Выпуск № 4 (305) | 1964 - страница 39

Важная задача НСО, как нам кажется, обсуждение новых произведений студентов-композиторов. Живой обмен мнениями повышал бы ответственность автора перед взыскательной аудиторией, стимулировал инициативу молодых музыковедов, способствовал развитию критических навыков, необходимых для творческого диспута о путях современной советской музыки.

Наконец, начинающие композиторы и музыковеды должны принимать участие в деятельности творческих секций ССК. Постоянный контакт с новой музыкой будет стимулировать обращение будущих дипломников и аспирантов к советской тематике. Правда, нельзя сказать, что выпускники института им. Гнесиных ею не интересуются. Ряд дипломных работ ежегодно посвящается проблемам советской музыки, среди них немало удачных. Назовем и темы некоторых диссертационных исследований: «Гармония Н. Мясковского», «Вопросы функциональной гармонии в творчестве советских авторов», «Комические оперы С. Прокофьева». Здесь рассматриваются не только собственно творческие вопросы, но и возможности педагогического использования той или иной темы в курсах истории музыки, гармонии, анализа. И все же даже важнейшие явления советской музыки еще не заняли достойного места в работах молодых музыковедов....

На каком-то этапе обучения студент обычно чувствует не только потребность в приобретении знаний, но уже в их «отдаче».

Лекторская практика — вот где простор для настоящего соприкосновения с жизнью, с массовой аудиторией, для благородного дела эстетического воспитания народа! Студенты историко-теоретического отделения готовят вступительные слова и пояснения к многочисленным абонементным концертам с самыми разнообразными программами. Здесь и цикл «Музыка, живопись и скульптура» для школьников и молодежи Москвы, и «Классическая и современная фортепианная музыка», и симфонические сочинения. Кроме того, молодые музыковеды пишут рецензии на эти концерты. Их живо обсуждают на семинарах по критике, а лучшие публикуют в стенной газете. Лекторская практика проводится также в московских общеобразовательных школах и в городе Коврове, где институт уже третий год руководит занятиями в университете культуры. К сожалению, не все молодые музыковеды проявляют интерес и склонность к такой деятельности. Не у всех есть и необходимые для этого профессиональные данные. А ведь по нашему глубокому убеждению, вялые лекции, бледные беседы о музыке приносят скорее вред и никак не помогают приобщить людей к высокому искусству.

Бесспорно, пройти практику обязаны все студенты-музыковеды. Но не подумать ли о том, чтобы для тех, кто явно не обнаружит перспектив стать хорошим специалистом в этой области, установить какой-то минимум выступлений, а другим — многообещающим — расширить практику, чтобы иметь возможность при выпуске присвоить им квалификацию лектора?

Несколько слов о наших академических делах.

Как приблизить музыкально-исторические циклы к современности? По правде говоря, нам не совсем ясно, что означают слова в передовой статье журнала о «коренном пересмотре» последовательности изучения курсов истории музыки.

Сейчас существует мнение, что начинать это изучение надо с советского периода. Такое мнение вызвано, по-видимому, опасением, что студент, осваивая предмет в историко-хронологическом порядке, долгое время не соприкасается с современностью (история советской музыки приходится на восьмой и девятый семестры). Но ведь с современным творчеством студент встречается с первых же дней занятий в вузе: встречается и в окружающей жизни, и в учебном процессе на подготовительном семинаре ¹, уроках гармонии, собраниях НСО и т. п. В результате же предлагаемой перестройки он «лишится» советской музыки на всех последующих этапах обучения, а это уже совершенно недопустимо.

На наш взгляд, дело совсем не в ломке заведенного порядка: здесь должен остаться естественный и единственно возможный хронологический принцип. Другой вопрос, что освещение и оценка исторических явлений даже далекого прошлого должны даваться с современных марксистско-ленинских позиций. Разве нельзя на том материале ставить проблемы, живо интересующие нас сегодня, например такие, как проблема традиций и новаторства, взаимоотношения народного и профессионального творчества.

По нашему мнению, лекции по гармонии, полифонии, анализу (час в неделю!) должны по возможности не ограничиваться только необходимыми сведениями, но и содержать концентрированное критическое изложение бытующих учений в области теоретического музыкознания. Совершенно необходимо освещать и историю науки,

_________

¹ Семинар проводится на первом курсе теоретико-композиторского факультета. Его цель дать первоначальные навыки научной работы. В студенческих докладах широко представлена советская тематика.

без понимания которой немыслимо плодотворное развитие молодого музыканта.

