тов, встретившись с публикой, произведут впечатление неизмеримо большее, чем все вместе взятые профессиональные публицисты, присяжные парламентские ораторы, выступления в прессе (обходящиеся, увы, очень дорого). Возможно, все это слишком необычно и не соответствует принятым нормам. Но без такого движения нельзя ожидать каких-либо изменений — мы будем продолжать наше мышиное существование. Кое-кому может показаться даже, что такая кампания несовместима с нашим достоинством, но, мне кажется, для подобной щепетильности сейчас не время...

Перевел с английского П. Рюмин

Австрия:

М. РУБИН

ЗАЛЬЦБУРГ НА НОВОМ ПУТИ

Когда в прошлом году открылся новый Фестивальный театр, упорно говорили, что началась новая эпоха для зальцбургских празднеств. Однако не новое здание, как бы удобно и красиво оно ни было, а только новый дух может возвестить наступление новой эпохи. Конечно, были и великолепные художественные достижения, но в целом порядки, господствовавшие вплоть до лета 1961 года в фестивальном Зальцбурге послевоенных времен, безнадежно устарели в самом основном: здесь не было представлено искусство стран социализма. Редкие исключения, например единственное выступление квартета имени Сметаны из Чехословакии, лишь подтверждали общее правило.

Такое положение не могло длиться долго. Оно было слишком несвоевременным. Всего лишь в трехстах километрах восточнее Зальцбурга находится Вена. Вот уже несколько лет, как венские фестивали стали местом встреч искусства Востока и Запада. Наряду с лучшими музыкальными коллективами западного мира в Вене с триумфальным успехом выступали оркестр Ленинградской филармонии и Государственный симфонический оркестр СССР, Дрезденская Государственная симфоническая капелла и Лейпцигский Гевандхауз-оркестр, оркестры Чешской и Варшавской филармоний. Совсем недавно в этом международном музыкальном центре чествовали Давида Ойстраха, как лучшего из лучших скрипачей современности. Ведь даже в США, самой западной из западных стран, давно уж отказались от безнадежных попыток закрывать глаза и уши перед искусством нового мира. Неужели Зальцбург должен был оставаться более «американским», чем сама Америка?

С австрийским городом Зальцбургом этого не произошло. Люди, отвечающие за его музыкальную культуру, не упускали ни единой возможности пригласить вне рамок фестивалей выступавших в Вене виднейших музыкантов. И даже незнакомые венской публике, пользующиеся международным признанием квартет имени Яначка из Чехословакии, квартет Татраи из Венгрии находили здесь открытые двери и открытые сердца.

Наконец, летом этого года руководители Зальцбургского фестиваля последовали мудрому примеру многих культурных центров мира, в том числе и самого Зальцбурга. Приглашение камерного ансамбля из Советского Союза, симфонического оркестра из Германской Демократической Республики, постановка новой оперы композитора, живущего и работающего в ГДР, — все это придало музыкальному празднеству подлинно интернациональный характер. Так было выполнено завещание Моцарта, величайшего сына этого города. Ибо Моцарт радостно воспринимал все, что было на свете человечного и музыкального. Найти дорогу к моцартовской всеобъемлемости — вот это и означало для фестиваля вступить на новый путь.

Первый же концерт Дрезденской капеллы показал, как плодотворен этот путь. Когда Франц Конвичный вышел на сцену нового Фестивального театра, переполненный зал приветствовал его и оркестр дружескими аплодисментами. Как раз в эти дни реакционная пресса пыталась разжечь ненависть к ГДР, но это ни в малейшей степени не отразилось на отношении многонациональной аудитории к оркестру и дирижеру, представлявшим страну народной демократии. Отзвучал первый номер программы — Четвертая симфония Бетховена — и уже не могло быть и речи только о дружественном приеме: слушатели весьма бурно выражали свой восторг. А после упоительного исполнения «Домашней симфонии» Рихарда Штрауса, когда ликованию публики не было конца, когда Герберт Караян, стоя, неутомимо аплодировал Конвичному и оркестру, приговор был произнесен: да, Дрезденская капелла — оркестр мирового класса. Успех коллектива упрочили последующие концерты, которыми дирижировали Георг Селль, Иозеф Кейльберт и Карл Бём.

Сенсацией для Зальцбурга оказалось и знакомство с советским квартетом имени Бородина. Не часто можно услышать камерные ансамбли, равноценные этому. Мы сделали такой вывод после блистательной интерпретации ля-минорного

квартета Брамса и квартета Равеля. Особую ценность представила премьера для Австрии Восьмого квартета Шостаковича, лаконичного, но необыкновенно содержательного произведения. Лирическое настроение преобладает в нем. Пять частей, следующие без перерыва, связаны лейттемой d—es—с—h (то есть инициалы композитора). Но неизмеримо важнее этой внешней общности внутреннее единство сочинения, современного, как всегда у Шостаковича, в лучшем значении этого слова, нового по мироощущению, смелого по выразительным средствам и тем не менее всем понятного по музыкальному языку. Вот почему фестивальная публика восхищалась Шостаковичем так же, как Брамсом и Равелем.

К сожалению, разочаровала оперная новинка, с которой впервые выступил в Зальцбурге композитор из ГДР Рудольф Вагнер-Регени. Сюжет его оперы «Фалунский рудник» заимствован из драмы Гуго фон Гофмансталя, одного из основоположников зальцбургских фестивалей. Заметим, что драматург, в свою очередь, вдохновился новеллой Э. Т. А. Гофмана, в которой неистовый романтик рассказал читателям о шведском матросе Элисе Фрёбоме. После смерти родителей Фрёбома гнетет тоска. Он ищет успокоения в заброшенном руднике, в глубинах земли. В день свадьбы матрос покидает свою невесту Анну и навсегда уходит к горной королеве. Словом, история «Летучего голландца», легенда о Лорелее... Любопытно, что почти за 120 лет до Вагнера-Регени не кто иной, как сам Рихард Вагнер, написал на основе новеллы Э. Т. А. Гофмана оперное либретто, правда, не для себя, а для «собрата-сочинителя» по имени Иозеф Дессауэр, за вознаграждение в 200 франков.

В первом акте оперы, кажется порой, что Вагнер-Регени добился удачи. Есть эпизоды, когда, словно видишь морские просторы, вдыхаешь запах моря. Есть такты, в которых по-новому воплощены интонации старинных морских песен. Мелодия средневекового хорала создает своеобразный колорит в сцене встречи Элиса и горной королевы. В финале акта — перезвон колоколов, матрос уходит к Фалунскому руднику. Иногда надеешься, что все это сулит «высадку у новых берегов»... Однако корабль композитора сел на мель. Во втором акте оперы крайне мало музыки, зато изобилуют утомительно однообразные декламационные речитативы. Скудная музыкальная ткань, ничего не добавляет к тексту. Быть может, причина неудачи коренится в убогой условности либретто? Либо в том, что автор сковал себя догмой додекафонии? Как известно, с ее помощью наполнять крупную форму музыкальным содержанием не менее трудно, чем переплыть Ламанш со связанными руками!..

И потому посетители оперных спектаклей предпочли испытанное временем наследие прошлого — «Кавалера роз» Рихарда Штрауса и, прежде всего, моцартовские оперы, которые по сей день звучат так же свежо, как и в пору их создания...

Перевел с немецкого К. ГЕОРГИЕВ

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Перевел с английского П. Рюмин

Австрия:

М. РУБИН

ЗАЛЬЦБУРГ НА НОВОМ ПУТИ

Перевел с немецкого К. ГЕОРГИЕВ

Содержание