классом. Два бехштейновских рояля. В шкафах ноты, преимущественно классика. Со стен смотрят портреты прославленных музыкантов и деятелей искусства, большинство с дарственными надписями-автографами.

Вот ее учителя. В большой овальной раме Сафонов, Танеев в последние годы жизни (фотография, сделанная Райским), Аренский.

Музыканты старшего поколения: Чайковский, оба Рубинштейна, Римский-Корсаков — учитель и друг братьев Елены Фабиановны — Михаила и Григория. Сверстники по консерватории, друзья юности и молодости, Скрябин, Метнер, Рахманинов. Рахманиновских фотографий две. На одной такая надпись: «Елене Фабиановне Гнесиной от старого товарища по консерватории. 25-го декабря 1912 года. Москва». Но это копия. Подлинник подарен Вэну Клайберну, когда в 1958 году он посетил Елену Фабиановну. На другом портрете, подписанном 24 марта 1916 года, тонким, изящным рахманиновским почерком начертан фрагмент музыки, сочиненной композитором на заглавные буквы имени: Е — F — G. Прекрасное лицо несравненного певца Алчевского, большого друга всей семьи. Здесь же — Штейнберг, Ипполитов-Иванов и многие другие.

А вот и наша современность: Л. Оборин, Т. Хренников вместе с Еленой Фабиановной (фотография сделана летом прошлого года в Доме творчества «Руза»), С. Рихтер. Портрет Глиэра, подаренный им за три года до смерти с трогательной надписью: «Дорогой Аленушке в знак старых искренних дружеских чувств навсегда преданный Р. Глиэр 15.11. 1953 г.». На письменном столе фотография необычной формы, вытянутая в ширину, помечена 1962 годом. Юные лица студентов факультета народных инструментов, они внимательно слушают рассказ Елены Фабиановны об истории учебных заведений. Здесь же портрет бельгийской королевы, посетившей Елену Фабиановну в 1962 году и приславшей затем эту фотографию с надписью: «Елене Фабиановне и ее сестре. Елизавета».

В этом миниатюрном музее имеется живопись, рисунки. Не так уже много здесь картин, принадлежащих профессиональным художникам. Большая часть их — подношения музыкантов — любителей живописи, учеников и друзей Елены Фабиановны. Интересен акварельный этюд кисти С. Рихтера, выполненный в импрессионистской манере, в светлой серо-бело-голубой гамме красок.

Сколько молодежи испытало на себе благотворное воздействие таланта и личности Елены Фабиановны, ее педагогического метода! Ее учениками были пианисты Н. Орлов, Л. Оборин, главный хормейстер Краснознаменного ансамбля К. Виноградов. В возглавляемых ею учебных заведениях воспитывались 3. Долуханова, Т. Хренников, А. Хачатурян. Целая армия выпускников работает сейчас в оперных театрах Москвы, Ленинграда, Челябинска, Свердловска, Минска и других городов, в симфонических оркестрах, в филармониях. По всей стране разъехались молодые педагоги, музыканты разных профессий. Они в Сибири, на Урале, на Дальнем Востоке, в республиках Поволжья и Прибалтики, на Украине и Кавказе, в Средней Азии и Белоруссии. 90-летие застало Елену Фабиановну в деятельном трудовом пути. По просьбе одной из кафедр она создает новую редакцию своих «Музыкальных диктантов», записывает кое-что из воспоминаний. Но ее главное внимание занимает «жилищный кризис», возникший в доме по улице Воровского из-за бурного роста учебных заведений. Под одной крышей им тесно.

Стараниями Елены Фабиановны переселяется в другое помещение средняя специальная музыкальная школа. Построено превосходное общежитие для студентов. И несмотря на трудность для Елены Фабиановны всякого передвижения, прошлой осенью она непременно захотела быть на его торжественном открытии. Несказанно радовалась прекрасным результатам своих усилий. Выступила с интересным, остроумным и, как всегда, кратким приветственным словом. А на следующий день благодарные новоселы прислали ей телеграмму:

«Дорогая Елена Фабиановна! Мы, студенты института, носящего ваше имя, собравшись на новоселье в новом общежитии, в создание которого вы вложили столько усилий, горячо благодарим вас за непрестанную заботу и внимание, постоянно проявляемые вами к студентам. Мы понимаем, что ваше счастье — это прежде всего успех подготовки высококвалифицированных музыкантов-педагогов. Обещаем вам оправдать ваши надежды, всю свою жизнь служить музыке и музыкой своей служить Родине.

