Выпуск № 2 (207) | 1956 - страница 12

Помню одно письмо В. Стасова, которое содержит проект либретто предполагавшейся оперы А. Лядова «Зорюшка» по сказке В. Даля. Какая яркая фантазия обнаруживается в этом проекте! В блестящих характеристиках и метких указаниях, которые В. Стасов дает либреттистке (сестре моей, Варваре Дмитриевне), сказываются его неуемная энергия, страстное желание помочь созданию нового произведения русской музыки.

А вот еще момент. Дача В. Стасова в Старожиловке по Финляндской железной дороге. Ждут Ф. Шаляпина. К его приезду Владимир Васильевич соорудил у калитки сада огромный флаг с надписью «Моей сирене». И потом — вечер, весь заполненный дивным пением Федора Ивановича, его неповторимым исполнением классических арий и романсов…

Или другой вечер: поет С. Блуменфельд, исполняя в числе прочих вещей романсы брата, Ф. Блуменфельда, и свои собственные: «Заклинание» на слова Пушкина, «Мне снилось, на утесе стоя» на слова Некрасова, «В двенадцать часов по ночам» и «Двух гренадеров». С. Блуменфельд, по словам Владимира Васильевича, пел так же прекрасно, как А. Опочинин.

*

…Со второй половины девяностых годов пошла у меня другая музыка. В связи с революционной деятельностью и встречами с.товарищами по работе начинается у нас хоровое пение: тут и студенческая «Gaudeamus igitur», и «Соберемся, друзья», и «Нагаечка, нагаечка, нагаечка моя, нагаечка-нагайка 8 февраля»… Восьмое февраля («Татьянин день») — день основания Петербургского университета — студенты стали отмечать демонстрациями, на что градоначальник реагировал посылкой усиленных нарядов полиции и жандармов, избивавших и арестовывавших студентов.

Конечно, пелись и все старые революционные песни: «Смело, товарищи, в ногу», «Красное знамя», «Варшавянка», «Утес Степана Разина», «Дубинушка». Кстати, в «Утесе Степана Разина» текст был иной, чем тот, который поется сейчас. Там был такой куплет:

Если есть на Руси хоть один человек,
Кто б с корыстью житейской не знался,
Кто б неправдой не жил, бедняка не давил,
Кто б свободу, как мать дорогую, любил
И во имя ее подвизался, —
Пусть тот смело идет,
На утес тот взойдет
И к нему чутким ухом приляжет,
И утес-великан,
Все, что думал Степан,
Все тому смельчаку перескажет…

«Дубинушку» мы тоже пели несколько иначе, чем поют ее теперь, и не так, как она записана в исполнении Ф. Шаляпина. В те старые времена и сам Ф. Шаляпин пел ее по-иному.

Вспоминаю день Первого мая 1914 года в ссылке, в селе Рыбном Канского уезда. Укрывшись от стражников и урядника, мы пробрались в тайгу на лесную поляну, откуда были видны окружающие дороги, по которым рыскали полицейские, и там хором пели наши революционные песни.

Кстати, о музыке в ссылке. Я по ней очень тосковала. Единственно, что я могла слушать, это грамофонные пластинки, которые были у отца моей ученицы — дочери местного священника.

К девяностым годам относятся еще два воспоминания.

Первое связано с оперой Римского-Корсакова «Псковитянка». Каждый раз, когда Михайло Туча запевал «Государи псковичи» и хор с ним вместе уходил со сцены, зрительный зал точно замирал, а когда хор замолкал, то гром аплодисментов буквально сотрясал весь Мариинский театр, от партера до верхних ярусов.

Другое относится к гастрольным спектаклям в театре Панаева (ныне не существующем). Не могу точно сказать, были ли это гастроли М. Заньковецкой или Т. Сальвини, но произошло следующее. Это был так называемый «царский день», т. е. день, когда перед началом спектакля исполнялся гимн «Боже, царя храни». Прозвучал гимн, раздались обычные «официальные» аплодисменты. Гимн повторили. И вот тут о самого верхнего яруса прозвучал басовый голос с явным украинским акцентом: «Глупо, омерзительно глупо, говорю вам». Сначала все притихли, затем поднялся общий шум. Стали искать дерзкого, но тщетно — его не нашли…

Прошли годы. Началась Великая Октябрьская революция. Я полностью отдалась революционной деятельности и на некоторое время совсем отдалилась от искусства, от музыки. В те годы помню только музыкальные вечера, которые устраивал у себя А. Цюрупа. Однажды я слушала у него пианиста, игравшего сонаты Бетховена. Владимир Ильич Ленин был в числе присутствовавших. Я подошла к нему и спросила о его мнении. Владимир Ильич с присущей ему необыкновенной, скромностью ответил, что он не берется судить об исполнении, не будучи специалистом в музыке.

…Из современных композиторов я больше всего люблю А. Хачатуряна и Д. Кабалевского — их музыка мне ближе всего. Должна сказать, однако, что по состоянию здоровья мне сравнительно мало приходится слушать музыку в концертах и в опере, если не считать тех музыкальных передач, которые я регулярно слушаю по радио.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

*

Содержание