но и по-особому притягательны. Какому еще искусству так, как музыке, подвластны эти внезапные смены настроений или это постепенное вызревание мысли? Мысли чрезвычайно современной. Мысли вечной.

Благодаря вдохновенным переводам С. Маршака, сделавшим сонеты Шекспира фактом не только английской, но и русской литературы, они приобрели у нас широчайшую популярность и послужили творческим стимулом для многих композиторов. Среди созданного цикл Кабалевского — одна из наибольших удач.

Как известно, в старину поэты объединяли сонеты в венки. В венке, «сплетенном» Кабалевским, их десять. Чередование сонетов, очень разных по идее и ее поэтическому воплощению, заключает в себе логическую последовательность, которая объединяет романсы Кабалевского в циклы.

Сложность задачи композитора прежде всего в том, что музыка, выражая внутренний смысл шекспировского слова, должна и ясно доносить его. И Кабалевский нашел впечатляющую и мудро простую манеру декламации. Впрочем, декламация — это, вероятно, не совсем подходящее слово. Сонеты не читаются на музыке, а поются, но мелодии, подчиненные внутренним музыкальным закономерностям, все же рождены естественным звучанием стихотворной фразы. Шапошников тонко чувствует это свойство музыкального переинтонирования поэтической строки: почти все поет он по-песенному непринужденно, не выделяя отдельных слов и интонаций, сохраняя ровность вокальной линии — и ни одно слово не пропадает. Вообще, нужно сказать, творческие данные Шапошникова удивительным образом «подходят» для интерпретации сонетов. Само звучание его голоса, манера произнесения словесно-музыкальной фразы — воплощенное благородство. И это так гармонирует с утонченным строем произведения!

Кабалевский, а вслед за ним (быть может, в чуть меньшей мере) и Шапошников внимательны к стилевой несхожести отдельных сонетов, к разной мере соотношения в них выразительного и изобразительного (притом что некий общий стилевой знаменатель объединяет все десять романсов). Если вооружиться ассоциациями из области живописи, то, скажем, изящный «Бог Купидон» (сонет 153-й) напоминает Боттичелли. Певец, а особенно пианист (фортепианную партию превосходно исполняет сам композитор), ведут свое повествование с легкой улыбкой, подчиняясь изысканным правилам галантного стиля. Бурный и горестный сонет «Уж если ты разлюбишь» (90-й) своим патетическим тоном напоминает Тинторетто (как наполненно и одновременно трепетно звучит здесь голос артиста!), в просветленном «Ты — музыка» (8-й) есть нечто «рафаэлевское», а в сосредоточенном, величавом «Когда на суд безмолвных, тайных дум» (30-й), — быть может, «микеланджеловское». Этот последний образец — один из тех, где музыка особенно обогащает слово. Длительное развитие скорбного образа и постепенное накопление минорности, а затем неожиданное включение света — одноименного мажора (и широкого дыхания пение Шапошникова, далекое, однако, от вокализирования, «просветляется») — углубляет заключенную в стихах идею катарсиса...

...Постичь всю глубину шекспировских сонетов не просто, и прав С. Маршак, когда говорит, что вполне оценить их способен только человек, накопивший жизненный опыт и опыт чувств. Музыка, чутко воссоздаваемая исполнителем, не только пропагандирует дивные стихи, но и помогает людям приблизиться к ним, сродниться с ними.

В самом искусстве Шапошникова заключена редкая гармония мысли и чувства. Он всегда доносит до слушателя мысль исполняемого им сочинения и одновременно увлекает его эмоционально. Надо ли говорить, какую огромную роль сыграло это чудесное качество Шапошникова при подходе к шекспировской поэзии, которая поражает нас прежде всего именно полнейшим слиянием ума и страсти... И при этом Шапошников всегда очень прост, естествен и скромен.

И здесь мне будет дозволено вновь привести слова Д. Кабалевского:

«...В исполнительском искусстве Сергея Николаевича Шапошникова хочется прежде всего подчеркнуть его отношение к музыке своих современников. Он никогда не жалуется на то, что советские композиторы пишут “мало и плохо”, как часто еще и сегодня жалуются многие наши вокалисты. Он искренне любит советскую музыку и потому всегда находит в ней новое и интересное — и для себя, и для слушателей. В его репертуаре (именно в репертуаре, а не в редких программах отдельных концертов) сочинения не только прославленных уже авторов — Прокофьева, Шостаковича, Свиридова. Он поет сочинения многих советских авторов, включая совсем еще никому не известных студентов консерватории. И кем бы ни были написаны исполняемые им сочинения, он относится к ним с одинаковым вниманием и уважением.

