Выпуск № 2 (207) | 1956 - страница 20

Неоспоримо, что есть и такие различия во вкусах, которые нельзя признать правомерными. У нас еще существует вкусовая консервативность, т. е. упорное ограничение только привычным, хорошо знакомым. Существуют еще, и мы это хорошо знаем, проявления дешевого и дурного вкуса. Причем эти вкусовые группы часто заявляют о своей массовости и претендуют на суждение от имени народа.

Здесь тоже перед нами — проблема большой важности. Уже давно этот вопрос был блестяще разработан В. Белинским. Именно Белинский со всей решительностью разграничивал «народное» и «простонародное», видя во втором «тривиальность», в то время как первое есть действительная способность «уловить жизнь народа, постигнуть его поэзию»¹. Говоря о популярном и плодовитом писателе Ушакове, Белинский писал: «Он народен в пошлом понимании смысла этого слова, но избавь нас бог от такой народности — она и так уж надоела нам !»² О «царстве Ушаковых» — журнале «Библиотека для чтения» Белинский пишет: «"Библиотека" есть журнал провинциальный, и в этом заключается тайна ее могущества, ее силы, ее кредита у публики». Стоит только переменить дух «Библиотеки», и «трех четвертей подписчиков у нее как не бывало!»³ Белинский, таким образом, откровенно говорит о массовом характере провинциализма, что не мешает ему различать провинциализм и народность.

Конечно, многое коренным образом изменилось со времен Белинского. Культура народных масс в нашей стране неизмеримо возросла. Но положение о том, что не все в массовых вкусах подлинно народно, т. е. не все выражает высший уровень потребности народа, это положение еще сохраняет свою силу.

Правильное понимание этого вопроса исключило бы многие недоразумения в оценке новых произведений, стоящих на уровне высоких требований народа. Конечно, неверно было бы навязывать широкому слушателю то, что в данный момент ему неинтересно; процесс развития культуры и повышения вкуса должен протекать органично, естественно. Но неверно и вредно было бы задерживать поступательный рост нашей культуры в целом только потому, что не все слои слушателей уже подтянулись к высшему уровню этой культуры.

Незыблемым является положение, что народное музыкальное искусство — основа каждой национальной музыкальной школы. Это — почва, порождающая все ее богатые всходы. Это ее основной жизненный источник. Какими бы могучими в своем росте ни были эти всходы, как бы высоко ни поднялись их вершины, все же они живут и цветут только до тех пор, пока корни их уходят глубоко в землю, в почву народной жизни. Положение это незыблемо. Но процесс соприкосновения высокоразвитого искусства с источниками народного творчества сложнее, чем это может показаться на первый взгляд. Опыт классиков на каждом шагу показывает, что соприкосновение это бывает и непосредственным и не непосредственным. Причем и в том и в другом случае сохраняется чистота национального стиля.

Если бы мы согласились с узкими критериями в определении национального и попробовали подойти с этими критериями к оценке классических произведений, мы бы сразу же встретились с громадными трудностями. Нам пришлось бы, например, признать, что фантастические сцены в операх Римского-Корсакова менее национальны, чем его народ-

_________

¹ В. Г. Белинский. Полное собр. соч., изд. Академии наук СССР, М., 1935, т. II, стр. 25.

² Там же.

³ Там же, стр. 41.

но-бытовые сцены, что, например, Шестая симфония Чайковского менее национальна, чем «Камаринская» Глинки. Нам пришлось бы вовсе усомниться в национальной природе таких, например, произведений, как скерцо из Шестой симфонии Чайковского, как медленная часть из Второго концерта Рахманинова, как симфония Чайковского «Манфред», и многого другого.

Вопрос об определении национальной специфики интересно поставлен в работе И. Нестьева, напечатанной в сборнике статей «Советская музыка» (М., 1954). Автор говорит в этой статье: «Прямое цитирование или даже свободное претворение конкретных народно-песенных образцов — при всей важности и эффективности этих средств — не является обязательным признаком национальной специфики музыки» (стр. 92). И. Нестьев стремится определить более широкие признаки национального музыкального стиля. Сам автор признает слишком общий характер этих своих наблюдений. Они, несомненно, подлежат еще развитию и уточнению. То, что в настоящий момент вопрос о национальной специфике еще не до конца разработан, то, что мы оказываемся нередко в трудном положении, когда не имеем конкретных, очевидных признаков национального в виде какой-нибудь песенной интонации, — все это не должно приводить к отказу от широкой точки зрения на данный вопрос. Ведь эту широту подсказывает нам реальный путь развития музыкального искусства, весь опыт музыкальной классики. Так обратимся же к этому опыту и постараемся его тщательно изучить. Постараемся понять, как в творчестве классиков формировались и развивались национально-специфические черты определенной музыкальной школы.

Нужно указать на существенную роль художественной индивидуальности и индивидуального стиля в формировании национальных школ. Как проявляется у классиков то, что мы называем психическим складам нации или национальным характером? В значительной мере — через индивидуальные черты данного художника. И это понятно, так как сильная творческая индивидуальность лучше, полнее способна подметить в жизни и концентрировать в искусстве типичные черты жизни народа и дать образцовое, классическое, выражение этих черт.

Проникнуть в сокровищницу русского музыкального стиля, осознать его специфические черты — значит изучить и понять стиль великих русских музыкантов: Глинки, Мусоргского, Чайковского и других. Рассмотрение общих свойств русского музыкального чтиля вне этих стилистических ориентиров будет абстрактным, схоластичным.

Только на пути такого рассмотрения можно понять, как реально складывается национальный музыкальный стиль в каждую историческую эпоху. Жизнь национального искусства не вмещается в те узкие схемы и догмы, которые иногда навязываются теорией. Если перед нами живой художник, если он творит не под властью схемы, — он впитывает все многообразие впечатлений окружающей жизни, а в условиях современности эти впечатления, в частности — художественные, необозримо широки.

Если художник обладает индивидуальностью, т. е. своим собственным отношением к воспринимаемому и своими ясными целями в жизни и творчестве, если это художник-реалист, кровно связанный с народом, с его передовыми устремлениями, то он властно подчиняет все воспринятое и впитанное определенным строгим закономерностям. И создаваемый этим художником «сплав» знаменует собой рост, обогащение, новую ступень национальной музыкальной культуры. Как только каждая та-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание