нию рассказ. Соната по праву займет достойное место в камерном репертуаре.

Необычен и Ростропович-лирик. Бурно эмоциональный в создании драматических и даже эпических образов, в лирике он сдержан, избегает преувеличения чувств и красок там, где идет разговор «о личном», словно опасаясь стать нескромным, чрезмерно откровенным. Тонко ощущает Ростропович лирику Мясковского. Играя его Вторую сонату, он чутко вслушивается в красоту распева, бережно сохраняет чистоту образов. Для него это поэма, насыщенная жизненной силой и светом. В лирических эпизодах он отказывается от любования красивостью, от длительных «растворений» в одном и том же эмоциональном состоянии. Он лаконичен и прост, ничего не навязывает слушателю, доверяя его cердцу. Так прозвучала и соната М. Вайнберга для виолончели соло, соч. 72 — сочинение, запоминающееся поэтичностью сдержанного чувства.

Ростропович бывает не только драматичен или лиричен, он любит и умеет шутить. Хороший мягкий юмор, а порой — гротеск позволили создать точный и интересный рисунок в каждой из частей сюиты для виолончели соло Б. Чайковского.

С исполнением «миниатюр» часто связывают понятие предельно тщательной отделки технических деталей, иногда даже за счет чисто музыкального содержания. Небольшие пьесы, сыгранные Ростроповичем, избегли этой участи. И вспоминаются драматическая кульминация волнующей музыки Adagio Е. Голубева, прихотливая красота и изящество Киргизской песни Л. Книппера, чистота лирики Adagio и Вальса из балета «Золушка», веселье марша из оперы «Любовь к трем апельсинам» С. Прокофьева (последние две пьесы — в переложении М. Ростроповича).

В произведениях М. Вайнберга, Ю. Левитина и Б. Чайковского фортепьянную партию исполняли авторы. В остальной части программы партнерами Ростроповича были прекрасный музыкант и тонкий ансамблист Алексей Зыбцев, темпераментная и чуткая пианистка Аза Аминтаева.

Т. Гайдамович

ВСТРЕЧИ С ПЕСНЕЙ

О том, сколь велика роль исполнителя в судьбе песни, говорилось уже не раз. Совсем недавно на эту тему высказались многие участники песенной дискуссии в журнале «Советская музыка». Между тем об исполнителях этого жанра у нас пишут все еще очень редко и случайно. А ведь у них есть свои особые проблемы, трудности, поиски, да и круг певцов, пропагандирующих песню, постепенно расширяется.

В этом можно было убедиться, побывав на авторских вечерах А. Новикова, В. Соловьева-Седого и Ю. Милютина, где выступали представители самых разных поколений — от «ветеранов» песенной пропаганды до новичков, только начинающих свой путь. Рядом с артистами эстрады и радио песни исполняли солисты филармоний, оперных театров. В числе участников концертов были и сами авторы; они аккомпанировали, вели программу. Общение композиторов со слушателями во многом способствовало тому, что на всех трех вечерах в зале неизменно царила заинтересованность.

И еще одна общая черта прошедших концертов — песня звучала в буквальном смысле слова в полный голос. Не было среди исполнителей певцов-«шептунов», прикованных к микрофону, что не поют, а «проговаривают» текст, считая почему-то, что голос, вокальная культура для песни не обязательны. Да и сам подбор номеров в большинстве своем исключал подобную манеру исполнения. Попробуйте-ка «проговорить» такое вокальное повествование, как «Отъезд партизан» А. Новикова или песню В. Соловьева-Седого «Моя родная сторона» с ее широким мелодическим дыханием.

Не пришлось столкнуться и с пошлой или вульгарной манерой исполнения. Словом, в целом исполнительский уровень был достаточно высоким.

Однако прослушанные программы еще раз убедили, что хорошо спеть песню не так-то просто, что здесь только голосом, культурой не возьмешь. Создать образ в песне порой бывает труднее, чем в романсе или оперной арии, хотя бы потому, что в первом случае приходится иметь дело с очень емким, лаконичным мелодическим материалом. От фантазии, вкуса, чуткости певца во многом зависит, возникнет ли значительный художественный образ, или он так и останется не раскрытым. Словом, здесь очень важно точное совпадение (а порой и взаимообогащение) авторского и исполнительского замыслов.

Были ли тому примеры на авторских вечерах? Были. «Балладу о солдате» В. Соловьева-Седого на слова М. Матусовского исполняли ленинградцы: мужское вокальное трио (А. Александрович, В. Матусов, В. Копылов) и инструментальный квартет (В. Румянцев — аккордеон, А. Барановский — гитара, В. Ломать — кларнет, М. Лангоцкий — контрабас).

