяны образом бездомного скитальца, оторванного от родины. Этот образ с давних пор живет в искусстве народа, который столетия назад трагическая судьба разбросала по всему свету. И, как почти каждый армянский композитор, Мирзоян не проходит в осмыслении этой темы мимо традиций Комитаса, воплощенных, в частности, в его гениальном «Антуни» («Бездомный»). От Комитаса — основная мелодия Grave, неуловимо ассоциирующаяся с главной темой вариаций. От него же — скупость, «пустота» звучания (раздвинутые регистры), сдержанность выражения, ладовая окраска. На первый взгляд это как будто простой европейский до мажор, но нет в нем ни света, ни радости — ничего из тех эмоциональных красок, которые обычно он с собой несет. Может быть, такое впечатление складывается из-за постоянной «подмены» терции. Поэтому и появляющийся позднее ля бемоль воспринимается как нечто закономерное: к скорбному речитативу со «стучащим» аккомпанементом вас подготавливают первые же звуки темы.

А в финале впервые за весь квартет насыщенная фактура, неожиданный танцевальный характер основной темы. И, венчая произведение, в коде полностью проходит сама тема. Она словно «впитала» в себя все предшествующие трансформации и в аккордовом изложении звучит особенно патетично.

...Как будто действительно все обычно. И вместе с тем все необычно для армянской камерной музыки 40-х годов. Необычное начинается сразу же, прямо с темы, определившей весь образный строй квартета. Она развернута и эмоционально многогранна. Есть в ней и драматическая страстность, и затаенная взволнованность, и теплота, и сдержанная скорбь. Ее можно было бы назвать монологом, будь она более речитативной по складу. В широте и развитости ее кантилены, в свободе развертывания есть нечто от разлива чувств и напряженности некоторых лирических страниц Чайковского.

Тема ярко национальна, хотя интонационный ее облик далек от подражания фольклорным образцам. Присуща ей и одна структурная особенность, кстати, свойственная многим лирическим темам Мирзояна (например, побочной партии и медленной части симфонии), которая очень помогает в дальнейшем достичь целеустремленности развития: из нее легко вычленяются отдельные попевки. Раскрыть все возможности такой темы, выявить ее многогранность могло по-настоящему только симфоническое развитие. Квартет симфоничен по существу — ив этом тоже его необычность.

И опять: драматизм образов, симфоничность мышления, — что же тут особенного? Ведь к этому времени завоевали уже признание Фортепианный и Скрипичный концерты и Вторая симфония Арама Хачатуряна. Однако камерная музыка в Армении развивалась иначе, чем симфоническая. К середине 40-х годов здесь все еще господствовали лирические

_________

¹Завершив Ереванскую консерваторию по классу В. Тальяна, Мирзоян вместе с группой молодых армянских композиторов совершенствовал в 1946 — 1948 годах свое мастерство в Московском Доме культуры Армении под руководством Г. Литинского.

Фото

и жанровые, прежде всего, танцевальные образы; в основе развития лежала сюитность по преимуществу, хотя в процессе активного взаимодействия национальных культур уже и начинались серьезные «прорывы» в более глубокие образные сферы. Непосредственный предшественник мирзояновского квартета — Третий квартет Н. Чемберджи. Но роль произведения Мирзояна в армянском камерном творчестве оказалась гораздо более действенной, а место в советской инструментальной музыке — более значительным.

Новый строй образов и методы их развития — новый взгляд на фольклор. Тематизм, интонационно неотрывный от народного творчества, тем не менее свободен от сковывающих воображение пут пассивного подражательства. В мелодическом рисунке (уже в основной теме), в смелости гармонических сочетаний, в полифоничности фактуры угадываешь ухо композитора, хорошо знакомого с современной музыкой, и ощущаешь руку опытного профессионала. Крепкая выучка, которой часто недоставало тогда авторам армянской камерно-инструментальной музыки, видна и в овладении средствами квартетного письма, и в лепке драматургии.

Хотя форма квартета-вариаций не так уж часто встречается, для армянской музыки тех лет это не редкость. Вероятно, не обошлось здесь без подражания композиторов друг другу. Но, думается, есть в этом и неосознанный исторический «резон». Преимущественная сюитность уже не удовлетворяла. Симфонизм как метод мышления еще не был освоен в камерной музыке. Вариации, таким образом, оказывались своеобразной «переходной» формой.

Квартет Мирзояна стал, по существу, первым серь-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание