И не просто мастер, но и взыскательный художник. Потому что лишь чувство ответственности перед искусством способно заставить исполнителя совершенствовать партию от раза к разу, не взирая на бурю оваций зрительного зала, венчающую буквально каждое выступление Васильева.

И сегодня его Фрондосо стал ярким и темпераментным образом. Некоторая техническая неуверенность, которая огорчала в его первом выступлении в «Лауренсии», оказалась «разминкой» перед своеобразным рекордом.

Виртуозно и мужественно ведет артист свою танцевальную партию. И в его буйном, дерзком напоре не пропадает характер простого парня из испанской деревушки Фуэнте Овехуна, который на горе себе влюбился в гордую и насмешливую Лауренсию...

Васильев танцует много. Но ему нужны совсем новые партии, созданные для него балеты, необходимо участие в серьезном хореографическом поиске Об этом необходимо думать театру, руководству, балетмейстерам.

Школа, репртуар, инструменты

Сорок четыре лауреата и почти столько же дипломантов — таков итог проходившего в Ленинграде Всесоюзного конкурса музыкантов-исполнителей, в котором приняли участие 134 представителя двенадцати союзных республик. Один за другим в творческое соревнование вступали валторнист из Риги и флейтист из Киева, трубач из Алма-Аты и тромбонист из Минска, альтисты, гобоисты, кларнетисты, фаготисты арфисты — воспитанники консерваторий Москвы, Ленинграда и других городов.

Здесь мы приведем лишь имена награжденных званием лауреата и дипломом первой степени: флейтисты А. Рацбаум (Рига) и Э. Щербачев (Москва); кларнетисты В. Безрученко (Ленинград), Л. Михайлов и В. Соколов (Москва); гобоист Е. Ляховский (Москва); фаготисты В. Богорад и В. Попов (Москва), С. Красавин (Ленинград); валторнист А. Клишан (Рига); трубачи А. Максименко (Москва) и В. Малков (Ленинград); тромбонисты М. Дубирный и Д. Пигузов (Ленинград), Г. Херсонский (Москва); альтист И. Малкин (Ленинград); арфистка Э. Москвитина (Москва).

Со времени первого подобного соревнования исполнителей прошло почти тридцать лет; некоторые его лауреаты, ныне видные, пользующиеся широкой известностью музыканты, заседали в жюри недавно закончившегося конкурса. Прослушивание исполнителей на духовых инструментах в первом и втором турах проводилось параллельно в двух залах раздельно для деревянных и медных. Выступления конкурсантов, допущенных к третьему туру, судило объединенное жюри одновременно по всем семи специальностям. Исполнителей на альте и арфе прослушивал один состав жюри во всех трёх турах. По условиям конкурса, ни одна из пьес, исполнявшихся в предшествующих турах, не могла быть исполнена вторично. В программу выступлений на каждом туре включалось так называемое обязательное произведение. Оценка проводилась по 25-балльной системе. В жюри конкурса духовых инструментов входили педагоги и композиторы Москвы, Ленинграда, Киева, Минска, Тбилиси, Еревана, Баку, Риги, Вильнюса, Таллина, Кишинева, Горького, Алма-Аты, Ташкента. Возглавлял жюри Л. Книппер. В беседе с корреспондентом «Советской музыки» он поделился своими мыслями по поводу этого интересного творческого состязания:

— Первое и самое сильное впечатление определилось общим исключительно высоким уровнем исполнения. Достаточно сказать, что при 25-балльной оценке кларнетисту, занявшему четырнадцатое место, в итоге двух туров выводился средний балл выше 20. Лишь на одну сотую балла разнились фаготисты В. Попов (Москва) и С. Красавин (Ленинград). Близкие к этому оценки давались выступлениям флейтистов, гобоистов и трубачей.

_________

Материалы о соревновании альтистов и арфистов будут опубликованы в следующем номере журнала.

Замечу откровенно, мы, члены жюри, часто испытывали большие затруднения, решая, кому из конкурсантов отдать предпочтение: среди прошедших первые два тура уже не было ни одного музыканта, для которого техника исполнения являлась бы самоцелью; мы судили сердце и ум артиста. Случалось, что высокоталантливое произведение, которое, так сказать, говорит само за себя, раскрывалось недостаточно глубоко. Бывало и так, что сочинение ремесленное в передаче талантливого исполнителя звучало почти как «большая музыка». Правда, испортить (да простится мне это резкое определение) талантливое произведение значительно легче, чем выразительно сыграть посредственную пьесу, пусть даже написанную с великолепным знанием инструмента.

