змею, проделывала номера, от которых захватывало дух...

Когда Иван Скрыпников увидел, с каким упорством, с каким ожесточением отрабатывает Валентина Суркова на занятиях каждое свое движение, сколько пота и крови стоит высокое артистическое мастерство, он едва слышно произнес:

— Вот это работа... А что у нас? Бетон кладем и все.

Мы уверены в том, что если бы Валя увидела, как «просто кладут бетон» в сорокаградусные морозы на открытых всем ветрам отвесных скалах братские строители, она, наверное, так же бы восхищенно сказала:

— Вот это работа... А что у нас?..

Кстати, познакомившись, они тут же стали договариваться о том, что хорошо бы Вале выступить у них в Братске. И вдруг Иван вспомнил:

— Да у нас же помещения такого нет, где бы вы могли этот ваш номер показать.

И тогда Валя совершенно серьезно сказала:

— А на кране... разве нельзя? Я бы могла...

Я один раз уже так выступала... Прямо на стройплощадке... А что? Все хотят видеть... Я же понимаю... Мне много приходилось и самой выступать в шефском порядке, и других агитировать. Ведь я же коммунист.

Два коммуниста, работающие на разных участках, живущие далеко друг от друга, делают одно общее дело... И неважно, что один из них по профессии строитель, а другой артист цирка.

Братчане очень тонко разбираются в том, что хорошо и что плохо в искусстве. Один из строителей сказал:

— Нельзя говорить, что к нам никто не приезжает... К нам ездят... но часто это бывают... как бы вам объяснить — какие-то «шпагоглотатели»...

Конечно, ни один «шпагоглотатель» не был в Братске, но гастрольные бригадки иногда весьма сомнительной профессиональной ценности заглядывают порой в глухие сибирские края, и тогда строители говорят:

— Ой, как стыдно, товарищи... Ну ладно, мы москвичи, мы знаем и Большой театр, и Художественный, и настоящую эстраду... Но ведь у нас есть ребята из дальних маленьких поселков и деревень, которые прямо после армии приехали к нам на стройку. Что они вынесут после концерта такой «бригадки», как они будут относиться к искусству?

Нельзя с этим не согласиться. Люди, делающие великое, достойны видеть на сцене если не великое, то, во всяком случае, добротное, по-настоящему профессиональное, честное искусство...

Мы глубоко убеждены в том, что люди, не знающие цену труду, порхающие по жизни с беззаботностью бабочек, не способны до конца оценить настоящее в искусстве. Всякое истинно художественное произведение создано талантом, помноженным на упорный каждодневный труд. Тот, кто видел, как фанатично, с какой-то неистребимой волей к совершенствованию занимается «станком» «королева лебедей» Майя Плисецкая, тот, кто слышал, как по нескольку часов в день, склонив голову к левому плечу, самозабвенно играет упражнения скрипач Леонид Коган, может подтвердить это. И высокое искусство способны по достоинству оценить только люди высокого вдохновенного труда.

Не случайно поэтому уважение братчан к искусству, и нам думается, что в героической суровой работе строителей и в упорном творческом труде деятелей искусств много общего... Недаром ведь и то, и другое так восхищает, так ошеломляет и наших друзей, и наших врагов. Американцы, приезжающие в Братск, благоговейно смотрят на «чудо» современного строительства — Братскую ГЭС; американцы, которым посчастливилось попасть на спектакль нашего балета в Нью-Йорке, стоя, восхищенно аплодируют чуду нашего искусства — Улановой, Плисецкой и их друзьям. Это дань нашей стране, нашим людям, талантливым и одержимым, людям с неистребимой жаждой быть первопроходцами, людям труда, побеждающим везде — в космосе, в тайге и на залитой огнями сцене.

К ПРОБЛЕМАМ ЗАРУБЕЖНОЙ МУЗЫКИ

Б. Ярустовский

«ВОЕННЫЕ» СИМФОНИИ ОНЕГГЕРА

Вторая (1941) и Третья (1945–1946) симфонии Артура Онеггера принадлежат к крупнейшим произведениям нашего времени; они рождены эпохой, завершившейся второй мировой войной. В западной музыкальной литературе, созданной в военные годы, это едва ли не самые значительные духовные памятники трагического лихолетья.

Онеггер не был в этом отношении одиноким: Пятая симфония Роя Гарриса и Нью-Йоркская симфония И. Стравинского, Концерт для оркестра Б. Бартока и Двойной концерт Б. Мартину — это тоже отклики на потрясения тех лет, как и «Свидетель из Варшавы» А. Шёнберга или «Прерванная песня» Л. Ноно, как «Военный реквием» Б. Бриттена. Все они, разумеется, очень разные — и по аспекту отражения темы, и по своей объективной, общественной ценности. Среди них «военные» опусы крупнейшего французского композитора, как нам кажется, наиболее гуманистичны по своему содержанию и совершенны по воплощению. Они типичны для восприятия и решения этой темы представителями прогрессивной западной художественной интеллигенции и активнее других перекликаются с аналогичными произведениями советской музыки.

Прежде чем перейти к анализу этих симфоний, необходимо хотя бы очень сжато напомнить читателю о том, что им предшествовало, что явилось магистральной линией онеггеровского творчества.

Путь Онеггера был не прост и на редкость продуктивен — им создано более двухсот произведений. Нет ни одного жанра, мимо которого прошла бы его творческая фантазия. Он обращался к опере («Антигона», 1924–1927; «Орленок», 1935), оратории («Царь Давид», 1921;

_________

Фрагменты из книги «Симфонии о войне и мире», подготовляемой в настоящее время к печати.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

К ПРОБЛЕМАМ ЗАРУБЕЖНОЙ МУЗЫКИ

Б. Ярустовский

«ВОЕННЫЕ» СИМФОНИИ ОНЕГГЕРА

Содержание