линию, устремленную к кульминации. Некоторые части имеют относительно спокойное начало, но быстро «набирают высоту», приобретают беспокойный пульс («Мне далеко до дому», «Если девушку полюбишь», «Поверь»). Динамичную форму лирических повествований хорошо передает А. Беседин. Певец умело оттенил пейзажность многих романсов у Флярковского, придающую его образам большую поэтичность. Мягким, теплым тембром голоса окрашивает Беседин такие эпизоды. Запомнилось окончание романса «Что листья падают», где певец как бы «затушевывает» звук, сквозь дымку рисует картину лунной ночи.

В первой части «Песен мужества» («Тоска») тонкое pianissimo передает жгучее страдание героя. В тихом звучании ощущаешь напряженность и остроту, присущие музыке всего цикла. Образ сильного и волевого человека формируется в сознании слушателя постепенно. От драматизма первых трех частей через лирическую «интерлюдию» к энергичному маршу, полному суровой героики, — этот драматургический план отчетливо раскрывает интерпретация Беседина.

Каждая из «Песен мужества» довольно развернута по форме, а финал цикла («Он идет») — рондообразная вокально-драматическая сцена с контрастными эпизодами. Вот на таком масштабном сочинении и проверяется умение исполнителя донести форму до слушателя, подчинить ее художественной цели. Беседин обладает этим умением. Так, исполняя заключительную песню «Он идет», певец изменяет трактовку рефрена с каждым новым его проведением, — иная тембровая окраска, более динамичные жесты, мимика. И лишь в самом конце сочинения голос звучит со всей силой. Это верно подчеркивает апогей развития героического образа.

Отличному впечатлению во многом способствовал прекрасный ансамбль с пианистам. Г. Владимиров не только хорошо аккомпанирует, он великолепно вводит в настроение там, где фортепьяно предваряет голос (первая и последняя части цикла Чистякова), мастерски «досказывает» кульминации вокальной линии во многих эпизодах у Флярковского («Мне далеко до дому», «Если девушку полюбишь» и др.). Беседин и Владимиров верны классической традиции и исполняют вокальные циклы без перерыва. Заметим, что так поступают немногие, а ведь долгие цезуры нарушают единство настроения, цельность восприятия. Пожелаем Беседину и Владимирову продолжать творческое содружество, а певцу настойчиво работать над камерным репертуаром. Многие никак не могли себе представить, что солист театра оперетты и лауреат Всесоюзного конкурса артистов эстрады может быть и камерным певцом. Да, может. И хорошим камерным певцом! Это доказал А. Беседин.

Халида Ахтямова познакомила слушателей с новой скрипичной сонатой В. Чистякова. Темпераментно сыгранное, произведение заинтересовало аудиторию стремительностью образов и широкой лирической песенностью, особенно в финале.

Великолепно сыграл фортепьянные прелюдии Флярковского Л. Власенко, — эти пьесы уже вошли в его концертный репертуар. Пианист хорошо почувствовал напевный русский мелодизм в ля-минорной прелюдии, с ее трогательной вопросительной интонацией. Исполнение раскрыло эпическую мощь прелюдии ре мажор, подчеркнуло в ней светлые тонально-гармонические сдвиги. Как глубокое размышление прозвучала медленная до-минорная прелюдия с одинокими речитативными solo... Л. Власенко вдумчиво и сердечно отнесся к сочинениям молодого автора.

Побольше бы концертов, где молодые исполняют сочинения молодых! Это побуждает к творчеству, к поискам нового и композиторов, и исполнителей. Это находит горячий отклик и в сердцах наших слушателей.

В. Зак

ПАВЕЛ СЕРЕБРЯКОВ

Первое отделение концерта было посвящено Листу. Сонет Петрарки № 123 чаще можно услышать в конце выступлений, когда в игре появляется настоящая свобода, самозабвенность чувства; быть может, поэтому при всей стройности и красоте звучания исполнение первого номера программы показалось непривычно сдержанным. Многогранно проявилось мастерство П. Серебрякова в си-минорной сонате, — монументальное сочинение предстало монолитным, соразмерным, законченным. Спокойная и уверенная виртуозность пианиста не отвлекала внимания от главного — последовательного и убеждающего развития образов. Пожалуй, иные детали могли бы быть более «подробными», звуковые краски — более разнообразными, но, видимо, исполнитель решил отобрать лишь самое необходимое для передачи основной концепции произведения. Большой внутренней напряженностью отличалась трактовка драматических эпизодов. Благородно, хотя и несколько приглушенно (порой хотелось более сочной, лучистой кантилены), звучали лирические темы.

