Фото

нальные контрабасовые пьесы. И они имеются. Кому как не Азархину следует познакомить наших слушателей с оригинальной виртуозной контрабасовой литературой — концертами и сонатами Драгонетти, пьесами Боттезини, наконец, с произведениями Кусевицкого. Право, услышать в таком блестящем исполнении Контрабасовый концерт Кусевицкого было бы приятнее, чем недостаточно удачно звучащий в переложении Виолончельный концерт Шумана (особенно на следующий день после исполнения этого произведения М. Ростроповичем).

Такому энтузиасту, как Азархин, непременно следовало бы привлечь к контрабасу внимание наших композиторов, способствовать созданию советских концертных пьес для этого инструмента. В сочетании с классикой это украсит и обогатит исполнительский облик талантливого музыканта.

Б. Доброхотов

Имени Обретенова

Государственная хоровая капелла им. Светослава Обретенова была организована этим выдающимся композитором и общественным деятелем сразу же после освобождения Болгарии от фашистского ига. В составе капеллы отличные профессиональные певцы и лучшие представители самодеятельности; исполнительское мастерство коллектива развивалось на основе традиций прославленной болгарской хоровой культуры.

В разнообразной и яркой программе концертов в Москве были произведения разных жанров и стилей — от шедевров вокальной полифонии XVI столетия и до современных виртуозных пьес. Почетное место занимали русская хоровая классика и сочинения советских авторов. Наиболее широко были представлены великолепные образцы болгарского хорового и народнопесенного творчества в мастерской обработке национальных композиторов. Благородство и полнота тембра, яркость и разнообразие хоровых красок, общая добротность хоровой звучности сразу же располагают слушателей. Хор свободно владеет всеми традациями силы звука — от прозрачного, нежного piano до могучего, красивого и слитного forte. Партии голосов чутко ощущают свои ансамблевые задачи в общем звучании, строят интонацию умно и точно. Большое вокально-техническое мастерство служит задачам выразительности, любование внешними эффектами отсутствует.

Особенно сильно впечатляет исполнение болгарской хоровой музыки, проникнутой подлинно народным духом. Для болгарской народной песни характерно сочетание мелодической распевности с труднейшими, изощренными танцевальными ритмами. Богатство метроритмической основы болгарской песни, во многом близкой русской народной песне, поистине необозримо и открывает необъятные выразительные возможности для профессионального музыкального творчества. Восхитительны свобода и непринужденность в исполнении сложнейших ритмических узоров музыкальной

ткани (Пипков — «Волшебный хоровод»)! Поэтично и задушевно поет капелла очаровательную колыбельную для двух квартетов и хора «Прилегла Тодора» Кутева. Как нежно звучит legato в этой песне, проникнутой простотой и безыскусственностью подлинного чувства! Запомнился задумчивый и грустный хор Попова «Старую мать не проведешь», в фугированном чередовании хоровых партий выявляются превосходные вокальные возможности коллектива, умение исполнять сложную полифоническую фактуру.

Очень хорошо спел хор наиболее драматичную из «Десяти поэм» Шостаковича «Смолкли залпы запоздалые». В этом цикле отражены многие характерные черты и традиции русской народной песенности и хоровой классики. В особой тонкости и чуткости интерпретации капеллой хора Шостаковича проявились не только близость русской и болгарской хоровых культур, но и общность революционных идеалов...

Отлично была исполнена «Венецианская ночь» Глинки в переложении для хора Балакирева. С глубоким пониманием стиля и искренним чувством прозвучал красивый полифонический мадригал Монтеверди «Слышишь, как шепчут волны». В величественном мотете И. С. Баха «Прославим наше счастье» как нельзя более уместны полнота и насыщенность звука, присущие коллективу. Однако в этом произведении представляется спорным исполнение слигованных шестнадцатых острым staccato. Среди развертывания плавных линий полифонической кантилены staccato кажется чуждым самой природе данного звукового образа. Действительно, четкость и вместе с тем певучесть интонирования мелких долей (один из характерных признаков стиля исполнения вокальных произведений Баха) — весьма сложная техническая задача. И, к сожалению, в последнее время даже на родине композитора наблюдается стремление преувеличенно чеканить мелкие ритмы полифонической ткани за счет плавности интерпретации. Не является ли прием колоратуры, да еще в хоровом звучании, более поздним стилистическим приемом итальянского происхождения, чуждым замыслам Баха?

