Выпуск № 3 (280) | 1962 - страница 29

Пример 1

Лирическое обрамление цикла построено на теме дуэта «Жду тебя» — одной из самых пленительных мелодий сочинения:

Пример 2

Нежная мечтательность, трепетное ожидание, запечатленное в этой музыке, оказались созвучными настроению автора, словно угадывающего сквозь дорожную дымку новые горизонты, готового окунуться в мир свежих впечатлений. Радостно бьется сердце путника, и веселый беззаботный отыгрыш между отдельными вариационными проведениями темы ассоциируется не то с заливистым пением птиц, не то с манящим вдаль звоном бубенцов... Тема эта — словно дорожная веха: вновь встречаемая на обратном пути при прощании автора с полюбившимся ему краем, она с особенной силой заставляет вспомнить все пережитое. Но не только дымкой легкой, очень светлой грусти подернута в «Коде» начальная тема сюиты. В сознании слушателя она сливается с появляющейся в заключении темой песни «Лето», как бы олицетворяющей бескрайний простор полей и лесов, свою «За далью — даль» композитора...

Стройность замысла «Лирической сюиты», естественность симфонического развития, колоритность оркестрового письма — все это заставило нетерпеливо ждать последующих пьес автора, уже не сюитных, но подлинно симфонических. И, действительно, вскоре появилась Первая симфония А. Николаева. Но ей предшествовала работа над произведением совсем иного плана — оперой-сказкой «Горе не беда» по сказке-комедии С. Маршака «Горя бояться — счастья не видать».

Как и «Лирическая сюита», гротесково-сатирическая опера отмечена яркостью аллегорических фольклорных образов, исполненных народной мудрости. Черта эта, как мне кажется, естественно вытекает из самой сущности творческого развития А. Николаева: чтобы быть понятым народом, нужно самому по возможности лучше понять народ, простоту и силу его чувств, здравую мудрость суждений.

Интересно здесь вспомнить и другую работу Николаева — его ранний балет «Золотой ключик», послуживший основой для одноименной оркестровой сюиты, написанной в консерваторские годы. В сказочной аллегоричности повести А. Толстого и комедии С. Маршака немало общего: фантастическая условность героев и положений наглядно утверждает торжество добра и правды в жизни. Конечно, воплощение этой идеи в музыке было бы невозможно без особой образно-звуковой изобретательности, яркого сатирического дара композитора, причудливого сплетения в музыкальном языке оперы стилизации и гротеска.

Вот лейтмотив Горя-Злочастья, олицетворяющего в опере мир зла:

Пример 3

Как видите, он очень лаконичен — всего семь нот. Но какой образной емкостью обладают они: пустые интервалы квинт как бы передают порождаемое горем опустошение в царском дворце. А как «коварны» ползучие хроматизмы! (Вспомним народный образ «горе — змея подколодная»). Наконец, неотвязность, «прилипчивость» Горя-Злочастья подчеркивается постоянным возвращением, «скатыванием» музыки к первоначальному звуку темы.

Антагонистичен Горю-Злочастью образ смелого солдата Ивана Тарабанова. Но вот что интересно: темы Горя и Солдата контрастны и вместе с тем представляют собой некое единство. И это не случайно, Послушайте, например, тему Солдата. Ей, как и теме Горя, присуща та же ясно выявленная квинтовость. Но квинтовые ходы расположены здесь иначе: они не наползают друг на друга, а как бы растекаются

вширь, «выплескиваясь» за пределы октавы. Даже возвращение первоначального квинтового хода приобретает здесь совсем иное значение: оно славно бы передает уверенность, настойчивость в достижении поставленной цели:

Пример

Таким образом, новым сочетанием тех же элементов музыкального языка автор как бы «опровергает» образ Горя (вспомним еще раз название оперы: «Горе не беда»).

Т. Федорова, автор статьи «Смех в опере "Горе не беда"»¹ сконцентрировав внимание на сатирической стороне произведения, показала, как неожиданным сопоставлением острых жанровых характеристик композитор метко осмеивает отрицательных персонажей. Действительно, именно эта сатирическая линия была основной и почти единственной в первой редакции оперы. Сейчас, в связи с более глубоким постижением образов пьесы Маршака, а также непосредственной подготовкой к постановке оперы², автор завершает вторую редакцию. Сатирическая сторона произведения здесь еще больше обострена. Однако главное отличие нового варианта оперы — в обогащении образов положительных героев. И солдат Тарабанов, побеждающий колдовскую силу Горя-Злочастья, и его невеста Настя получают теперь более развернутые, эмоционально насыщенные характеристики. Появились куплетная песня Тарабанова, в которой он рассказывает о своих злоключениях при царском дворе, проникнутый горячим чувством дуэт Тарабанова и Насти и ряд других номеров.

Заговорив о второй, еще не завершенной редакции оперы «Горе не беда», я невольно погрешил против хронологической последовательности, в которой мне хотелось бы раскрыть путь композитора. Как раз между двумя вариантами оперы в творческой жизни А. Николаева происходит знаменательное событие — создание Первой симфонии.

Опера сочинялась автором несколько лет. В процессе работы над ней одни эпизоды отвергались, другие — кардинально перерабатывались. Симфония, напротив, возникла очень быстро, как «тог подготовивших ее сочинений¹. В ней, по собственному выражению автора, как бы «отстоялось» все, чего искал он в предшествующем творчестве. Музыка симфонии родилась с легкостью и непринужденностью вдохновенной импровизации, сразу же облеченной в стройную, законченную форму.

Премьера ее надолго останется в моей памяти. Я опоздал на концерт, и, когда осторожно вошел в зал, музыка уже зазвучала. Казалось, оттого, что она застала меня как бы «врасплох», возникло такое ощущение, будто я проснулся в лесу: с первозданной свежестью, как нечто не слышанное ранее воспринимались звуки, шорохи, краски... Шли минуты, а чувство это не только не проходило, но все более и более усиливалось. Нет, оно не было следствием какой-то необъяснимой особенности восприятия — оно было в самой музыке, было самой музыкой. Всем существом понял я вдруг, что слышу не перепевы уже многократно слышанного раньше и вместе с тем не смутные блуждания автора в поисках чего-то неосознанного, я понял, что передо мной готовый, чудесный результат поисков — творчество. Теперь, когда позади не одно прослушивание этого сочинения, вызываемое им чувство мне хочется определить одним словом: весна. Весна природы. Весна человека. А быть может, весна человечества.

Завораживающе таинственными репликами фагота и английского рожка, словно в предрассветных сумерках, в которых смутно проступают очертания предметов, начинается первая часть. И вот, как первый луч солнца, родится тема кларнета — тема-зов и вместе с тем тема-песня, тема покоя и одновременно тема пробуждения — главная тема симфонии. Музыка развертывается с гипнотизирующей медлительностью — новая черта в творчестве компози-

_________

¹ «Советская музыка», № 5 за 1959 г.

² С большой признательностью отзывается композитор о помощи и советах дирижера оперной студии Московской консерватории Е. Рацера и режиссера П. Саратовского.

¹ Из числа их следует особенно выделить сонату для скрипки и фортепьяно.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Пример 1

Пример 2

Пример 3

Пример

Содержание