Очевидно, близок и дорог П. Серебрякову «лирический герой» музыки Рахманинова; на эстраде артист живет его радостями, печалями, сомнениями. Сердечность и глубина раздумий сливаются воедино, проявляясь с благородной сдержанностью. Именно такое впечатление оставили Элегия (тонко, без «нажима» пианист дал здесь почувствовать характерную рахманиновскую «колокольность»). Музыкальный момент ре бемоль мажор, прелюдии си минор и соль мажор (волшебная ткань ее была «соткана» особенно искусно).

Поистине смелый замысел — в огромном зале имени Чайковского воспроизвести «игрушечную» сюиту Д. Шостаковича «Танцы кукол»! Из этого кажущегося противоречия артист вышел победителем. На эстраде словно появился новый инструмент, заговоривший неузнаваемым «кукольным» голосом. Несмотря на то, что в исполнении совершенно исчезли динамические оттенки, превы-

шающие mezzo forte, изящную сюиту слушали затаив дыхание. Остроумная стилизация бытовых интонаций, «заводная» механичность ритмов, стеклянная хрупкость звучаний — все это передавалось с подлинным совершенством. В мире кукол, имитаций человеческих переживаний оставил нас П. Серебряков, исполняя сюиту из «Петрушки» Стравинского. Разумеется, в этой музыке красочная палитра пианиста стала гораздо богаче, в игре был виртуозный блеск и размах. Но и здесь на звучание рояля будто наложили некий «ограничитель», придающий всему облику сочинения налет лубочной условности. В мир больших чувств вернули слушателя превосходно сыгранные «на бис» вальс до диез минор Шопена, Серенада Шуберта-Листа, этюд ре диез минор Скрябина.

Д. Благой

ЛЕНИНГРАД

ПРЕМЬЕРА ТРЕТЬЕЙ СИМФОНИИ ОНЕГГЕРА

Программа, с которой выступил Заслуженный коллектив республики симфонический оркестр Ленинградской филармонии под управлением Е. Мравинского 18, 19 и 21 ноября, привлекла множество любителей музыки. Исполнялись произведения Баха, Моцарта и, впервые в Ленинграде, Третья симфония Артюра Онеггера.

Высокое чувство стиля, замечательная сыгранность, свободное владение тембровыми и динамическими красками, особенно отличающее струнную группу, рельефность фразировки, четкий штрих — все это позволило оркестру до мельчайших деталей раскрыть красоту си-минорной сюиты Баха. А. Рацбаум превосходно исполнил партию флейты. Его инструмент звучал непривычно тепло и певуче в проникновенной передаче тонкой и возвышенно-благородной лирики Баха.

Исполнение моцартовского Концерта ми бемоль мажор для гобоя, кларнета, валторны и фагота с оркестром было несколько статичным и однообразным, в нем не чувствовался энергичный пульс и живое дыхание музыки. Лучшие черты концертного стиля Моцарта: импровизационность, выразительная кантилена, филигранно-прозрачная экономная фактура — не получили достаточно яркого, живого воплощения, несмотря на отличную (особенно в финальных вариациях) игру прекрасного ансамбля солистов в составе: К. Никончук (гобой), В. Красавин (кларнет), В. Буяновский (валторна) и Д. Еремин (фагот).

Имя Онеггера все еще редко появляется в наших концертных программах. Из крупных его произведений в Ленинграде исполнялась лишь Пятая симфония (в 1959 г.). Сам композитор говорил, что писал Третью симфонию в противовес эмоциональной музыке некоторых современников. Она задумана как драматическая поэма; названия каждой из трех ее частей взяты из католической мессы (оттого симфония и названа «Литургической», хотя подлинных культовых интонаций в ней нет). Созданная в 1945–1946 гг., симфония во многом, очевидно, явилась откликом композитора на минувшую войну. Отсюда — мрачный, подчас исступленно-трагический колорит, экспрессивная заостренность музыкального языка, резкие эмоциональные взрывы и контрасты. Зловещие звучания и ритмы лишь ненадолго уступают место эмоционально насыщенной лирике в горделиво-сдержанной средней части.

Исполнение было поистине впечатляющим. Запомнились фресковые образы первой части с неумолимо звучащей заключительной темой у тромбонов, зловеще неотвратимое шествие в финале и заключительное приглушенно-трепетное Adagio струнных, завершающее симфонию.

Е. Мравинский выявил и подчеркнул в ней единую целеустремленную линию драматического развития. Ясность и определенность художественных намерений дирижера, продуманность плана интерпретации в целом и в деталях позволили убедительно донести до слушателей содержание сложного произведения. Симфония слушалась с неослабным интересом.

А. Климовицкий

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

ПАВЕЛ СЕРЕБРЯКОВ

ЛЕНИНГРАД

ПРЕМЬЕРА ТРЕТЬЕЙ СИМФОНИИ ОНЕГГЕРА

Содержание