Выпуск № 12 (277) | 1961 - страница 43

лодых советских исполнителей и у венгерских музыкантов. Конечно, не все у наших пианистов прозвучало «по-бартоковски», если принять предельно ортодоксальную точку зрения. Но вспомним, сколько есть завоевавших признание интерпретаций великих творений Баха, Бетховена, Шопена, Листа, интерпретаций, которые при всех своих различиях все же звучат «по-баховски», «по-бетховенски» и т. д.

*

Что́ же представляют собой лауреаты этого конкурса, что в их игре так импонировало и членам жюри, и публике, переполнившей концертный зал Будапештской музыкальной академии?

Конечно, не все участники первого тура обладали безукоризненной техникой, высокой культурой исполнения и яркой самобытностью. Именно поэтому половина из них не была допущена ко второму этапу. Но и среди лучших пианистов, которые играли во втором туре, советские исполнители вызвали одобрение продуманностью интерпретации, хорошим вкусом. В этом смысле Уайльд и отчасти Габош во многом уступали нашим пианистам, особенно в исполнении произведений Листа. Более близкой к советским традициям была игра Чиани и Кастен.

Мне представляется, однако, что главным для членов жюри, не говоря уже о требованиях чисто технического порядка, являлись артистизм, яркая индивидуальность и творческая свобода в воплощении художественного замысла. Ради этих черт прощались и чрезмерная аффектация, и вольное обращение с авторскими указаниями, и порой ничем не обуздываемый темперамент. Всякого рода преувеличения и «эмоциональные излишества», даже внешнее позерство, иной раз ассоциировались с представлением о яркости таланта и воспринимались как своеобразное самоутверждение творческой личности.

Так было, например, с Уайльдом — одареннейшим пианистом, которому при всех его достоинствах, на наш взгляд, не хватало глубины и культуры. Но его темперамент и виртуозность увлекали слушателей. Габош покорял огромной техникой и волевым напором, импонировала и его зрелость опытного артиста. Талантливые музыканты Чиани и Кастен, быть может, менее поражали виртуозностью, но их игра прельщала тонкостью, лиричностью и артистической свободой. Рядом с ними Бельченко казался более строгим и требовательным к себе в смысле интерпретации исполняемых произведений. Его обаяние было в логической продуманности целого, отличном звучании фортепьяно и в большой, яркой технике.

Будапештский конкурс, как и многие соревнования последних лет, заставляет призадуматься над некоторыми вопросами подготовки наших исполнителей к таким ответственным выступлениям. Международные исполнительские конкурсы молодых музыкантов фактически превратились в состязание вполне зрелых мастеров (часто достигших тридцати с лишним лет), которые обычно «лидируют» на этих соревнованиях. Исключения представляют только особые случаи, когда среди участников конкурса оказывается юный музыкант, поражающий феноменальной одаренностью. Как правило, в конкурсах принимают участие музыканты, уже имеющие большой опыт концертных выступлений, проверившие свои силы и «обыгравшие» свой репертуар.

Все это дает основание считать, что многочисленные победы наших пианистов, скрипачей, виолончелистов на международных конкурсах — блестящее доказательство высокой одаренности молодых советских музыкантов и превосходства нашей исполнительской школы над многими школами других стран. Ведь в большинстве случаев для наших исполнителей конкурс был первым серьезным концертным выступлением. Их подготовка к конкурсу, помимо работы с педагогом, сводилась к прохождению отборочных прослушиваний, участию в двух-трех спешно организованных концертах (часто почти накануне отъезда на конкурс) и пребыванию в течение нескольких недель в Доме творчества, где можно было спокойно заниматься.

Все это никак нельзя назвать идеальной системой подготовки.

Однако, даже если улучшить «предконкурсный режим», то этого еще далеко не достаточно. Не будем закрывать глаза на то, что, обучаясь в консерватории, молодой исполнитель много сил, времени и внимания затрачивает на все, что от него требуется учебным планом. Это закономерно и необходимо, так как мы хотим выпускать из стен вузов образованных и культурных музыкантов — исполнителей и педагогов, подготовленных к полноценной профессиональной деятельности. Разговоры о чрезмерной перегрузке учебных планов представляются несколько преувеличенными, если иметь в виду основную массу студентов. Но когда речь идет об учащихся с исключительным дарованием, которые действительно достойны того, чтобы гото

вить их к участию в международных конкурсах, го необходимо отходить от общих правил и создавать для таких студентов индивидуализированные условия работы. Им надо позволить заочно сдавать отдельные предметы, предоставлять творческий отпуск с сохранением стипендии за один — полтора года до намеченного конкурса, обязывая заниматься только с педагогом по специальности (и не по два часа в неделю, как полагается по плану, а по четыре-пять часов!).

Самое же, пожалуй, важное для молодых музыкантов — это гастрольные концертные поездки, включающие не только сольные программы, но и выступления с оркестром. Будущие участники конкурсов непременно должны побывать в качестве наблюдателей на различных соревнованиях, чтобы ознакомиться с обстановкой, послушать игру молодых зарубежных виртуозов, яснее представить себе собственные задачи в аналогичных условиях.

Все это значительно усилило бы позиции нашей молодежи, однако, даже при таком улучшении подготовки, направлять на конкурсы следует не только впервые выполняющих столь ответственные задания, но и более зрелых исполнителей. В филармониях и других концертных организациях есть немало талантливых и высококвалифицированных артистов, чей возраст позволяет участвовать в международных соревнованиях. Многие из них являются лауреатами и дипломантами недавних конкурсов и, следовательно, имеют опыт таких выступлений. Нельзя же считать нормальным, что мы посылаем на конкурсы почти исключительно студенческую молодежь, причем обычно эта миссия падает на учеников и аспирантов Московской консерватории. При огромном количестве конкурсов, в которых участвуют представители СССР, это превращается для нашей консерватории в чрезмерно тяжелую нагрузку.

Есть еще один важный вопрос. Хорошо ли знакомы наши видные педагоги с постановкой музыкального образования и подготовкой исполнителей за рубежом? Кроме крупнейших советских мастеров, гастролирующих в различных странах (этих же музыкантов, как правило, посылают и на конкурсы в качестве членов жюри), почти никто из наших профессоров и доцентов не посещает мировые музыкальные центры с тем, чтобы присутствовать на международных соревнованиях и получить непосредственное впечатление об уровне исполнительской культуры и особенностях исполнительских школ, завоевавших признание за рубежом. Между тем изучение этих проблем, несомненно, принесло бы большую пользу. Недаром иностранные музыканты так часто приезжают к нам и с таким интересом знакомятся с работой Московской, Ленинградской и других советских консерваторий.

Взаимную информацию и личные творческие контакты можно было бы осуществлять и приглашая к нам лучших зарубежных педагогов для докладов, обмена мнениями по вопросам методики и т. д.

Хотелось бы думать, что высказанные соображения привлекут внимание Министерства культуры СССР.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

*

Содержание