Выпуск № 7 (212) | 1956 - страница 28

гу членов союза, очень полезно было бы собирать читательские конференции с привлечением широкого слушательского актива.

Второй день обсуждения начался выступлением композитора Е. Брусиловского (Алма-Ата). По мнению Е. Брусиловского, недавний Всесоюзный смотр творчества молодых композиторов — студентов консерваторий выявил серьезные недостатки в идейном воспитании композиторской молодежи, в частности московской. За это, подчеркнул он, несут ответственность не только педагоги, но также единственный в стране музыкальный журнал. «Советская музыка» занимается в основном освещением творчества избранных композиторов Москвы, о композиторах национальных республик пишется очень редко и большей частью в плане информации. Такое одностороннее освещение музыкальной жизни отрицательно сказывается на воспитании молодежи: журнал не прививает ей интереса и уважения к национальным музыкальным культурам.

— Е. Брусиловский, конечно, сгустил краски, — сказал музыковед Ю. Хохлов, — журнал нельзя назвать только московским, хотя московские материалы в нем и преобладают над периферийными. Здесь оказываются, очевидно, известные трудности в освещении музыкальной жизни республик.

В разделе «Трибуна» журнал опубликовал ряд статей, затрагивающих жизненно важные вопросы нашей музыкальной практики. Правда, не со всеми выступлениями можно согласиться. В частности, никак нельзя согласиться с И. Петровым, который в № 1 высказал пожелание, чтобы марш по своему значению был приравнен к песне. Известно, что жанр песни гораздо шире. В статьях, опубликованных под рубрикой «Говорят слушатели», недостает критической остроты. Мне кажется, что связь с массами у журнала недостаточно крепка. Здесь могли бы помочь читательские конференции, анкеты.

Очень интересна статья германского музыковеда Г. Кнеплера о Моцарте, но в ней, на мой взгляд, есть уязвимые моменты. Так, Г. Кнеплер связывает творчество Моцарта с идеологией буржуазии. Ошибочно его рассуждеийе о том, что сюита — это необходимый, но уже пройденный этап симфонизма. Я считаю, что материалы зарубежных исследователей надо сопровождать редакционными примечаниями, комментирующими некоторые спорные авторские мысли. Ведь журнал читают не только музыковеды, но и любители музыки, не всегда ясно представляющие себе разницу во взглядах нашего и зарубежного музыковедения.

Работы исследовательского характера печатаются в журнале редко. По существу, к ним можно отнести лишь упоминавшуюся статью Д. Житомирского и три статьи, опубликованные в № 4 под рубрикой «Вопросы теории». Думаю, что статья В. Цуккермана «О теоретическом музыкознании» привлечет самое пристальное внимание читателей, хотя в ней есть и спорные положения. Очень ценной мне показалась статья С. Скребкова «К проблеме музыкального образа в советском симфонизме». Автор статьи, в сущности, выдвигает совершенно новый принцип подхода к изучению музыкального образа. Интересна его мысль относительно обобщенного характера музыки в народной песне.

Неблагоприятное впечатление произвела на меня статья А. Должанского «О композиции первой части Седьмой симфонии Д. Шостаковича». А. Должанский совершенно неправомерно зачисляет язык и композицию в различные категории, противопоставляя их друг другу. По его мнению, все грехи формализма связаны с тем, что композиторы отдают предпочтение какой-либо одной из этих категорий. А. Должанский утверждает, что «устойчивый интонационный принцип», «тематическое единство», «композиционная стройность», особенно, если они присутствуют в совокупности, во всех случаях представляют достоинства сочинения вне зависимости от его содержания. Но ведь в музыке додекафонистов также можно найти все вышеназванные компоненты, однако мы эту музыку не воспринимаем. Конкретный анализ в этой статье также очень односторонен. Автор анализирует структуру сочинения и тональный план в отрыве от тематического развития. Такой анализ можно назвать схематическим.