Я очень люблю и ценю искусство Шапошникова. Он неизменно увлекает меня во всем своем огромном и разнообразном репертуаре. Как автор, я бес-

конечно благодарен ему за доброе отношение к своей музыке и за великолепное ее исполнение. После шекспировского цикла он стал превосходным исполнителем сольной партии в “Реквиеме”. Я надеюсь в этом году закончить лирический цикл на стихи С. Маршака. Этот цикл будет посвящен Сергею Николаевичу Шапошникову...»

Г. Розенталь

Письмо из Лондона

Странной случайностью в истории Англии выглядит то, что страна, породившая в елизаветинскую эпоху плеяду великих драматургов и, конечно, прежде всего Шекспира, не сумела поддержать немалые достижения музыкального искусства того времени. А если бы драматурги и музыканты объединили тогда свои усилия для создания оперы, то, по всей вероятности, им не было бы равных в Европе. Но в Англии музыка считалась вспомогательным, если вовсе не низшим видом искусства и до конца XVI века широко звучала лишь в церкви.

Однако верно и то, что в елизаветинские времена ставились так называемые пьесы-маски (своеобразные представления с музыкой, пением и танцами), в основном предназначавшиеся для придворных торжеств. Драматург сэр Вильям Девенант, крестник Шекспира, написал множество пьес-масок. В 1639 году ему был выдан королевский патент на право строить театр, где ставились бы «пьесы, музыкальные зрелища, маски и им подобные увеселения». Однако его планы были нарушены событиями гражданской войны. В дальнейшем при правительстве Кромвеля Девенант был назначен «мастером зрелищ». Лишь в 1656 году Девенант осуществил постановку оперы «Осада Родоса», музыку которой написал Мэтью Лок. Спектакль шел на сцене Ратленд-хауза, и это была, собственно, первая оперная постановка в Лондоне.

После этого Джон Блоу создал пьесу-маску «Венера и Адонис», затем было поставлено несколько спектаклей с музыкой Лока (среди них шекспировские «Макбет» и «Буря»), Вероятно, некоторые сочинения Лока, его современников и композиторов более раннего периода будут исполняться во время Лондонского городского фестиваля в июне текущего года на концертах, устраиваемых столичным филармоническим обществом и посвященных театральной музыке, созданной на шекспировские темы. Но кульминацией этого празднества в честь Шекспира явятся два концертных исполнения «Королевы фей» Перселла — 13 и 14 июля в знаменитом зале Лондонской гильдии. (Жаль, что его «Буря», а также музыка к другим шекспировским пьесам не будет широко звучать в этом году в Англии.)

Однако во время Лондонского фестиваля мы услышим немало музыки, написанной как при жизни Шекспира, так и вдохновленной его творениями в более поздние времена. Совместно с Британским советом по вопросам искусства будут устраиваться концерты в чудесных гильдийских залах, в старой части лондонского Сити. Так, например, ансамбль Юлиуса Брима (в его составе лютня, теноровая, дискантовая, альтовая и басовая виолы) исполнит в зале Гильдии скорняков музыку елизаветинской эпохи. Ансамбль Джея включил в свои программы песни XVI и XVII веков, многие из которых созданы на слова Шекспира. Они прозвучат в сопровождении старинных инструментов в зале Аптекарской гильдии. В знаменитом зале Гильдии золотых дел мастеров состоится цикл из шести сольных концертов, названный «Искусство европейской песни»; в его программах вокальные пьесы на шекспировские тексты, созданные в различных странах мира.

Вполне естественно, что ведущие симфонические оркестры Великобритании включили в программы текущего сезона произведения, вдохновленные гением английской поэзии. В декабре оркестр Би-Би-Си сыграл «Ромео и Джульетту» Берлиоза под управлением блестящего молодого дирижера Колина Девиса (он возглавляет оперный театр «Сэдлерс Уэлс»). То же произведение 24 апреля исполнит Лондонский симфонический оркестр,

_________

Гарольд Розенталь — главный редактор английского ежемесячника «Опера». Статья написана специально для журнала «Советская музыка».

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Г. Розенталь

Письмо из Лондона

Содержание