Немеркнущий свет музыки

Выполняя исторические предначертания новой Программы Коммунистической партии, уверенно движется к высотам материальной и духовной культуры наш народ. Материальной и духовной... Сейчас, в преддверии коммунизма, особенно часто задумываешься о глубинной внутренней связи между ними. Не потому, что для раздумий стало больше времени (куда там! его не хватает как никогда!), а потому, что к этому побуждает сама жизнь, в которой, по слову Программы КПСС, все большее значение приобретает эстетический фактор. И, в частности, все большую роль начинает играть музыкальное воспитание народа, в особенности молодого поколения — детей и юношества. В самом деле. Приобщение к живописи, кино, театру подразумевает посещение специальных залов; даже для серьезного познания книги нужно определенное свободное время, а о телевидении и говорить нечего: при всей его доступности — сколько бывает необходимо потратить «человекочасов», чтобы получить крупицы истинно ценной, художественной или документальной информации о сегодняшнем мире!

И только музыка окружает нас повсюду без особых усилий с нашей стороны, а порой и против нашей воли. Нужно работать, с досадой выключаешь приемник, а она доносится — от соседей, с улицы. И хочешь — не хочешь, а думаешь о ней, испытываешь удивление, беспокойство и даже боль, когда она вдруг почему-то исчезает...

Я не помню, когда впервые ощутил в себе осознанную любовь к музыке. Но я твердо знаю, что в этой любви отнюдь не одинок. Может быть, она возникает в самом раннем детстве. Наблюдая за детьми, видишь, что все они любят песни и «представления», едва начинают передвигаться и соображать. Далее, для части людей искусство становится лишь временным увлечением, но подавляющее их множество ощущает его как могучую потребность, как непременное условие существования. Может быть, лучше других это выразил Репин: «Я всегда любил музыку. Если мне подолгу не приходилось слушать ее, я тосковал».

В зрелом возрасте приходят вопросы: «Почему это так? За что мы любим музыку, театр, искусство вообще? Почему их можно любить, в крайнем случае оставаться равнодушным, но никак нельзя относиться отрицательно?» Ответы на такие вопросы давали многие крупные специалисты. Я же совсем не специалист по делам музыки и театра. Можно ли считать знатоком человека, который не без труда освоил два курса консерватории, совмещая эту учебу с окончанием института? Конечно же, нет!

Однако и я осмеливаюсь высказать свое мнение. Что меня побуждает к этому? Безусловно, та любовь, то безмерное уважение и пристрастие к музыке и театру, о которых я уже говорил.

Марксу принадлежит замечательная формулировка предназначения науки. Он говорил, что наука превращается в непосредственную производительную силу. «Превращается», то есть сама по себе еще не является элементом производительных сил общества, но совершенствует орудия труда — материальное воплощение результатов научных исследований, делает людей более сильными, высококвалифицированными. Так наука содействует росту производительности труда и, в конечном счете, повышению благосостояния народа.

Той же цели служат сознание, моральные качества человека в процессе производства. Они могут, должны и действительно обладают могучим воздействием на поведение людей. Сознательный труженик непрерывно повышает свою квалификацию, даже при плохих орудиях труда стремится получать максимум продукции. Поэтому можно сказать, что сознательность, мораль, шире, идеология также превращаются в непосредственную производительную силу общества. Но надо подчеркнуть: только и

только коммунистическая идеология и коммунистическая мораль, ибо они воплощают интересы и взгляды большинства и для большинства.

И вот я невольно прихожу к следующему соображению (пусть читатели простят мне его возможную прямолинейность). Ведь конечная цель искусства, в том числе музыки, — воспитание сознательности и высшей морали. «Ни музыка, ни литература, ни какое бы то ни было искусство.., — говорил Чайковский, — не существуют для простой забавы; они отвечают... гораздо более глубоким потребностям человеческого общества, нежели обыкновенная жажда развлечения и легких удовольствий». Бесспорно, искусство делает людей лучше, прививает уважение к труду и, следовательно, в каком-то смысле служит непосредственным производительным силам, способствует превращению идей в дела, в предметы, в продукцию, необходимую для улучшения жизни. Вот в чем, по-моему, состоят «гораздо более глубокие потребности человеческого общества». Не говорю уж о прикладном искусстве, особенно прикладной эстетике, которые прямо воздействуют на производство.

Мне лично пришлось не раз и не два испытать совершенно исключительное воздействие музыки. Как-то, например, в концерте весьма удачно исполнялся симфонический цикл Сметаны «Моя Родина». Я был захвачен этой темой без остатка, мечтал о еще большем счастье своей Родины, наполнен был самой нежной и деятельной любовью к ней. А кто не помнит, как звучала в годы войны ария Игоря из великолепной оперы Бородина! Глубоким влиянием на психологию людей обладает также знаменитая Ленинградская симфония Шостаковича, которую недавно отлично театрализовал Новосибирский театр оперы и балета. А разве можно не испытывать активное желание совершенствоваться, внимая игре такого актера, как, например, В. Топорков?.. Так, через чувства любви к Родине и людям, ко всему хорошему, искусство преобразует труд человеческий.

Кроме социальной, нельзя еще не отметить кажущуюся личной или интимной сторону «полезности» искусства. Нередко человек испытывает огорчения — вамые различные. Нарушаются ли товарищеские отношения с коллективом или с его руководителем, с другом или с семьей, он нуждается в совете, в отрицании или в подтверждении своей позиции. Как часто здесь совершенно объективными советчиками становятся театр, литература, музыка! Недаром ведь великий Бальзак признавался в том, что музыка помогала ему в минуты горестей.

Искусство — вдохновенный воспитатель, советчик и друг, источник радости и бодрости; таким оно необходимо народу, таким вторгается в жизнь, обращается в одну из движущих сил общества. Это должно наполнять сердца его деятелей гордостью и стимулировать еще более благородные мысли.

Много лет назад один из моих знакомых изложил мне свою шутливую классификацию умственных способностей людей по их отношению к различным жанрам музыки и театрального искусства. По его схеме выходило, что наиболее развитые люди любят симфоническую музыку, далее идут любители оперы, балета, драматического театра, оперетты и, наконец, цирка. Это был довольно крупный ученый, однако вскоре мы с ним совершенно случайно встретились... в цирке.

Я привел этот эпизод только для того, чтобы подтвердить правомерность всех жанров музыкального и театрального искусства. Вместе с тем особое значение, думается, приобретают синтетические формы, «отбирающие» у всех составляющих их частей самое сильное, наиболее жизнеспособное. На «стыках» различных видов искусства необходимо должна возникать еще более мощная способность воздействия на сознание и души людей. Особенно это относится к синтезу музыки и театра, использующему драму, балет, пение и живопись. Приобретают популярность и новые виды синтетического, точнее, синкретического искусства, несущего большие идеи в объемной, богатой контрастами современной форме. Так, неизменным успехом у новосибирских зрителей-слушателей пользуется театрализованная «Патетическая оратория» Г. Свиридова, в сценическом «бытии» которой заметную роль играют и средства кино.

Хочу воспользоваться случаем и призвать композиторов смелее развивать новые формы «комплексного» искусства. Недавно довелось мне быть в Феодосии и в мест-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Г. Мигиренко

Немеркнущий свет музыки

Содержание