правильным и неправильным в политике с точки зрения интересов рабочего класса. Горячо любя Францию и ее народ, он во время первой мировой войны остро ощущал все бедствия, которые принесла война Франции. В эти годы он написал и сочинил музыку нескольких патриотических песенок, вроде «Немецкого спрута», в которых заклеймил позором преступления германской военщины во Франции. В ту эпоху многими его товарищами-рабочими такого рода выступления считались признаком узкого национализма. Зная Пьера Дегейтера, можно, однако, с уверенностью сказать, что в создании этих песен им руководило только чувство подлинной и глубокой любви к своему народу и ненависть к угнетателям.

После смерти Пьера Дегейтера я побывал в Сен-Дени. В его квартире еще никто не жил; я разыскал женщину, которая его обслуживала, и еще каких-то его дальних родственников и спросил у них, что сделалось с бумагами и рукописями Дегейтера. Они мне передали небольшую пачку написанных им нот и некоторые документы композитора.

Следует пожелать, чтобы возможно скорее была написана подлинная биография автора музыки великого рабочего гимна, ставшего гимном всех коммунистических партий мира. Эта книга должна рассказать читателю о том, как жил и творил этот народный композитор и потомственный французский пролетарий.

Из прошлого

Е. СТАСОВА

Мои первые музыкальные впечатления относятся к раннему детству. Уже тогда я слышала в нашем доме музыкантов «Могучей кучки», а также крупнейших исполнителей, как Ант. Рубинштейн, и певцов-любителей А. Молас и А. Опочинина. Все новые произведения тотчас звучали у нас в фортепианном переложении. Отец мой, Дмитрий Васильевич Стасов, был прекрасным пианистом.

Вспоминаю посещения А. Бородина и его импровизации на темы из «Князя Игоря», исполнение им собственных романсов. Частым гостем был у нас М. Балакирев, учивший мою сестру В. Стасову игре на фортепиано. Милий Алексеевич был выдающимся пианистом, и необыкновенная музыкальная память давала ему возможность, говоря о каком-либо произведении как западной, так и русской классической музыки, тут же подойти к фортепиано и воспроизвести его. Он превосходно играл Шопена и Шумана, особенно «Карнавал» — одну из самых любимых пьес в нашей семье. Не раз я слышала в его исполнении «Исламея» и транскрипцию «Жаворонка» Глинки.

Произведения Мусоргского великолепно пел А. Опочинин; «Песня Еремушки», «Полководец» из «Песен и плясок смерти» врезались в мою память на всю жизнь, так же как и «Ночной смотр» Глинки и «Два гренадера» Шумана. А. Молас вспоминается мне как исполнительница роли Лауры из «Каменного гостя» Даргомыжского.

Музыка звучала у нас дома регулярно каждый четверг вечером. На одном или двух роялях в четыре руки или в восемь рук исполнялись симфонии Бетховена, Шуберта, произведения Чайковского, Римского-Корсакова, Листа, Берлиоза и многое другое. Часто исполнялись в нашем доме программные сочинения русских композиторов. Я заслушивалась «Франческой», «Ромео и Джульеттой» и «Бурей» Чайковского, «Садко», «Антаром», «Шехеразадой», «Испанским каприччио» Римского-Корсакова, «Стенькой Разиным» и «Лесом» Глазунова. Очень любила я «Про старину» Лядова.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Из прошлого

Е. СТАСОВА

Содержание