выразительность которой обусловлена яркостью исходной интонации и естественностью ее развития. Путь, избранный композитором, привлекателен, но слишком ограничен. А по сравнению, например, с творчеством В. Захарова становится особенно заметным, что Щекотов идет скорее по тропинке, нежели по дороге. Выйдет ли он на нее, покажет будущее.

В заключение — о композиторах, экспериментирующих в области эстрадной песни. Их в Ленинграде немало — А. Владимирцов, Б. Киянов, А. Петров, Е. Овчинников, А. Колкер, Г. Фиртич, О. Хромушин, В. Федоров и другие.

Неоспоримо, что наряду с другими современными интонациями песня может впитать в себя и джазовые. Но синтез песни и джаза возможен для нас лишь при условии сохранения национальной характерности и образной содержательности. Ясно, что подобный синтез не может произойти сам по себе. Поэтому нужны настойчивые поиски, смелые эксперименты.

Среди последних эстрадных песен ленинградцев выделяются произведения А. Владимирцова — вальс «В сердце весна» (слова Н. Глейзарова) и особенно популярное «Липси» (слова С. Фогельсона), Андрея Петрова и А. Колкера. Хочется поддержать молодого Колкера, активно и с большой ответственностью участвующего в работе массовой секции. За последнее время приобрели популярность такие его произведения, как «Песенка почтальона», «Луна и песня». Думается, что он на правильном пути, работая в области мелодичного, веселого, жизнерадостного, ритмически зажигательного джаза.

Песенное творчество А. Петрова, молодого, талантливого, высокопрофессионального композитора, неравноценно. В ряде последних сочинений он отдал дань дурной моде на внешне интимную эстрадную лирику¹. Но одновременно Петров написал хорошие, серьезные и также ставшие популярными песни: «Там, где дорога будет» (слова С. Фогельсона), чем-то перекликающаяся с «Песней о тревожной молодости» А. Пахмутовой, и «Песня о друге» (слова Г. Поженяна) из кинофильма «Путь к причалу». В этих произведениях есть простая, выразительная, доходчивая и образно емкая мелодия, использующая задушевные, искренние интонации.

Ленинградские композиторы, идущие разными путями, хорошо понимают, что песня нужна не только по большим праздникам, но и каждый день. Вслед за призывными песнями, зовущими в «коммунистическое далеко», должны прийти песни, активно помогающие организовать музыкальный быт народа; это должны быть песни больших, чистых мыслей и чувств, способные увлекать и вести вперед.

_________

¹Сошлюсь на песенки из кинофильма «Человек-амфибия».

ИЗ ЛЕТОПИСИ РЕВОЛЮЦИОННЫХ ЛЕТ

Памяти музыканта-революционера

Это было в дни второй Октябрьской годовщины, в ноябре 1919 года. Петроградские школьники заполнили зал бывшей Городской думы, известный ныне ленинградцам как зал Центральной городской железнодорожной кассы. В ту пору он нередко служил местом собраний и концертов-митингов. На один из таких концертов и были приглашены петроградские ребята, встретившиеся в этот раз с необычайным гостем.

На эстраду вышел коренастый человек с широкоскулым, суровым, словно обветренным всеми ветрами мира лицом моряка, в белоснежной апашке, столь не схожей с парадным костюмом концертанта, со скрипкою в руках. Прежде чем начать играть, он, отчетливо выговаривая каждое слово, с характерным акцентом уроженца прибалтийских краев передал нам привет от зарубежных ребят, а вслед за тем, рассказывая о жизни рабочих за рубежом, стал говорить, каким сияющим символом надежды является для них сам факт существования первого в мире социалистического государства рабочих и крестьян. Потом он стал играть. Он играл и виртуозные произведения классиков скрипичной литературы, и народные песни, и песни революции.

Концерт закончился общим пением «Интернационала» под аккомпанемент его скрипки, быть может той самой, которая сейчас бережно хранится в Таллинском музее театра и музыки, как драгоценный памятник неутомимой общественно-творческой деятельности музыканта-коммуниста Эдуарда Сырмуса.

Время, к сожалению, стерло в памяти все подробности этого концерта. Но навсегда осталось упоительное ощущение необычности встречи с музыкантом, для которого скрипка была не просто музыкальным инструментом, но и оружием в борьбе за человеческое счастье.

Советская Эстония по праву чтит его имя.

Э. Сырмус родился 85 лет назад — 10 июля 1878 года — в волости Луунья бывшей Эстляндской губернии. В 90-е годы он сближается с русским революционным студенчеством и в 1902-м попадает в число исключенных из Тартуского университета за участие в студенческих демонстрациях. Поступает в Петербургскую консерваторию, в класс Ауэра. В 1903 году его арестовывают за революционную агитацию. Из тюрьмы он вновь возвращается в консерваторию, но закончить курс ему так и не удается.

В дни первой революции он вступает в члены РСДРП и целиком отдается боевой работе. С конца декабря 1905 года редактирует в Петербурге первую эстонскую большевистскую газету «Эдаси», издававшуюся под руководством Петербургского комитета РСДРП и в числе сотрудников которой был В. И. Ленин. В 1906 году Сырмус вынужден покинуть Россию. Финляндия открывает длинный перечень его скитаний. В 1914 году он на короткое время возвращается на родину, но потом вновь эмигрирует в Англию, где его и застает весть о рождении Советской республики. В рабочих кварталах Лондона Сырмус выступает как пламенный оратор, агитатор, певец революции. И неудивительно, что в 1919 году консервативное английское правительство высылает его как «опасный элемент» вместе с группой других эстонских революционеров в Россию.

Старые газетные отчеты сохранили короткое изложение выступлений Сырмуса на заседании Петроградского Совета «незабываемого девятнадцатого»:

— Товарищи коммунисты! Я имею величайшее удовольствие приветствовать вас от ваших товарищей — английских рабочих... Я, товарищи, музыкант и хочу говорить с вами языком своей скрипки. Я сыграю вам любимую песню английских рабочих кварталов — «Красное знамя»...

Скрипка Сырмуса воодушевляюще звучит и в рабочих клубах, и на кронштадтских фортах, и в солдатских казармах, и на линии огня — в разгар боев с белогвардейскими частями, подступившими к Петрограду. Музыкант становится воином, но, помимо винтовки, в его руках еще и скрипка.

В 1921 году он выступает в ряде городов западноевропейских стран, в том числе и в Эстонии, вызвав бурю негодования буржуазных националистов. «Мне не дали возможности играть на родине перед рабочими Эстонии, — писал Сырмус по возвращении в Петроград. — Но недалеко то время, когда вся Эстония будет принадлежать трудовому народу, где мы будем воздвигать такие храмы искусства, устраивать такие концерты, что у самого Ванемуйне навернутся слезы на глазах. И тогда я снова попаду на родину... Пока же я живу среди своих товарищей по эту сторону рубежа, даю им все, что мною было собрано десятками лет, и готов с ними вместе либо победить, либо умереть».

Последние годы своей жизни Сырмус жил в Москве, куда переехал в 1936 году. Смерть егозастала в дни, когда исполнилась, наконец, его мечта — Эстония вошла в семью братских Советских республик.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

ИЗ ЛЕТОПИСИ РЕВОЛЮЦИОННЫХ ЛЕТ

Памяти музыканта-революционера

Содержание