Выпуск № 9 (274) | 1961 - страница 13

лишь мотив чудодейственного дара, которым обладает Миндия (способностью понимать голоса природы) и, конечно, — что очень ценно, — мужественный дух и поэтический аромат творения писателя. Это во многом связано со счастливой находкой композитора, который ввел в музыкальную драматургию оперы поэтический текст. В спектакле как бы витает дух Пшавела, который дает свой мудрый комментарий к разыгрывающейся перед зрителем трагедии, утверждая победу вечных, непреходящих начал.

«Миндия» О. Тактакишвили — опера-поэма, которая провозглашает гуманистические идеи дружбы и братства людей, славит жизнь, природу, красоту высоких человеческих чувств.

«Миндия» — первая опера О. Тактакишвили. Последнее время композитор много работал в области вокально-симфонической музыки, нащупывая пути к оперному жанру. Его вокально-симфонический цикл «Раненый орел» на слова Важа Пшавела явился как бы непосредственным «трамплином» для создания оперы, хотя, конечно, к ней подводили и такие произведения, как Вторая симфония, симфоническая поэма «Мцыри», музыка к «Эдипу».

«Миндия» — лучшее сочинение Тактакишвили, показатель его непрерывного творческого роста, совершающегося с завидной органичностью. Талант композитора предстает здесь обогащенным, раскрывая свои новые грани. Качества, вообще характерные для О. Тактакишвили, — драматургическое чутье, острота симфонического мышления, пластическое ощущение формы, проявились в опере с наибольшей художественной убедительностью.

По складу своей художественной натуры О. Тактакишвили, как известно, — преимущественно лирик, хотя лиризм его следует понимать в широком смысле (вспомним, что даже Бородин называл себя лириком). Непосредственность в передаче мира человеческих чувствований, романтическая приподнятость общего эмоционального строя, — пожалуй, наиболее яркие и характерные черты музыки О. Тактакишвили, однако они преломлены через призму острого драматического «ви́дения» жизни, чуткого ощущения напряженного пульса современности. Именно такова и музыка его нового сочинения.

Композитор довольно необычно подошел к решению оперного жанра. Он почти полностью отказался от речитатива и всю драматургическую нагрузку возлагает на ариозные формы. Вокально-мелодические эпизоды в опере — это не «лирические остановки» действия, а его «стимуляторы», в которых происходит накопление новой драматургической динамики. При этом «фоновая» сторона произведения сведена до минимума (так, например, совершенно отсутствуют дивертисментные танцевальные номера). Все это способствует художественной цельности и концентрированности произведения.

В опере три главных героя: Миндия, Мзия и Чалхия, с которыми связаны драматические перипетии, есть в ней и еще один «герой», приобретающий по мере развития драмы все бóльшую значительность. Это невидимый для зрителей хор, расположенный за кулисами, который передает таинственный «голос» природы, то ласково-трепетный, то гневно-осуждающий. Идея подобной трактовки хора не нова (к ней, как известно, прибегали еще старинные итальянские мастера на заре зарождения оперного жанра), но, можно сказать, полузабыта. И это не просто удачно найденный прием, свежая краска, а важнейший драматургический компонент, «душа» спек

такля¹. В этом — также своеобразие оперы Тактакишвили.

Национально-народные и профессиональные стилистические истоки музыки «Миндия» вполне определенны. Связь музыки оперы с народно-песенными истоками проявляется в ее общей интонационной и ладогармонической атмосфере. Композитор мастерски воссоздает суровый, терпкий колорит «горского» музыкального фольклора (вся партия Чалхия, хоровые эпизоды). Как подлинно народная воспринимается мелодия кларнета (предшествующая балладе Чалхия «Раненый орел»), со своим скорбно-меланхолическим характером, своеобразной ладовой основой (так называемый «пшавский» лад, приближающийся к фригийскому). Композитор смело и ничуть не нарушая стилистической цельности произведения, привносит в суровую образную сферу горской музыки интонации буйных и жизнерадостных гурийских походных песен, своеобразные «инструментальные криманчули»².

Что касается преемственных связей с национальными оперными традициями, здесь, на наш взгляд, оправданной представляется параллель с «Даиси» З. Палиашвили. С этим шедевром грузинской оперной классики «Миндия» роднит романтическая атмосфера, сочетание героико-патриотического и лирико-психологического начал, мелодический принцип развертывания формы, некоторая схожесть образов героев. Однако, в отличие от «Даиси», Тактакишвили в своей опере меньшее значение придает жанровым характеристикам.

Музыка «Миндия» проникнута большой внутренней динамикой и экспрессией и отличается широтой мелодического дыхания (особенно выделяется в этом отношении весь второй акт, безусловно лучший в опере). Такие эпизоды оперы, как ариозо Миндия «Природа — властелин», его же предсмертная ария, монолог и драматическая баллада «Раненый орел» Чалхия, ария Мзии «Настала ночь», надо думать, утвердятся и в концертном репертуаре.

Симфоническое мышление автора определяет стилистическую цельность и внутренние интонационные и тематические связи музыки, целеустремленность и «поэмность» развития, а в более частном смысле — развитие конкретных лейтмотивов, несущих как смысловую, так и формообразующую функцию (в оркестре и голосах). Таков, например, звучащий в первых же тактах оперы суровый драматический мотив, в последующих трансформациях которого слышны грозные отголоски Dies irae. Он рисует ту неумолимую фатальную силу, которая в образе Чалхия и в древнем «законе» гор — родовой мести — противостоит гуманистическим порывам Миндия.

Такова и страстная, возвышенная лирическая мелодия (одна из лучших в опере) — «Природа — властелин», в которой выражено пантеистическое кредо Миндия. Особенно сильны в опере партии Миндия и Чалхия. Последняя сравнительно невелика по объему, но на редкость напряженна, драматична. В то же время большое значение придается ансамблевым и особенно хоровым эпизодам, которые следует отнести к лучшим страницам произведения. Таковы возвышенные, глубоко выразительные «закулисные» хоралы (1 действие), рисующие внутреннюю гармонию, таинственный «говор» природы; боевая песня воинов-горцев, которая своими крутыми интонационными оборотами, терпкими гармониями, суровым колоритом ассоциируется с половецким хором из «Князя Игоря». В этих эпизодах композитор проявляет незаурядную технику хорового письма, полифоническое мастерство (финал 1 действия с элементами двойной фуги).

Богатством и сочностью оркестровых красок выделяется партитура оперы, однако в ней мы не заметим погони за самодовлеющей живописностью. Оркестр служит организующим фактором сквозного музыкального развития, тесно связан с вокальными партиями. Оркестру поручены и самостоятельные эпизоды: вступление и антракты ко 2 и 3 картинам.

Конечно, нельзя думать, что «Миндия» — абсолютно безупречное произведение.

_________

¹ Мысль о подобном применении хора была подсказана самим содержанием произведения и, возможно, навеяна творческим опытом Тактакишвили — автора музыки к спектаклю «Царь Эдип» в Тбилисском драматическом театре им. Руставели.

² Орнаментальные украшения, характерные для гурийской народной песни.

На стр. 25 помещены фото исполнителей центральных партий: Миндия — З. Анджапаридзе, Мзия — О. Кузнецова. Хевисбери — И. Шушаниа, Чалхия — П. Амиранашвили.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание