Выпуск № 1 (302) | 1964 - страница 46

Духовное «я» показывало ему, куда должна была идти музыка. Как творец, он мог лишь наметить этот путь.

Как я стал дирижером...

В 1907 году состоялось, как обычно, ежегодное собрание Всеобщего немецкого музыкального союза. На сей раз местом съезда был избран Дрезден. Я был членом этого союза и решил отправиться туда. Быть может, какое-нибудь знакомство, какая-нибудь случайность помогут осуществлению заветной мечты — стать дирижером. Мне повезло. После одного из праздничных концертов (мы услышали тогда среди прочих произведений Первый квартет Шёнберга в исполнении квартета Розе, увертюру к опере Пфицнера «Кристельфлейн» и «Саломею» Рихарда Штрауса под управлением Шуха) я зашел в какой-то ресторанчик пообедать. За соседним столиком сидели два господина, видимо хорошо осведомленные во всем, что касалось музыки. Один из них спросил своего собеседника.: «Не можете ли вы рекомендовать мне для Праги молодого дирижера? Нам это необходимо».

Я вздрогнул. Охотнее всего я бы вскочил и сказал: «Вот он, здесь!» Но это было немыслимо. Когда мои соседи ушли, я узнал у кельнера, кто они. Оказалось, что это музыкальный писатель д-р Рихард Батка из Праги и критик д-р Марзоп из Мюнхена. О дирижере спрашивал Батка.

Я сразу же поехал к моему учителю Гансу Пфицнеру и попросил у него рекомендацию к д-ру Батка. Он счел это лишним: д-р Батка хорошо знает его и вполне достаточно упомянуть о том, что я ученик Пфицнера. Тогда я отправился к Батка в гостиницу. По словам швейцара, он только что уехал. Я бросился на вокзал и успел поймать его в зале ожидания. Представившись, я объяснил причину своего появления и показал рекомендацию Малера. «Да, да, именно такой человек нам и нужен», — сказал он. Я рассмеялся и спросил, откуда это ему известно, ведь он меня совсем не знает. Однако он остался при своем мнении и посоветовал мне тотчас же ехать в Мариенбад, чтобы встретиться с директором Пражского театра Анжело Нейманом. Он дал мне свою визитную карточку, и я отправился в путь.

На следующий день рано утром явился я к Нейману с целой кипой своих сочинений, полагая, что хоть таким образом продемонстрирую свою музыкальность. На это он не обратил ни малейшего внимания, зато рекомендация Малера весьма заинтересовала его. В торжественном,

На репетиции (1948 г.)

даже несколько патетическом тоне он сказал: «Итак, я предлагаю вам ту самую должность, которую двадцать лет назад предложил Артуру Никишу. В середине августа приезжайте в Прагу, будете работать хормейстером и дирижером. Чем же вы хотите дирижировать?» Я был так счастлив, что едва мог говорить от волнения. Наконец, я предложил три оперы: «Кармен», «Вольный стрелок» и «Риголетто». Нейман согласился. На этом, собственно, переговоры закончились. Но для меня не вполне, так как я попросил у Неймана письменное подтверждение. Он возразил, что у него это не принято, что он всегда верен своему слову. Все же я настаивал и через два дня, уже в Берлине, получил желанный документ. Затем я поехал в Карлсбад, где лечились мои родители. Они очень одобрили мое решение.

И вот в середине августа 1907 года я вошел в канцелярию старого оперного театра в Праге. Начальник канцелярии понятия не имел обо мне, и только контракт, подписанный Нейманом, спас положение. Уже на следующий день у меня была хоровая репетиция «Баттерфляй», а спустя две недели я дирижировал «Вольным стрелком».

Если хочешь стать дирижером, то самое главное, как мне кажется, не следует постоянно говорить да, а надо при случае быть в состоянии сказать нет. Режиссер упомянутого «Вольного стрелка» заявил мне, что для возобновления такого репертуарного спектакля хватит и одной репетиции. Я отказался, потребовал отдельную оркестровую репетицию и сводную. Я настоял на этом, и спектакль «Вольный стрелок» принес мне большой, решающий успех.

Набросок автобиографии...

В 1901 году я окончил реальную гимназию Иоганнеум в Гамбурге, и осенью того же года начались мои занятия в консерватории д-ра Гохша, во Франкфурте-на-Майне. Там я впервые услышал полностью вагнеровское «Кольцо» и навсегда сохранил это воспоминание. Также запомнился мне и вечер в оперном театре, когда Эуген д’Альбер мастерски сыграл Ми бемоль-мажорный концерт Бетховена. В консерватории моим педагогом по фортепиано был замечательный пианист, профессор Джемс Кваст, по теории — столь же превосходный преподаватель Иван Кнорр. Дополнительно я брал еще уроки игры на скрипке. В 1902 году Кваст уехал в Берлин, я последовал за ним и три года учился у него в консерватории Клиндворт — Шарвенки. Там моими наставниками были Филипп Шарвенка (теория) и Вильгельм Бергер (чтение партитур). Потом Кваст перешел в Штерновскую консерваторию и я вместе с ним. Теперь композицию преподавал мне Ганс Пфицнер. Огромное впечатление произвел на меня тогда Людвиг Вюльнер: он потрясающе пел «Рассказ о паломничестве в Рим» из «Тангейзера». Однако все это меркло рядом с высокими устремлениями гениального режиссера Макса Рейнгардта. Весной 1906 года он поставил оффенбаховского «Орфея в аду». Фрид дирижировал, я был хормейстером. После размолвки между Рейнгардтом и Фридом я дирижировал «Орфеем» раз пятьдесят.

В 1907 году я отправился в поездку с виолончелистом ван Лиром и трижды побывал в Вене. В том году Малер ушел из Венского театра, я же начал дирижировать в Праге. Берлин и Вену разделяло тогда очень большое расстояние — и в прямом, и в переносном смысле. В Берлине работали великие оперные дирижеры: Рихард Штраус, Карл Мук, Лео Блех. В концертной сфере царил Артур Никиш. В Праге был талантливый Артур Бодански, у которого я многому научился. С 1907 года я перебрался в Гамбург, где немало почерпнул у дирижера Густава Брехера. Там я оставался около трех лет...

В 1910 году в Гамбурге гастролировал Карузо. Я имел честь дирижировать тремя спектаклями с его участием («Риголетто», «Кармен», «Марта»). Это была настоящая радость, потому что Карузо — исключительно музыкальный певец — без всяких претензий солиста полностью сливался с ансамблем.

Пробыв некоторое время в Бармене, я занял место Ганса Пфицнера в Страсбурге. Из тех лет незабываемым остался для меня один из концертов Артура Шнабеля. С 1917 года я в Кёльне. Там через два года я женился на певице Иоганне Гейслер. В Кёльне родились наши дети, Вернер и Лотта.

Еще в годы учения я часто слушал Ферруччо Бузони. Изумительно исполнял он бетховенскую Сонату соч. 106. Последнюю часть он играл очень быстро и почти всегда на левой педали. В целом создавалось впечатление, точно возникала чья-то гигантская тень... Я часто дирижировал в Кёльне двумя его маленькими операми: «Арлекином» и «Турандот».

Одно из самых ранних и лучших моих воспоминаний относится к Йоахиму. По утрам, в дни выступлений его квартета, вся программа предварительно проигрывалась в небольшом зале

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Как я стал дирижером...

На репетиции (1948 г.)

Набросок автобиографии...

Содержание