Весенние силы искусства

К. КУЖАМЬЯРОВ

В преддверии III съезда советских композиторов каждый из нас, вероятно, спрашивает себя: что сделано за прошедшее пятилетие и как будет дальше развиваться музыкальное творчество? Разумеется, исчерпывающий ответ на эти вопросы даст дискуссия на съезде. Коллективная мудрость — высшая мудрость. Я хочу лишь подчеркнуть, что главной и определяющей чертой развития советской музыки является гигантский рост национальных культур. Почему я останавливаюсь именно на этом? Да потому, что путь к интернациональному, общечеловеческому искусству коммунизма будет тем короче, чем скорее достигнет расцвета искусство каждого народа.

К тому, что музыкальное творчество в братских республиках нашей страны развивается со сказочной быстротой, мы уже привыкли, и говорится об этом, как о чем-то само собой разумеющемся. Но вот мне довелось побывать недавно в Иране на Международном конгрессе, где обсуждались проблемы музыкальной культуры стран Азии и Африки. И я как-то особенно наглядно почувствовал: мы все, кто там были, — современники, но как же различен уровень нашей культуры, какие принципиально отличные друг от друга условия жизни, формирования, и как далеко вперед ушли мы от народов, еще недавно находившихся под колониальным гнетом! Живем-то мы на одной земле, но как будто совсем в разные эпохи... Слушаешь иной раз: оратор горячо доказывает какую-то свою мысль, спорит, сердится... А ты думаешь: да эта же проблема давно у нас решена! О чем же здесь можно спорить? И тогда особенно приятно сознавать, что мы, представители великой социалистической державы, можем немало хорошего посоветовать зарубежным коллегам; есть у нас чем поделиться с ними. Поистине громадное мировое значение имеет наш опыт строительства многонациональной советской культуры. И даже, когда мы придирчиво критикуем свои недостатки, эта критика продиктована нашими успехами. По-русски в этих случаяхговорится: «Кому много дано, с того много спрашивается». А нам дано действительно столько, что и не счесть всего... И самое здесь важное — нерушимая дружба между народами, братская взаимопомощь. Оттого с каждым днем все сближаемся мы друг с другом, все больше общего появляется и в нашей музыке.

Коснусь в этой связи некоторых сторон развития казахской музыки. Самое характерное, пожалуй, для нас за последние пять-шесть лет — стремительное пополнение Союза композиторов творческой молодежью. Такое стремительное, какого раньше не было. Конечно, это явление не случайное. Оно подготовлено серьезной творческой и педагогической работой старшего и среднего поколений музыкантов. Как тут не вспомнить с благодарностью в первую очередь Евгения Григорьевича Брусиловского. Много лет назад, совсем молодым приехал он в Алма-Ату из Ленинграда, воспитанный на лучших традициях русской музыки (его педагог М. Штейнберг — ученик Н. А. Римского-Корсакова), и стал учителем, творческим наставником многих из нас. Многолетняя педагогическая деятельность Е. Брусиловского заложила основу для дальнейшего роста казахской композиторской школы. И вот сейчас мы «собираем урожай». Молодежь растет даровитая, профессионально подготовленная. Иногда, честно говоря, даже завидно: нам было учиться труднее, мы позже начинали, и иной раз ощутимо не хватало нам знаний. И еще одно качество отмечу я у своих младших товарищей: почти каждый из них обладает своей творческой индивидуальностью.

Чтобы не говорить больше общих слов, попытаюсь вкратце рассказать о некоторых наших молодых композиторах. Вот Садык Мухамеджанов. Он по-настоящему талантливый композитор, которому пока ближе всего сфера лирических, иногда лирико-драматических образов. У Мухамеджанова большое мелодическое дарование, он хорошо ощущает природу родного ему национального песенного и инструментального народного творчества. Об оратории

«Голос веков» уже много говорили и писали, поэтому я не буду на ней останавливаться. А вот одна из его недавних работ — симфонический кюй «Родина радости» для оркестра казахских народных инструментов — ждет еще специального разбора. Это содержательная, живая пьеса, в которой творчески самобытно претворен народный мелос, пьеса, написанная с большим размахом. И чем-то она развивает традиции инструментальных кюев, созданных в свое время Е. Брусиловским. Словом, по всему видать, что С. Мухамеджанов может проявить себя во многих музыкальных жанрах. Я бы посоветовал ему, однако, настойчивее работать над овладением мастерством, в особенности техникой инструментовки для симфонического оркестра, чтобы быть в этом отношении вполне самостоятельным.

