биаш и я — пришли на генеральную репетицию, и нас познакомили с автором. Услышав фамилию Ярустовского, Ноно тут же спросил: «Это вы писали обо мне?» И завязалась оживленная беседа. Ноно — обаятельный человек с «острыми» глазами, открытым лицом, приветливой улыбкой. Говорит уверенно, живо, убежденно. Суждения немногословны, видимо, хорошо продуманы. Об одном сочинении сказал примерно так: «Это мастерски сделано; вероятно, оно пользуется успехом у тех, кто находится в одной звуковой системе с этим композитором. Но у меня другая звуковая система, и она не соприкасается с той. Поэтому я просто ничего не могу сказать об этой музыке. Каждый из нас живет в своей музыкальной системе». Сказал — как будто оттолкнул всякую возможность усомниться в своей правоте: «другая система». Не хорошая. Не плохая. «Другая». Что говорить, удобная позиция. И захотелось спросить: ну а судить о результативности, о возможностях «систем» можно? О том, кому нужны те или другие? О том, чья более прогрессивна и перспективна? Или это не имеет значения? В чем же тогда заключается общественная роль искусства, которую не может отрицать и, вероятно, не отрицает Ноно-коммунист? Словом, захотелось поспорить, но трудно без переводчика, а кроме того, начиналась репетиция. И вот под сложным впечатлением от только что состоявшегося знакомства слушаем кантату. Убеждаемся, что и здесь все очень сложно. По всему судя, Ноно искренне хочет «художественного добра». Хочет, может быть, сильнее, чем многие тоже прогрессивно настроенные его коллеги, ибо берет конкретные остросоциальные темы. Антифашистские, антивоенные, антиимпериалистические. Кроме того, он применяет некоторые броские плакатные средства, например ритмодекламацию, которая так хорошо соответствует гражданским замыслам.

Мы как-то одновременно вспомнили опыты Александра Давиденко и его друзей по Проколлу. Вспомнили их сочинения, основанные на широком использовании ритмодекламации, находившие живой отклик в рабочих самодеятельных исполнительских коллективах. Вспомнили — и все-таки почувствовали: «что-то не то». Слушаем дальше. В середине фрагмент чудесной музыки (кстати, тональной). Возвышенной, задушевной. А потом опять: «не то». Что же? Наверное, эта самая «другая звуковая система», в которой живет, по его словам, Ноно. Система абстрактных «позвякиваний» и «постукиваний» (в скольких «модерновых» сочинениях это встречалось и встречается!), система символических, таинственно-претенциозных перекличек голосов в разных регистрах (и как это уже надоело) — система неких «иероглифов», столь далеких от реального музыкального быта, от народного искусства, от классики, словом, от всего, что составляет суть художественного, эстетического сознания миллионов людей. Ну разве же могут в такой «системе» обрести плоть и кровь образы борьбы, и протеста, и земных страданий, которые закаляют человека, поднимают его на бой с угнетателями? Конечно, нет. Так и остаются они благими субъективными побуждениями автора.

Может быть, в том мире, где живет Ноно, все воспринимается иначе и музыка его в какой-то мере выполняет свое общественное назначение? Может быть... Но мы, слушая ее, вправе желать иного, большего. Качественно иного. Несравненно большего. И это в силах Луиджи Ноно. Хватка у «его настоящего художника. Только (только!) не надо цепляться за призрачно самостоятельную «систему», которая способна лишь стереть индивидуальные черты его лица и иссушить жизненные корни его стремлений.

Вокальная симфония В. Соммера. Кантата «Хвала свету» С. Гавелки. Эти сочинения мы слушали в механической записи. И, несмотря на естественную в таком случае ущербность звучания, оба они, каждое по-своему, прочно врезались в память. Симфония Соммера — необычайной яркостью трагедийного образа «маленького человека» в капиталистическом городе, беззащитного перед злом и насилием. «Хвала свету» — крепкой связью с народными первоистоками, духовным здоровьем и жизнелюбием. Если попытаться хотя бы приблизительно определить музыкальных «отцов» и «сородичей» авторов, то, пожалуй, генеалогия Соммера восходит к Шостаковичу, а Гавелки — к Дворжаку и Онеггеру. Оба произведения должны широко звучать на концертной эстраде. И, может быть, в один вечер. Возникнет контраст: прошлое — настоящее. Право, такое исполнение было бы хорошим подарком нашим любителям музыки, которые, по-видимому, мало знакомы с творчеством этих молодых талантливых чехословацких музыкантов.

