Выпуск № 1 (290) | 1963 - страница 34

Марсель — П. Мокеев, Мими — О. Соболевская.

«Богема» Д. Пуччини

Выступали мы втроем — Ольга Татаринова, Елена Рябова и я — в содружестве с очень тонким и умным музыкантом Александром Яппо.

Я пела «Александрийские песни» Ан. Александрова и романсы Н. Метнера. После этого концерта Станиславский беседовал со мной. Самого исполнения романсов Константин Сергеевич не коснулся: вероятно, моя полная неподготовленность к такому разговору была тому причиной.

— Запомните, — сказал он мне, — на сцене артист как на ладони. К нему прикованы тысячи глаз, они все видят; не отвлекайте же их чем-то посторонним. Ведь вам нужно отчетливо рассказать-спеть романс, а у вас так много колец на руках.

В смущении я сразу же стала перебирать кольца.

— Вот это-то и отвлекает слушателя. Успокойте руки — совсем, совсем. Оставьте кольца в покое — вот так, учитесь этому. Из-за сверкания колец я просто не услышал, о чем вы пели. Учитесь внешнему спокойствию, разумеется не теряя внутреннего ритма исполняемой вещи. Расслабьте мышцы и проверьте, где у вас осталось напряжение, освобождайтесь от него.

— У меня, Константин Сергеевич, всегда где-то около губ неприятное ощущение, я устаю от него.

— Ну вот, как же это можно! Если вы бросите камень в бушующее море, оставит он след в волнах? Ведь нет. А спокойная гладь озера заколеблется, даже если на нее слетит сорванный ветром сухой лист. Что же можно увидеть на напряженном лице певца, кроме напряжения? Ничего! Спокойное же лицо отразит тончайшие движения души. Учитесь освобождать свое тело от мышечного напряжения, тренируйте себя.

Так я получила первый урок — внешний покой, рожденный полным освобождением мышц, сохранение внутреннего ритма исполняемой вещи. Это была первая ступенька на пути к овладению элементами творчества.

В один из праздничных ноябрьских дней 1926 года я попросила разрешения у Константина Сергеевича уйти несколько раньше с хоровой репетиции, чтобы не опоздать на концерт. Разрешение мне было дано, но с условием приехать после и рассказать, как прошел концерт.

В клубе меня встретили суета кулис, теснота, папиросный дым и в довершение всего — холодная, неприветливая, грязная сцена. Я сразу сникла. Успеха никакого не имела.

«Что же я расскажу Станиславскому? Быть может, не стоит идти? А если он ждет?..»

Звякает стекло входной двери студии.

— Ждут-с, — шепчет мне наш сторож Михаил Александрович.

Быстро раздеваюсь и через темный уже вестибюль подхожу к приоткрытой двери кабинета Константина Сергеевича.

— Входите! Ну как? Рассказывайте.

Станиславский сидит с поджатой под себя ногой, на коленях у него картонка и листки бумаги. Константин Сергеевич приглашает меня сесть, повторяет вопрос и только тут замечает мой совсем не победоносный вид.

— Ну-с, вижу, что плохо. Перестаньте плакать, вытрите слезы и давайте разберемся, в чем дело. Где у вас был концерт?

Я называю клуб и улицу.

— Далеко. Как вы туда добирались?

— На извозчике.

— А как ехал извозчик, медленно, быстро?

— Едва тащился!

— А о чем вы думали по дороге?

— Ни о чем как будто.

— То есть как же это ни о чем?

— Просто я очень торопилась, злилась на извозчика, беспокоилась, что опаздываю на концерт, а из-за этого опоздаю и к вам.

— А о романсах, ариях, которые вы собирались петь, думали?

— Нет, Константин Сергеевич, я их и так очень хорошо помню.

— Так, — Станиславский помолчал, — вот вам и причина вашей неудачи. Поехав на концерт, вы сразу же пошли по неверному пути. К любому выступлению надо готовиться заранее, готовиться внутренне, — подчеркнул Станиславский. — А вы? Торопились и раздражались. Вы обязаны были по дороге «прочистить» дикцию, пройтись по мыслям романсов. Учитесь быть по-настоящему собранной, внимательной, сосредоточенной — тогда ничего не выведет вас из творческого состояния. Не сваливайте свой неуспех на суету и грязь кулис: причина в вас самой. Понимаю: грязь, дым — это неприятно, но у нас в клубах, быть может, не так скоро будет чисто и красиво. Не ждите парадной встречи. Несите парад — свое творческое состояние — в себе. Ведь вы умеете этого добиваться на репетициях, в спектаклях. Это так же необходимо и в концертных выступлениях. Вы позволили себе отнестись без уважения к своему собственному пению и к тем, для которых вы пели. Запомните: где бы вы ни выступали, сегодняшняя публика — это самый лучший, самый взыскательный слушатель.

Самих романсов Станиславский и в этот раз не коснулся.

Я получила еще один урок — этики: актеру необходимы внимание, сосредоточенность и серьезное, полное уважения отношение к своему творчеству и к зрителю.

Перед самой премьерой «Богемы» я попросила Константина Сергеевича прослушать мою новую концертную программу. Узнав, что дата концерта почти совпадает с премьерой, он удивился:

— Как вы, молодежь, неразумно расточительны. Вы же обкрадываете себя и тут и там. Ну-с, хорошо. Хотите начать?

Прослушав программу, Станиславский сказал:

— Как жаль, что композиторы нередко пре-

Автограф

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Марсель — П. Мокеев, Мими — О. Соболевская.

«Богема» Д. Пуччини

Автограф

Содержание