Наряду с С. Мухамеджановым выделяется Бакир Баяхунов — первый дунганский композитор. Обладая серьезной общекультурной подготовкой (Баяхунов учился в Горном институте), он продолжает упорно расширять свой кругозор: много читает, пишет, пристально изучает народное творчество.

Когда пытаешься определить характерные черты музыки Б. Баяхунова, в первую очередь хочется сказать об ее яркой эмоциональности и красочности. Именно эти качества отличают Скрипичный концерт, поэму на дунганские народные темы. Недавно Б. Баяхунов завершил вокальный цикл на слова поэтов Азии и Африки. Сейчас композитор совершенствуется в Московской консерватории.

Интересно наметился творческий путь А. Бычкова. В первых же крупных его сочинениях, привлекших внимание музыкантов, — симфонии и поэме «Песня волжской вольницы», — определились, казалось бы, устремления молодого автора следовать традициям русской классики, в частности, эпическим традициям бородинского плана. Но затем композитор устремился в смелые творческие поиски. Он написал поэму для фортепьяно с симфоническим оркестром на тему казахской народной песни «Жаяу Муса» («Пеший Муса»), рассказывающей о жизни акына-революционера, сосланного в Сибирь, откуда он пешком вернулся на родину. В этой поэме А. Бычков попытался найти новые гармонические средства. И, хотя сама попытка обновить ладогармонические приемы развития казахского народного мелоса бесспорно заслуживает поддержки, полного успеха композитор не добился. Поэма оказалась для А. Бычкова во многом экспериментальной работой. Зато недавно созданный цикл на слова Джамбула вышел весьма удачным. Продолжая поиски в области обновления гармонического языка казахской музыки, автор отказался от каких-то нарочитых «крайностей», и произведение его стилистически более цельно. Нужно поддержать А. Бычкова в его стремлениях обрести индивидуальность почерка, «скрещивая» казахский мелос с ладогармоническими средствами, характерными для русской советской музыки.

В лице Г. Гризбила, Е. Рахмадиева и Н. Мендыгалиева наше искусство приобрело культурных, знающих музыкантов с ясно выраженными творческими склонностями. Г. Гризбил и Е. Рахмадиев тяготеют в основном к симфонической музыке; Н. Мендыгалиев — автор первого казахского Фортепьянного концерта. Хороший пианист, он вносит в свою музыку «рахманиновскую нотку». Это заметно не только в концерте, но и в фортепьянной фактуре созданных им в последнее время романсов.

Еще не развернулись полностью творческие возможности М. Койшибаева и Т. Базарбаева, они еще «не выписались». Но их сочинения для казахского народного и симфонического оркестров говорят о хороших способностях молодых авторов.

Я ограничился упоминанием лишь нескольких выпускников Алма-атинской консерватории, попытавшись сперва очертить все хорошее, что их характеризует. Но не могу сказать, что мы удовлетворены тем, как растет наша творческая молодежь.

Настораживает и огорчает большая неравномерность развития различных жанров в нашей музыке вообще, в творчестве младшего поколения особенно. Как видно из обзора, ни один молодой автор не обращается к области музыкального театра — опере, балету. Я понимаю, что, если композитору органически чужд тот или иной жанр, бесполезно и, может быть, даже вредно требовать от него обращения именно к данной сфере. Но дело в том, что некоторые композиторы определенно

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Весенние силы искусства

К. КУЖАМЬЯРОВ

Содержание