Выпуск № 2 (207) | 1956 - страница 19

нарядах многих народов Востока, в частности, можно указать на азербайджанские лады. Так, в ладе «Раст» варьируется третья ступень, а владе «Шур» — вторая. В русских песнях, по словам А. Кастальского, «встречаются гаммы, изменяющие определенные ступени в нижней или верхней октаве».

Какие же выводы можно сделать из этих сопоставлений? Можно заметить, что в некоторых из них имеет место существенное родство стилей. Повидимому, это родство, отразившее общность исторических судеб народов, их жизненных условий, их развития, родство, обусловленное и тесным соприкосновением народов. Таковы, повидимому, родственные черты азербайджанских и армянских народных песен или родство музыкальных стилей народов Грузии и народов Северного Кавказа. Это родство нужно не игнорировать, а, наоборот, всемерно изучать и осознавать: изучая различные формы применения одних и тех же стилистических закономерностей, мы сумеем более тонко определить специфику каждого национального диалекта. Научное познание этого родства может лишь подкрепить наше общее стремление к сближению культурной жизни братских народов, к их тесному и повседневному общению.

В других случаях мы видим часто лишь общность отдельных элементов при глубоком различии стилистического целого. Таковы, например, указанные мною родственные черты в ладах и гармонии русской и грузинской песни. Стили этих национальных музыкальных культур глубоко различны, мы это хорошо ощущаем просто на слух. Песни, приводимые А. Кастальским для иллюстрации его мысли о кварто-квинтовых созвучиях в русской музыке, совсем непохожи на те грузинские песни, в которых постоянно встречаются те же созвучия. Но и к родству отдельных элементов необходимо присмотреться самым внимательным образом. Выясняя, в каком стилистическом контексте, в какой системе закономерностей применяется тот или иной элемент в песнях разных народов, мы подойдем непосредственно к цели, т. е. сможем из общего выделить особое и тем самым выработать действительно научное определение специфики того или иного народно-национального стиля.

Итак, с моей точки зрения, в исследовании стилей каждой национальной школы необходимо применить метод сравнения и параллелей, выходя на широкий простор изучения мировой музыкальной культуры.

Для плодотворного развития теоретического музыкознания важно не догматизировать найденное, но постоянно подвергать его критической проверке, двигая исследование вперед, накапливая новые данные и обобщения.

К сожалению, так бывает не всегда. В Азербайджане, например, работа музыкантов-теоретиков явно отстает. Ценнейшую основу для этой работы заложил У. Гаджибеков своей книгой «Основы азербайджанской народной музыки». В этом труде широко разработан вопрос о ладовых звукорядах. Но одному теоретику и даже целому поколению теоретиков не дано охватить все важные вопросы науки. Для того, чтобы творчески продолжить дело, начатое У. Гаджибековым, необходимо отчетливо осознавать, что реально достигнуто и что еще не достигнуто в этом труде, в чем его сила, а в чем недостаточность, узость. К сожалению, в новой книге X. Агаевой («У. Гаджибеков», Баку, 1955), где теоретическим работам автора «Кер Оглы» посвящена целая глава, об этом не оказано ни слова. Между тем критическое рассмотрение книги У. Гаджибекова явилось бы важным шагом в постановке перед музыкантами-теоретиками Азербайджана новых научных задач.

∗

Один из важнейших общих вопросов, которого постоянно касается наша музыкальная критика, это вопрос о путях развития национальных школ. Напряженные споры по данному вопросу часто разгораются в творческих организациях. Известно, например, что существенные разногласия по вопросам национальной специфики существовали в Грузии: одних композиторов считали «подлинно» национальными, других «не вполне» национальными. Так, например, пытались противопоставлять друг другу двух выдающихся композиторов Грузии — Ш. Мшвелидзе и А. Баланчивадзе.

Нечто аналогичное наблюдалось и в Азербайджане, где кое-кто подвергал сомнению национальную природу творчества талантливейшего Кара Караева.

Какие же аргументы фигурируют в такого рода противопоставлениях? Обычно говорят: подлинно национально в музыке лишь то, что, во-первых, непосредственно связано с местным музыкальным бытом (определенными мелодиями, интонациями, ладами и т. л.) и что, во-вторых, непосредственно и быстро усваивается национальной аудиторией, приобретает популярность.

Эти критерии являются узкими, недостаточными и потому, в конечном счете, неудовлетворительными.

Следует прежде всего опровергнуть искусственный взгляд на нашу широкую аудиторию, как якобы однородную по своим возможностям, потребностям и вкусам.

Никак нельзя игнорировать различный уровень музыкально-культурной подготовленности слушателя. Конечно, классики и лучшие композиторы современности окружены у нас всенародным признанием и любовью. Но общенародное признание вовсе не означает, что в любой аудитории любое произведение выдающегося композитора будет одинаково хорошо понято. Это отлично известно практикам концертной работы. Они знают, что, например, квартетные вечера из произведений Бетховена, Шуберта, Бородина лучше давать для студенческой аудитории, чем для аудитории, к примеру, колхозной, которая скорее обрадуется вечеру песни, хоровой музыки, популярных оперных отрывков и т. п.

Различие потребностей и оценок в слушательской среде находится в явной зависимости от уровня общей художественной и музыкальной культуры. Игнорировать это явление, искать равнодействующую вкусов — значит сдавать позиции в борьбе за культуру народов, значит задерживать рост национально-художественных школ. Таким образом, вопрос о том, кого признает и кого не признает та или иная аудитория, сложнее, чем кажется на первый взгляд.

Кроме разных уровней музыкальной культуры слушателей, существует еще и различие художественных вкусов.

Если существуют и развиваются индивидуальные склонности писателей, композиторов, художников, то вполне возможны, естественны различные индивидуальные склонности читателей и слушателей.

Спор о том, что национально и что не национально, часто сбивается на спор о творческих течениях и стилях. Это — подмена одного вопроса другим, и подмена, на мой взгляд, вредная, ибо в ней есть тенденция нивелировать творческую жизнь и творческие потребности широкой массы. Но растущие национальные культуры заинтересованы как раз в обратном: в нарождении и развитии ярких художественных индивидуальностей, в удовлетворении различных потребностей, различных вкусов читателей и слушателей.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

∗

Содержание