Будьте счастливы, Елена Фабиановна!»

В настоящий момент юбилярша увлечена планом постройки нового здания училища, рядом с институтом. Пожелаем нашей дорогой Елене Фабиановне Гнесиной к ее славному 90-летию здоровья и сил для осуществления не только этого, но и многих других планов. Живите и трудитесь во славу нашей советской музыки!

Е. Гнесина

Из моих воспоминаний

Музыкальные склонности и музыкальная одаренность, характеризовавшие нашу семью на протяжении нескольких поколений, сами собой наводили на мысль, что нам естественно было бы, соединившись вместе, создать музыкальную школу, в которой легко было бы достигнуть единства принципов обучения в разных музыкальных специальностях.

Эту мысль высказывали и наши родители, и профессора Московской консерватории: пять сестер получали там свое образование, а одновременно начали проявляться музыкальные склонности и у наших младших братьев — гимназистов. Мысль о будущей школе как бы формировала музыкальные устремления каждой из нас, сестер, властно влияла на жизненные и артистические планы, удерживала нас всех в Москве и не давала разлучаться на сколько-нибудь длительное время. Были моменты, когда я лично могла бы и поколебаться в своем решении. Дело в том, что один из моих учителей, знаменитый Ферруччо Бузони (я училась у него в тот единственный год, когда он был профессором Московской консерватории), настойчиво внушал мне мысль о переезде вместе с ним заграницу, чтобы впоследствии начать деятельность концертирующей пианистки. Но я тогда была слишком юна для столь решительного шага. Попрощавшись с любимым учителем, я как-то потеряла с ним связь. К сожалению, никто из музыкантов. встречавшихся позднее с Бузони за границей, не передал мне о том, что он не забыл меня и продолжал верить в мою будущность. Лишь спустя двадцать два года мне снова довелось встретиться с Бузони. Тогда он был уже на вершине славы. В год его приезда (1912) я находилась в тягчайшем душевном состоянии, глубоко переживая несчастье, постигшее нашу семью, — смерть первого сына моей сестры Елизаветы — гениально одаренного Шурика Вивьена. Я никуда не выезжала и даже не была уверена, что смогу пойти в концерт, но по настоянию всех близких все же пошла. Во время антракта Сергей Рахманинов буквально втолкнул меня в артистическую к Бузони. Тут только по необыкновенно ласковому и экспансивному приему, оказанному мне Бузони и его женой на глазах у ряда крупнейших музыкантов Москвы, я могла убедиться в том, как ценил и любил меня мой учитель.

Начав педагогическую работу еще в школьный период, в год окончания консерватории третьей сестрой Марией (1895), мы, то есть старшая сестра Евгения, Мария и я, сочли возможным воплотить в жизнь взлелеянную мысль о собственном музыкальном училище. По окончании образования младшие сестры Елизавета (скрипачка) и Ольга (пианистка) также вошли в состав педагогов училища. Много позже к нам присоединился брат Михаил, ученик Римского-Корсакова, ставший к тому времени известным композитором.

Годы, когда я училась в консерватории (конец восьмидесятых и начало девяностых годов прошлого столетия), и первые несколько лет существования нашего музыкального училища, не были годами цветения общественной жизни в России. Но передовая общественная мысль, как бы показывая накопившиеся уже силы, отдельными струями пробивалась то тут, то там (в частности, и в области искусства). Одно за другим возникали в результате инициативы небольших групп или отдельных лиц талантливые начинания, из которых вскоре выросли выдающиеся художественные явления. От большинства из них протягивались нити к нам и позже к нашему музыкальному училищу.

О некоторых из этих начинаний я расскажу позже. Сначала же упомяну о годах своего обучения в Московской консерватории.

Несколько лет, еще девочкой, я занималась в классе Сафонова, выдающегося пианиста и замечательного педагога. Культура звука, пластичность, «классицизм» исполнения были характерны для отличной школы пианизма, насаждаемой им. Умный и энергичный деятель искусства, он был, кажется, первым русским дирижером, завоевавшим мировое признание. В классе Сафонова одним из моих товарищей был юный Скрябин, уже в те годы блестяще проявлявший себя и как пианист, и как начинающий композитор. Скрябин бывал у нас в доме, поддерживая дружеские отношения особенно с моей старшей сестрой Евгенией, ранее меня поступившей в класс Сафонова и одновременно проходившей курс композиции у Танеева и Аренского. Сестра рассказывала, как однажды восемнадцатилетний Скрябин, провожая ее до

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Е. Гнесина

Из моих воспоминаний

Содержание