— Критикуя работу журнала, выступавший вчера Д. Данилов сетовал на отсутствие в журнале интересных и талант-

ливых статей, которые «переворачивали бы душу», — начал свое выступление музыковед С. Шлифштейн (Москва). — Действительно, статей, подобных, скажем, работам Одоевского об «Иване Сусанине» или Лароша о Глинке, у нас нет. Но именно поэтому нам следует по достоинству оценивать то скромное и немногое, что у нас есть. Между тем, как это ни парадоксально, очень часто именно наиболее яркие и талантливые проявления и в творчестве наших композиторов, и в работах наших критиков и музыковедов подвергаются самым сокрушительным нападкам. На них, под видом борьбы за яркое и правдивое искусство, направлен главный огонь наших «проработчиков» от музыкальной критики.

В этом смысле не случайно И. Рыжкин, о выступлении которого в газете «Советская культура» вчера было сказано немало резких, но справедливых слов, уделил так много внимания статьям Д. Житомирского и В. Конен.

Мне кажется, нельзя отрицать того, что за последнее время в журнале появился ряд содержательных статей, которые отличаются подлинной научностью, самостоятельностью суждений и критической чуткостью. Достаточно вспомнить статьи М Друскина о Брамсе и Вагнере, Ю. Кремлева о Сен-Сансе, Ж. Катала о Дебюсси и Равеле, Г. Кнеплера о Моцарте, статью Ю. Келдыша о «Войне и мире» Прокофьева, статью С. Аксюка «Черты нового», статьи М. Сабининой о творчестве Г. Галынина и о песенном цикле Г. Свиридова на слова Бернса, статью Л. Поляковой «Классические традиции в советской опере» и ряд других.

Нельзя не отметить появления на страницах журнала трех глубоко содержательных, талантливо написанных статей, помещенных в разделе «Вопросы теории». Непостижимо, как мог теоретик И. Рыжкин в своем обзоре, посвященном вопросам музыкознания, начисто обойти молчанием эти статьи? Подобный факт можно объяснить только предвзятостью, с которой он подошел к написанию своего обзора.

Предвзятость, подгонка фактов под облюбованную мысль, предвзятое обращение с фактами и, как следствие этого, полнейшая произвольность суждений — вот та почва, на которой только и смогли возникнуть у нас такие работы, как антинаучная, грубо тенденциозная работа Т. Ливановой о народности советской (музыки, напечатанная в ежегоднике «Вопросы музыкознания», упрощенческая, искажающая исторические факты книга И. Рыжкина «Русское музыкознание в борьбе с формализмом», далекая от реальных данных музыки, начетническая книга В. Ванслова «Об отражении действительности в музыке» и многие другие музыковедческие работы, справедливо критиковавшиеся на страницах «Советской музыки».

В связи с подготовкой ко Второму съезду композиторов журнал открыл «Предсъездовскую трибуну», обещав развернуть широкую дискуссию по важнейшим вопросам музыкального творчества, критики, эстетики.

Я считаю, что при всех недостатках работы журнала это свое обещание редакция выполняет. Конечно, можно по-разному относиться к тем или иным высказываниям, опубликованным на страницах журнала. Одних раздражает уже один факт обращения наших теоретиков к анализу выдающихся произведений Прокофьева и Шостаковича. Других не устраивает, повидимому, форма слишком вольного, а на самом деле открытого и честного обмена мнениями, на путь которого стала «Советская музыка».

Можно по-разному относиться к публиковавшимся материалам, но нельзя отрицать, что этот деловой, открытый обмен мнениями уже дал свои ощутительные результаты, обнаружив очень серьезные недостатки в нашей работе.

Конечно, это только начало. О многом в журнале говорится еще робко, о многом не говорится вообще. Взять хотя бы такое замечательное сочинение, как Вторая симфония Хачатуряна. Десять лет пролежала она под спудом с клеймом формализма. Журнал откликнулся на исполнение Симфонии только рецензией В. Крюкова. Такое произведение было бы достойно более развернутого и более смелого высказывания.

Или взять другой пример. Многие ли из сидящих здесь знают Виолончельный концерт Прокофьева — одно из наиболее значительных произведений композитора? Необходимо было бы вспомнить о нем на страницах журнала для того, чтобы вернуть его в наш концертный репертуар.

(Окончание следует)

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание