Выпуск № 7 (212) | 1956 - страница 45

Танец из второго акта.

ческого конфликта, вполне соответствовала и музыкальной характеристике Гомеса (в которой сочетаются черты воинственного марша и католического хорала). Естественной была последующая линия драматического развития, в которой раскрывалось величие народа, бесстрашно выступившего на борьбу с жестоким властителем (сцена хунты, героический танец, монолог Лауренсии, финал).

В новой постановке образ командора (артисты С. Корень, В. Левашов) значительно снижен. Гомес показан как развращенный аристократ, волокита и трус, привыкший к удовлетворению своих капризов. В сущности, он мало чем отличается, например, от «баловня судьбы» герцога Мантуанского из «Риголетто». Это — ничтожный позер. Достаточно, к примеру, напомнить, что, узнав о нападении крестьян на замок, командор, готовясь к бегству, спешит... переодеться в новый роскошный костюм! Сцена с куртизанками во дворце Гомеса, сопровождаемая иллюстративной музыкой, которой нет в партитуре А. Крейна, противоречит музыкальной драматургии финала и вызывает решительные возражения. Она нарушает строгость и стройность произведения.

Недостаточно внимания и чуткости проявил постановщик В. Чабукиани и при сценическом воплощении образа Хасинты. В первой картине Хасинта не участвует. Во второй картине экспозиция образа сразу дается «на высокой ноте» драматического напряжения (Хасинту преследуют солдаты). Обе исполнительницы этой роли (Л. Чадарайн и Н. Таборко) вкладывают в свой танец живое чувство, творческое волнение. Но им трудно убедительно вести свою роль. Во втором акте, где Хасинта, только что пережившая тяжкое потрясение, беззаботно пляшет на свадьбе Лауренсии, она так же нарядна, радостна и окружена поклонением молодых людей, как и ее подруги. Даже драматический танец Хасинты на свадьбе Лауренсии проходит почти незамеченным. А ведь музыка А. Крейна позволяла здесь раскрыть душевную трагедию опозоренной девушки.

На свадьбе Лауренсии и Фрондосо в постановке Большого театра не хватает их дуэтных танцев; они решительно «задавлены» великолепным, красочным «фламенко» (где так прекрасно, темпераментно солирует артистка Я. Сангович), танцем с кастаньетами и другими развлекательными номерами, которые очень хороши сами по

себе, но не несут в себе действенного начала. Порой даже забываешь, что все это происходит по поводу свадьбы героев.

В. Чабукиани, очевидно, поставил своей задачей решить все характеристики действующих лиц и ситуаций средствами танца. Желание это, конечно, законное. Балет — искусство танца. Однако балет нашего времени — и тем более на сюжет гениальной драмы Лопе де Вега — не может и не должен становиться развлекательным дивертисментом. Правильное соотношение между танцем и пантомимой помогло бы более глубокому реалистическому раскрытию содержания «Лауренсии».

Если все же, несмотря на отмеченные недостатки, спектакль смотрится с интересом, то этим мы обязаны прежде всего вдохновенной музыке и прекрасным исполнителям — талантливым артистам, вкладывающим в свой танец блистательное мастерство.

Великолепен В. Чабукиани — Фрондосо. Сила и легкость, темперамент и грация, удивительная пластичность в сочетании с верным ощущением художественной задачи — все это свидетельствует о высоком артистизме. Хорошее впечатление в этой роли оставляет и талантливый молодой артист Б. Брегвадзе (Ленинград), который создает правдивый образ мужественного, чистого душой юноши, верного в любви и преданного народу.

Партия Лауренсии в характере дарования Майи Плисецкой. Она танцует так увлекательно, что совершенства ее техники не замечаешь, о ней не думаешь. Это и есть подлинное искусство. Жаль только, что Лауренсия — М. Плисецкая в первом акте порой нарочито изысканна и холодна; это не отвечает характеру простой испанской девушки и кажется, к тому же, несколько однообразным. Драматический монолог Лауренсии в последнем акте М. Плисецкая исполняет прекрасно.

Паскуала — Р. Стручкова пленяет мягкостью, обаянием, шутливо-улыбчивой беспечностью. К сожалению, в созданном ею образе мало черт национального испанского характера.

Художественно правдив образ деревенского скрипача — весельчака Менго в исполнении Э. Кашани.

Нельзя не отметить прекрасного ансамбля в спектакле. В нем нет второстепенных партий. Каждый, даже эпизодический образ получает свое выразительное сценическое воплощение.

Превосходные профессиональные качества кордебалета — неотъемлемое достоинство коллектива Большого театра. Они проявились и в спектакле «Лауренсия». Жаль только, что массовые сцены народного протеста несколько однообразны по хореографическому рисунку (уж не говорим об условности — этого, видимо, в балете не избежать). Особенно грешит этим финал, изобилующий внешней патетичностью и не свободный от суетливости.

Дирижер Ю. Файер хорошо раскрыл мелодическую яркость, романтичность музыки А. Крейна, ее ритмическую рельефность, гармоническую свежесть, одним словом — замечательное богатство этой красочной партитуры.

Художник В. Рындин не избежал соблазна воссоздать в оформлении спектакля условную, «театральную» Испанию, населенную не мужественными и скромными крестьянами деревни Фуэнте Овехуна, а блистательными дамами и кабальеро в нарядных, пышных костюмах. Однако нельзя не отметить чуткого и поэтичного оформления второй картины (у ручья), чудесной цветовой гаммы в декорациях второго акта, импозантности картины пожара в финале.

И как жаль, что спектакль в целом, несмотря на яркие исполнительские достижения, не поднимается до правдивого хореографического воссоздания великой, потрясающей драмы Лопе де Вега! Для этого театру нужно было более смело, без оглядки на старые условные балетные штампы, подойти к талантливой партитуре советского мастера. «Лауренсия» А. Крейна имеет полное право на такой подход, а коллектив Большого театра имеет все данные, чтоб его осуществить. Стоило бы призадуматься над этим и художественному руководству Большого театра.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Танец из второго акта.

Содержание