Судить о таланте молодого артиста по исполнению так называемого обязательного произведения часто бывало нелегко. С другой стороны, многократное исполнение одной и той же пьесы разными участниками соревнования, с различным пониманием и трактовкой выраженных в ней мыслей позволяло глубже разобраться в особенностях дарования и школы конкурсанта.

Школа... Применительно к искусству это, прежде всего, выраженное в звуках или красках понимание мира во всем его многообразии. В Эрмитаже рядом с картинами художников Возрождения, подписанных именами, дорогими всему человечеству, висят полотна неизвестных мастеров школы или «круга» Ботичелли, Микеланджело, Рафаэля. Это произведения художников, каждый из которых видел жизнь по-своему, но в чьей кисти мы безошибочно узнаем их великих учителей. Точно так же учеников Римского-Корсакова, Танеева или Мясковского вне зависимости от дарования и широты мысли мы узнаем по композиторскому «почерку».

Таковы и исполнительские школы. Разве не явились убедительным доказательством этому 42 первых премии, завоеванные за последние десять лет на 65-ти международных конкурсах нашими пианистами и струнниками! Думается, что с полным основанием можно говорить и об исполнительских школах духовых инструментов. Их лучшие представители в Москве — С. Розанов (кларнет), М. Табаков (труба), В. Блажевич (тромбон). В Ленинграде это А. Васильев (фагот) и В. Генслер (кларнет). Каждый из этих замечательных артистов воспитал не одно поколение музыкантов, в исполнении которых мы всегда точно узнаем школу их учителей. Многих «сыновей» и «внуков» этих мастеров нам довелось услышать и на конкурсе. Радостно, сознавать, что великолепные традиции живы, что они будут жить в творчестве нынешних лауреатов, наследников этих традиций.

Вместе с тем приходится, к сожалению, признать, что уровень подготовленности конкурсантов, представителей многих национальных республик и городов Российской Федерации, значительно уступает подготовке москвичей и ленинградцев. Это обязывает укрепить кадры преподавателей на местах. Такая задача облегчается тем, что молодые музыканты, пополняющие оперные и симфонические оркестры, обычно становятся преподавателями музыкальных училищ и школ, руководителями многочисленных самодеятельных коллективов. Именно они и могли бы явиться педагогами и руководителями специальных учебных заведений, подготавливающих только кадры «духовиков». Но беда-то в том, что таких учебных заведений у нас нет, а училища и консерватории не могут удовлетворить потребность оркестров страны в высококвалифицированных исполнителях на духовых инструментах. Готовить одних лишь виртуозов — этого мало!

Конкурс показал и другое: качество большинства отечественных духовых инструментов не соответствует требованиям, предъявляемым к оркестрам дирижерами и композиторами. Как часто вызывали чувство сожаления те молодые талантливые исполнители, которые играли на инструментах старой конструкции! Думается, что нашим специальным фабрикам следовало бы «осовременить» свою продукцию. Ведь вопрос не только в облегчении аппликатуры и увеличении тесситуры инструмента. Известно, например, что плотность звука и тембр у так называемого «французского» гобоя совсем иные, чем у «немецкого», использованного почти во всей классической литературе.

Сила звучания и тембральные особенности «французского» гобоя совершенно меняют представление современного композитора о законах построения оркестрового аккорда и вообще всего tutti. Поскольку артисты наших крупнейших оркестров безоговорочно перешли на новую («французскую») систему гобоев, мне, в частности, пришлось пересмотреть ряд своих последних партитур для того, чтобы добиться в аккорде правильного баланса.

Несколько слов о репертуаре участников конкурса. Думаю, что о сочинениях Моцарта, Вебера и всех тех композиторов, которые писали не «к случаю», а выбирали концертную форму, наиболее ярко выражающую их мысль, здесь говорить не приходится. С большим удовольствием слушали мы в дни соревнования Вариации для фагота

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Школа, репртуар, инструменты

Содержание