Выпуск № 7 (212) | 1956 - страница 21

Подготовка нового репертуара почти всегда проходит в спешке. Недостаточное количество репетиций крайне отрицательно сказывается на первом публичном исполнении нового произведения (а оно наиболее ответственно как для автора, так и для исполнителей).

Часто обвиняют в небрежности игры эстрадный оркестр Всесоюзного радио. Обычно все упреки обращены только к оркестрантам. Это не совсем справедливо. Корнем зла является «всеядность» оркестра, исполняющего без разбора множество разных произведений, а также недостаток времени для репетиций. В еще более трудном положении находится оркестр Московского театра эстрады, которому установлена огромная норма в тридцать выступлений в месяц (и это — не считая репетиций!). О каком же качестве исполнения может идти речь при таких условиях?

Если б руководство Всесоюзного радио решило разгрузить свой эстрадный оркестр от чрезмерного обилия «проигрываемых» сочинений и позаботилось о более четком профиле его репертуара (ныне играется все — «от Баха до Оффенбаха»), это, несомненно, позволило бы улучшить качество исполнения.

А какой вред приносит эта «всеядность» самим музыкантам оркестра! В условиях постоянной спешки, репертуарной неразберихи в оркестре вырабатывается безразличное отношение к качеству исполнения. Подчас на репетиции сразу же после первого проигрывания новой пьесы из оркестра слышится реплика: «Все в порядке — можно писать!» (имеется в виду запись на магнитофон).

Во многих эстрадных оркестрах, к сожалению, не принято после первого прочтения нот и беглого знакомства с музыкальным материалом вести тщательную репетиционную работу для полноценной художественной интерпретации нового произведения. А ведь, как правило, эстрадные оркестры имеют дело с новыми сочинениями, таящими в себе много неожиданностей. Тем более необходимо время, чтобы после первых проигрываний композитор имел возможность улучшить свое сочинение, а артисты оркестра могли бы по-настоящему освоить свои партии.

*

От оркестров легкой инструментальной музыки слушатели законно требуют высокохудожественного исполнения. Но — опять это но! — возникает вопрос о профессионализме наших музыкантов. Без решения этой сложной проблемы трудно добиться достижений в эстрадной музыке.

Наша страна на весь мир славится своими замечательными скрипачами, пианистами; наша композиторская школа лучшая в мире. Но вот музыкантов для эстрадных оркестров наши учебные заведения вообще не готовят.

Возьмем, к примеру, «многострадальный» саксофон. Саксофонисты, играющие в наших эстрадных оркестрах, в подавляющем большинстве — самоучки, и, конечно, далеко не все они удовлетворяют высоким профессиональным требованиям; их общая музыкальная культура, за редкими исключениями, находится на низком уровне. Когда случается слушать в симфоническом концерте соло саксофона («Ромео и Джульетта» Прокофьева, «Симфонические танцы» Рахманинова, «Болеро» Равеля, «Гаянэ» А. Хачатуряна и др.), испытываешь волнение — хорошо ли будет сыграно соло.

Саксофонистов у нас не хватает. Мало и квалифицированных гитаристов, аккордеонистов. Давно пора открыть в наших учебных заведениях классы саксофона, гитары, аккордеона — хотя бы на первое время в музыкальных училищах (на консерватории пока трудно рассчитывать,

зная «академизм» этих маститых учреждений). Нужно подумать и об усвоении новых приемов игры на духовых инструментах, тем более, что в эстрадных оркестрах некоторые из этих инструментов (например, трубы и тромбоны) несут иную функцию, нежели в симфоническом оркестре. Да не подумают наши уважаемые педагоги, что я призываю их обучать музыкантов-духовиков всякого рода формалистическим трюкам, столь распространенным в западных джазах! Нет, дело совсем в другом. Тромбон, например, в эстрадном оркестре выступает в ином качестве: характер звучания у него не только мужественный, сильный, но и мягкий, лиричный. Такой манерой игры на тромбоне, когда фразировка, певучее легато подчас в состоянии соперничать с аналогичными приемами игры на скрипке, не владеют даже лучшие академические тромбонисты.

Особо стоит вопрос о дирижерах эстрадных оркестров. Здесь также трудно похвалиться обилием квалифицированных кадров. Руководители эстрадных оркестров чаще всего выдвигаются из среды музыкантов этих же коллективов; лучшие из них, любя свою работу, вкладывают в нее много сил и энтузиазма. Но их возможности весьма ограничены недостатками специального дирижерского образования. Было бы полезно организовать для таких дирижеров специальные семинары, в которых наряду с лекциями по музыкальной «технологии» проводились бы беседы о советской музыкальной культуре, о задачах, стоящих перед легкой музыкой.

Почему бы нашему Музгизу не выпустить книгу об эстрадном оркестре, о том, как нужно для него инструментовать, о некоторых особенностях исполнения и т. д.? Ведь у нас есть возможность обобщить уже накопленный в этой области опыт. Не грешно было бы издать и несколько лучших переводных работ по инструментовке для эстрадного оркестра: за рубежом имеются хорошие книги по этому вопросу, написанные эрудированными музыкантами. Нельзя забывать, что многие молодые музыканты живо интересуются эстрадной музыкой и хотели бы серьезно ею заниматься. Им надо помочь.

*

И, наконец, последнее «но». Для того, чтобы быть первоклассным музыкантом, нужно иметь хороший инструмент. А их у нас, к сожалению, мало, и качество их невысокое. К примеру, трубы, выпускаемые нашей промышленностью, плохо строят, механика их сделана топорно, да и сами модели устарели. Новые ударные инструменты также безнадежно архаичны: в сравнении с хорошими современными инструментами они выглядят, как старинный трехколесный велосипед рядом с машиной ЗИМ! Скрипачи испытывают нужду в хороших струнах и канифоли. В больших городах есть мастера, умеющие делать приличные трости для кларнетов, мундштуки для труб. Но разве могут они снабдить большую армию музыкантов! Не удовлетворяет качество гитар — они плохо звучат; к тому же сделаны они по типу тех древних инструментов, на которых сто лет назад играли «таборные цыгане»... Что же касается саксофонов, то их у нас вообще не производят. Не так давно в одном из периферийных оркестров я увидел неведомый мне инструмент и полюбопытствовал, что же это такое. Мне объяснили, что это альт-саксофон. Оказалось, что этот инструмент еще в 1892 году украшал собою какой-то военный оркестр в одной из южных русских губерний. В его конструкции очень мало общего с тем саксофоном, который мы знаем в настоящее время. Но, как ни странно, на этом музейном экспонате играли — и играли всерьез, с неподдельным энтузиазмом!..

*

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

*

*

*

Содержание