Поначалу возникли сомнения, прозвучит ли эта мужественная походная песня в таком сугубо эстрадном коллективе. Но с первых же тактов сомнения отпали. И певцы и инструменталисты глубоко прониклись содержанием и характером песни. Слушатель понял, что герой ее — рядовой русский солдат, с виду, может быть, и неказистый, как его пропыленная шинель, что красота солдата внутренняя, не показная, что боль и слезы у него тоже «про себя» (такой образ возникает прежде всего из мелодии песни, очень простой, сдер-

В. Соловьев-Седой

жанной, с негромким, сумрачным запевом). Все было в исполнении: и простота, и мужество, и большое настоящее чувство (в лад с певцами, нигде не нарушая сурового колорита песни, звучал аккомпанемент). Безупречность ансамбля ощущалась не только в красивом сочетании голосов, в их слаженности, но и в том едином эмоциональном порыве, который охватил поющих. А как слушал песню зал!

Вслед за тем все весело смеялись, когда артисты с юмором и выдумкой изображали сперва удалых шоферов («Песня шоферов»), а потом знаменитого полкового запевалу Васю Крючкина и его товарищей («Про Васю Крючкина»). Но память все время невольно возвращала нас к «Балладе».

Удача ленинградцев имеет принципиальное значение. Она наголову разбивает все еще бытующее среди некоторых эстрадных деятелей мнение о том, что гражданская тематика — удел больших ансамблей, типа Краснознаменного, а под инструментальный квартет можно исполнять только непритязательные песенки о любви и танцевальные «шлягеры» джазового типа. Все, что выходит за рамки этого узкого репертуарного круга, по их уверениям, на публике «не пройдет». А вот и прошло! Видимо, такие небольшие «мобильные» коллективы могут повезти в самые отдаленные уголки страны: на целину, на стройки — куда более разнообразный и содержательный репертуар, чем тот стандартный «лирический набор», который всем уже набил оскомину. Но вернемся к концерту.

Когда на авторском вечере А. Новикова выступало вокальное трио в составе Е. Семенкиной, А. Фроловой и Л. Лазаревой, кто-то из слушателей сказал: «Душевно поют». Действительно, в исполнении певиц прежде всего подкупала искренность, они и впрямь всей душой отдавались песне, избегая наигрыша, надрыва или той разухабистой лихости, которыми грешат иные их товарищи по жанру, поющие так же, как они, в народной манере, под баян. У певиц, напротив, все звучало мягко, женственно. Эти качества особенно гармонировали со светлой и строгой лирикой песни «При долине — куст калины». Снова исполнители и автор шли рука об руку.

Особый подход к песне у Лилии Гриценко, подсказанный ее незаурядным драматическим талантом. В каждой песне она ищет повод к созданию сценического образа (среди драматических актеров, выступающих в качестве эстрадных певцов, Гриценко больше других имеет на это право, поскольку обладает и голосом, и вокальной культурой). Вот почему ей так близко творчество В. Соловьева-Седого, у которого в большинстве песен есть если не сюжет, то обязательно драматургическая «изюминка». И на этот раз на авторском вечере композитора героини песен, исполненных Л. Гриценко («Дальние дороги», «Говорил он», «Пляс-перепляс»), обладали живыми, яркими характерами, своей линией поведения. Сколько огня было в задорной боевой девчонке, затеявшей пляс-перепляс! Можно, пожалуй, поспорить с тем, как трактует Л. Гриценко песню «Дальние дороги», которая, на наш взгляд, не дает повода для столь бурных драматических переживаний. Но нельзя не согласиться, что во всех случаях, пусть даже спорных, актриса стремится полнее раскрыть содержание того, о чем поет, и делает это смело, с размахом, с подлинным эстрадным блеском (качество, увы, редко встречающееся у наших певцов).

Вдумчивым отношением к песне, как всегда, порадовала Н. Поставмичева, исполнившая произведения А. Новикова. Из молодежи более всего запомнилась участница авторского вечера В. Соловьева-Седого солистка Ленинградской оперной студии Т. Химер. Молодой певице надо только преодолеть некоторую скованность, которая подчас мешает ей довести свой замысел до конца.

К сожалению, иной раз на концертах бывало, что исполнители оказывались явно не в ладу с песней. Солист музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко Я. Кратов выступил, казалось бы, с очень выигрышным репертуаром («Услышь меня, хорошая», «Если бы парни всей земли», «Студенческая-попутная»), а впечатление осталось бледное. Причина в том, что во всех трех номерах певец в основном демонстрировал самого

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

ВСТРЕЧИ С ПЕСНЕЙ

В. Соловьев-Седой

Содержание