В исполнении гениального творения Моцарта «Ave verum» хотелось бы еще большего piano, одухотворенной звучности. Интересный хор Шиманского «Гей, мои волы» требует широкого хорового дыхания, протяженности и огромного динамического разворота. В нем коллектив вновь блеснул великолепной кантиленой; отличное слуховое воспитание сказалось в том, как легко совершались сложные модуляции, не создавая помех передаче содержания.

Капелла воспитала отличных солистов (Т. Стефанова, Й. Мицов, Б. Митрушин и др.), тонко ощущающих особенности вокального соло в ансамбле. Главный дирижер капеллы Димитр Русков артистично и уверенно провел сложную программу.

Концерт в Большом зале консерватории начался коротким торжественным гимном-эпиграфом. Это «Девиз Всеболгарского хорового общества». Подобного «девиза» давно и с нетерпением ожидает от наших композиторов Всероссийское хоровое общество.

Людмила Ермакова

Горячность чувств

В Москве дважды выступил симфонический оркестр Белградской филармонии, руководимый дирижером Ж. Здравковичем, уже известным нам по своим прежним выступлениям. Коллектив этот существует немногим более десяти лет; в СССР он выступает впервые. Можно сразу же сказать, что это слаженный ансамбль, отлично справляющийся со всеми техническими трудностями как в классических, так и в современных пьесах. Правда, этого мало (Шуман в своих наставлениях молодым музыкантам говорил: «Нужно, чтобы ты данные тебе пьесы умел не только играть, но и петь». Увы, он не знал многих сочинений более поздних эпох, в которых при всем желании не запоешь!).

После увертюры к опере «Ифигения в Авлиде» Глюка, исполненной торжественно, многозначительно, быть может, в несколько замедленном темпе, оркестр сыграл «Концертную музыку» югославского композитора П. Бергамо (автор находился в зале) и симфоническую сюиту О. Респиги «Пинии Рима».

Что понравилось слушателям у Бергамо? Оригинальные, причудливые оркестровые комбинации, интересные сопоставления тембров, безупречная логика гармонического языка, мастерское голосоведение, наконец, своеобразная, но вполне понятная форма произведения. Все это есть. Нет лишь мелодии (я говорю, конечно, не о так называемых «запоминающихся мелодиях», а о любой музыкальной мысли, которая может быть отнесена к этой категории). Весьма вероятно, именно поэтому аудитории не совсем ясно, какие идеи воодушевили автора на сочинение этой пьесы с названием, ни к чему не обязывающим. Соответственно и оркестр показал себя здесь безупречно с технической стороны, но продолжал «держать в секрете» от слушателя одну из самых существенных сторон исполнительского облика: владение кантиленой.

Вслед за Бергамо последовали «Пинии Рима». Замечательная музыка! Горячая, искрометная, живописная, оригинальная, типично итальянская, увлекательная, контрастная! Однако и здесь мелодия хотя и присутствует (итальянцы с трудом обходятся без мелодии), но спешит уступить место напору, динамике, движению. Лет 35–40 тому назад сочинение это было для нас новинкой и потрясало необычайными красотами, смелостью поэтической мысли, яркостью музыкальных образов. За долгие годы оно нисколько не потускнело. Белградцы отлично сыграли «Пинии», спасибо им! Правда, Здравкович — взволнованный, упоенный музыкой, горячий (иногда, может быть, не в меру) — кое-где «расплескал» красоты партитуры... Так, например, эпизод «Пинии Аппиевой дороги» — шествие, все более разрастающееся в своем

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Фото

Б. Доброхотов

Имени Обретенова

Людмила Ермакова

Горячность чувств

Содержание