И, наконец, о «вторых»...

Отчасти это добрые пожелания. Например, чтобы поскорее состоялся новый прокофьевский фестиваль, где прозвучали бы не только оперы и балеты, но и симфонии, кантаты, оратории, фортепианные, скрипичные сочинения — словом, чтобы как можно полнее было пред-

ставлено большое прокофьевское наследие. Оно того стоит. Еще и потому, что в острой идеологической борьбе Прокофьев с нами, он сражается верным оружием — Музыкой.

Но, кроме пожеланий, были еще и решения. О том, что следующий научный семинар поработает в будущем году в столице ГДР — Берлине, что на повестку дня его станут актуальные проблемы музыкального творчества современности, что надо продолжать изучение теории интонации Б. Асафьева как одного из самых перспективных направлений в марксистском музыкознании, выросшей на почве традиций русской мысли о музыке, достижений советской эстетической и исторической науки. И еще одно — издать на основе материалов прошедшего семинара книгу, объединенную темой «Интонация и образ». Нет сомнения, предстоящая работа над таким трудом еще больше укрепит чувство коллективизма музыковедов социалистических стран.

*

Дни, проведенные в Чехословакии, кроме обилия собственно художественных впечатлений, принесли нам еще одну большую радость. Ощущение сердечности, товарищеского отношения, дружелюбия. И за это от души спасибо нашим гостеприимным хозяевам — всем, кто помогал нам в работе.

Пусть же крепнет наша дружба!

Румыния

М. Поп

НАРОДНАЯ МУЗЫКА

В румынском фольклоре можно найти самые разнообразные типы песен и инструментальных наигрышей, характерных для всех жанров народной музыки. Бухарестский институт этнографии и фольклора, который работает над составлением каталога народных мелодий, установил наличие в стране 1020 мелодических типов.

Румынская народная музыка вообще одноголосна. Лишь в некоторых старинных церемониальных песнях или наигрышах флуэра (свирели) и волынки присутствуют зачатки полифонии. Гармонические сочетания возникают только в исполнении лэутарских тарафов (маленьких деревенских оркестров) и в народном хоровом музицировании. Зато в мелодическом и ритмическом отношениях румынская музыка отличается яркой самобытностью. Она сохранила и по сегодняшний день характерные особенности своего интонационного склада, многочисленные и довольно ощутимые традиции ритмической организации звуковых длительностей и акцентов, свойственных старинным просодическим схемам. В ней встречаются и бесполутоновые (ангемитонные) пентатонные звукоряды и даже бесполутоновые дихорды, трихорды и тетрахорды. В категории гептатонных звукорядов еще живут древние лады, известные из античной музыки. На их основе в румынской музыке развилась богатая система собственных ладовых интонационных и ритмических формул.

Многие народные обычаи, особенно те из них, которые связаны с крестьянским трудом, по сей день сопровождаются песнями, берущими свое начало в глубине веков. Они сохраняют синкретическую форму, свойственную старинным обрядам, — органическое сочетание музыки, текста, танца и мимики. В их числе песни для вызывания дождя «Скалоян» и «Папаруды», представляющие собой простейшие формы, близкие древним детским песням, которые в свою очередь имели когда-то обрядовый смысл.

К древнейшему пласту румынского музыкального фольклора относятся и песни, исполняемые в Новый год. Самыми характерными для них являются коляды, которые распевали в новогоднюю ночь девушки и дети, обходя дома односельчан. Коляды чрезвычайно разнообразны и в музыкальном отношении, и по своей тематике. Нередко они исполняются антифонно. Приветствуя хозяина дома, певцы желают ему счастливой семейной жизни, изобилия урожая, тучного стада на пастбищах; обращаясь к молодому парню, рассказывают об охотничьих подвигах, лошадиных скачках, о захватывающих играх. Девушкам желают счастливого брака, причем в аллегорической форме изображается свадебный поезд или прибытие сватов.

_________

Михай Поп — литературовед-фольклорист, заместитель директора Бухарестского института этнографии и фольклора.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

И, наконец, о «вторых»...

*

Румыния

М. Поп

НАРОДНАЯ МУЗЫКА

Содержание