Статья «Воспитывать молодежь по-коммунистически!» верно констатирует, что курс анализа, как и курсы истории музыки, нуждаются «в дальнейшем обновлении и расширении, главное, в углублении связи с марксистско-ленинской эстетикой». Конечно, все эти вопросы требуют развернутой дискуссии, которой не место в данной статье. Остановимся лишь на одном. Практика показывает, что из-за пробелов эстетико-теоретического характера курс анализа, несмотря на бесспорные достижения, в значительной мере грешит объективизмом. Молодой композитор и музыковед, разбирая сочинение во всей его сложности, не в состоянии ответить на такие, казалось бы, простые (но обязательные) вопросы, как например: «Плохо ли, хорошо ли звучит оно — и почему? Современно ли, красиво ли оно? В чем его художественная привлекательность?» Более того, подобного рода задача порой даже и не ставится преподавателем. И не случайно! Поясним свою мысль: речь идет не о слуховой или вкусовой оценке произведения, а именно об эстетических критериях. Если в суждениях учащихся и встречаются довольно точные заключения об идейно-образном содержании, красоте (реже!) звучащей музыки, если они и обнаруживают порой музыкальность, тонкий вкус, то все это они не умеют «прилагать» к собственно анализу. Почему? Очевидно, эстетические оценочные критерии не получили достаточно объективного обоснования в современном курсе анализа, в науке о форме.

Вот этот методологический «дуализм» и препятствует научно-обоснованной целостной эстетической оценке сочинения, но зато вполне «позволяет» произвольно оправдать любые творческие явления, независимо от степени их подлинного новаторства, художественного совершенства и т. п. Музыкантам-теоретикам и специалистам по эстетике, как видно, предстоит еще много поработать, чтобы преодолеть этот недостаток.

Было бы, однако, неверным в сложившемся положении обвинять лишь курс анализа. В упомянутой статье «Советской музыки» справедливо критикуется преподавание общественных наук в художественных вузах и прежде всего марксистско-ленинской эстетики. Действительно, недопустимо, когда ведущие эту дисциплину в сущности далеки от музыки. И это тем обиднее, чем талантливее педагог, чем обширнее его общефилософская эрудиция. В результате в экзаменационных ответах студентов сплошь и рядом обнаруживается вопиющий разрыв (и все тот же параллелизм!) между музыкой как искусством, ее историей и теорией и собственно эстетическими положениями. Так, скажем, дипломант, касаясь эстетики Возрождения, говорит о поэзии, архитектуре, живописи, театре и... ни слова о музыке, хотя соответствующие темы изучаются на специальных курсах истории и полифонии. Рассматривая особенности художественного образа, молодой человек не умеет или не решается раскрыть его собственно музыкальные свойства на конкретных примерах. Таких случаев немало. Иначе говоря, студент-выпускник не выступает на экзамене по эстетике как музыковед!

Ныне, когда июньский Пленум ЦК КПСС вновь настойчиво призвал работников культуры глубоко овладевать марксистско-ленинским учением, особенно актуально улучшить преподавание общественных наук в высших учебных, в том числе художественных заведениях.

Необходимо посильно совершенствовать музыковедческие знания педагогов по эстетике и широко привлекать к ведению этой дисциплины музыкантов разных специальностей, владеющих ее основами. В прошлом учебном году кафедра марксизма-ленинизма пригласила для участия в беседах со студентами о встречах руководителей партии и правительства с деятелями советской литературы и искусства педагогов-музыковедов, композиторов, исполнителей. Эти творческие беседы, в которых «на паритетных началах» выступали музыкант и руководитель курса эстетики или диамата, вызвали большой интерес собравшихся, развернулись горячие, откровенные споры по острым проблемам современного искусства и литературы. А как много дает в воспитательном отношении само присутствие (тем более «активное» присутствие) педагога по специальности на такого рода занятиях! Нет сомнения, что этот опыт следует развивать и в дальнейшем.

Было бы целесообразно учредить аспирантуру по музыкальной эстетике (как это когда-то и было, например, в Московской консерватории). Это позволило бы не только готовить будущих преподавателей, но и проводить научную разработку многих нерешенных тем в этой области.

Только кардинальные меры помогут преодолеть школярский подход молодежи к столь необходимой науке как марксистско-ленинская эстетика, воспитать у музыканта самостоятельность, инициативность эстетического мышления!

Вообше еще далеко не полностью решается одна из основных задач вузовского образования — развитие у молодых музыкантов навыков самостоятельной работы. Но для этого требуется немало времени у студентов. Сейчас руководство

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание