сем маленькие штампики, это сразу же бросается в глаза, потому что общая культура спектакля весьма высока.

Одну из исполнительниц хочется выделить особо. Это Людмила Ганько (еще одна Эстер). Внешние данные, голос актрисы удивительно соответствуют образу: по-детски угловатая фигура, ясные и глубокие глаза — во всем облике непосредственность и выражение моральной чистоты. Играет Ганько правдиво и драматично. Исполнительница еще совсем молода — она студентка Ленинградской консерватории. Театр оказал ей доверие, поручив петь на премьере, и Ганько с успехом оправдала его. Этим успехом счастливо начинается ее артистическая судьба.

Создателям спектакля, несмотря на их фантазию и воодушевление, не удалось, однако, до конца преодолеть недостатки музыкально-драматического материала, и действие порой «отпускает» слушателя. Но то лучшее, идейно ценное, что есть в опере, в меру возможностей усилено исполнителями.

Финал — одна из наибольших удач спектакля. Павел, заслышав свистки и выстрелы, бросается к Эстер. Но путь ему преграждают ворота; не в силах открыть их, он в оцепенении, словно прирастает к решетке. Но вот появляется Эстер. Оставив свое убежище, полная печали и решимости, медленно уходит она вглубь улицы и изображающее дорогу черное полотно наливается красным цветом, цветом крови (это первое за весь вечер появление яркого цвета сильно впечатляет).

...Павел остается один. Он снова в парке, на той скамейке, где когда-то, в первую встречу, сидели они с Эстер. Голоса былого вновь и вновь возвращают его к пережитому. Но вот черная гравюра Праги словно просвечивается изнутри: наступает утро, тьма рассеялась... Появляются юноша и девушка, молодые, счастливые. Они усаживаются на ту же скамейку, и Павел уходит, чтобы не мешать им. В оркестре вновь, в последний раз, звучит тема любви (вспоминается пушкинское: «И пусть у гробового входа младая будет жизнь играть»), Так, просветленно, заканчивается повесть о новых Ромео и Джульетте.

В эти дни, когда империалисты всячески стремятся снова ввергнуть человечество в пучину военных бедствий, история о Павле и Эстер становится достоянием не только искусства. Образы нового спектакля сливаются с громкими голосами мировой общественности, протестующей против возрождения милитаризма и расизма.

*

«Далекая планета»

В. Ванслов

Балет «Далекая планета» посвящен одной из самых величественных тем наших дней — покорению космоса. Его создатели — композитор Б. Майзель и постановщик К. Сергеев (они оба и авторы либретто) — стремились воспеть в спектакле героические дерзания советского человека.

Решение «космической» темы в балете — задача новаторская и сложная. Постановщиков подстерегают здесь соблазны использования эффектных, но чисто внешних приемов.

Подобные ошибки уже встречались в первых опытах воплощения данной темы. Внешне-зрелищная сторона господствовала в балете «Космонавты» Ю. Бирюкова (Львовский театр оперы и балета, 1962), в третьем, посвященном космосу, акте балета «Мечта» П. Глебова (Белорусский театр оперы и балета, 1962) и некоторых других.

Нельзя сказать, чтобы эта внешне-изобразительная сторона, поражающая своей необычностыо, волнующая воображение «марсианскими» красками и формами, была совсем чужда балету «Далекая планета». В его музыке есть и таинственные гулы, воспринимаемые словно зовы неведомых миров, и хрупкие «астральные» звучания, и необычные тембры электроинструментов; в хореографии сложные групповые композиции, острый и ломкий рисунок отдельных танцев порою вызывают ассоциации с лермонтовскими «хороводами светил». В оформлении художника В. Доррера, основанном на применении цветной рисованной кинопроекции (впервые в музыкальном театре!), нам предстает картина фантастически красочная, манящая своими далями и бездонной глубиной.

Неверно было бы упрекать авторов спектакля в стремлении «рисовать» космос всеми имеющимися в их распоряжении средствами. Сама тема толкает на это.

Однако, к счастью, «экзотика» космоса не только не подавила образ человека, но, наоборот, помогла раскрыть его величие.

Основное в музыке балета — рельефный, упругий мелодизм, ясно очерченные музыкальные темы: то напевные, то порывистые и устремленные, характеризующие ведущих персонажей спектакля. И именно эмоциональное содержание, волевой напор, человечность и одухотворенность стремится выявить дирижер Ю. Гамалей в интерпретации авторской партитуры.

Балетмейстер К. Сергеев решил спектакль как хореографическую поэму, от начала до конца идущую словно «на одном дыхании». Здесь нет пантомимных сцен, «бытоподобных», жанровых эпизодов. Непрерывно развертывающееся танцевальное действие несет на себе всю идейную, образно-смысловую «нагрузку». Такое решение вполне отвечает особенностям музыки «Далекой планеты», для которой характерно единство симфонического развития.

...Сцена пуста, она свободна для танца. Задник же представляет собою экран, нижняя часть которого закрыта полусферой из черного бархата, вызывающей ассоциации с силуэтами космических тел (при изображении Далекой планеты контур полусферы принимает причудливо изломанную форму). На экране даются цветные кинопроекции, являющиеся то фоном, то как бы художественной иллюстрацией сюжета, то берущие на себя ведущее место в показе действия (полет в космос).

В начале спектакля герой его, Человек, предстает перед нами на фоне бездонного звездного неба. Его танец начинается медленными вращениями на месте: Человек словно обозревает просторы Вселенной. Постепенно его движения охватывают весь сценический круг. Масштаб танца увеличивается, расширяется диапазон танцевальных комбинаций, и вот мы уже видим неудержимый могучий, одухотворенный полетный прыжок, но пока это лишь дерзкая мечта. Она обретает свою реальность только тогда, когда становится устремлением и делом коллектива. Полет Человека в космос выступает как хореографическая кульминация массово-танцевальной сцены. Его сольный танец постепенно оказывается центром групповой хореографической композиции юношей. В массе Человек как бы находит опору, обобщает и концентрирует ее движения. И когда в заключении этого эпизода, в момент высшего напряжения танцевального действия высокие «взлетные» поддержки юношей символизируют силу, способную помочь герою вырваться во Вселенную, мы понимаем: этот полет — итог коллективной воли народа, словно влитой в посланца Земли — Человека. Не будь этого взаимодействия героя и массы, решение центрального эпизода осталось бы чуждым идее самого подвига.

В раскрытии содержания спектакля очень большую роль играет также чисто танцевальное «общение» Человека еще с двумя группами образов.

Это, во-первых, различного рода стихии природы: дружественные Человеку на Земле, но враждебные ему на Далекой планете; там он вынужден вступать с ними в борьбу. В развертывании фабулы спектакля изображены опасности, подстерегающие Человека на трудном пути; красивые, текучие, коварно-ласковые хореографические композиции туманов словно окутывают Человека, сковывая его волю и подрывая силы. Дождь метеоритов (правда, несколько неопределенный по танцевальному образу) обрушивается на него, преграждая путь. Но разум и воля Человека преодолевают препятствия.

В центральной партии нам довелось видеть артиста Е. Щербакова, до того танцевавшего в кордебалете и выступившего здесь в своей пер-

Человек — Ю. Соловьев

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

*

«Далекая планета»

В. Ванслов

Человек — Ю. Соловьев

Содержание