Путевые заметки

Д. Шостакович

Рано утром 20 марта мы вылетели с Внуковского аэродрома, держа направление на Запад. В составе советской делегации на Всеамериканский конгресс деятелей науки и культуры в защиту мира — писатели А. Фадеев и П. Павленко, кинорежиссеры С. Герасимов и М. Чиаурели, академик А. Опарин, научный сотрудник Академии наук И. Рожанский и я.

После кратковременной остановки в Калининграде наш самолет берет курс на Берлин. Проносимся над местами недавних боев, над полями и селениями, где четыре года назад бушевала война, где наша великая победоносная армия вела последние ожесточенные бои с гитлеровскими войсками, круша и опрокидывая германскую оборону на дальних подступах к Берлину. Четыре года назад на этих полях решалась судьба человечества — здесь героическая Красная Армия окончательно добила и уничтожила кровавый гитлеризм, грозивший жизни и культуре сотен миллионов людей.

Наш самолет снижается. Мы в Берлине. Вспоминаю свое посещение Берлина в 1927 году. Это было после Варшавского конкурса пианистов. Вместе с победителем этого конкурса Л. Н. Обориным я совершил тогда короткое путешествие из Варшавы в Берлин. Я не смог сегодня узнать ни одной улицы, ни одной площади. Город страшно разрушен, целые кварталы руин, длинные ряды развалившихся зданий, выжженные сады и парки.

В ожидании самолета на Америку мы вынуждены были задержаться на три дня в Берлине. Наш прилет в Берлин совпал с днем празднования первой годовщины создания германского Общества культурного сближения с Советским Союзом. Наша делегация была приглашена в Дом советской культуры — великолепное здание в центре Берлина, где и состоялся этот торжественный вечер. Там присутствовали представители немецкой прогрессивной интеллигенции — ученые, политические деятели, писэтели, музыканты, артисты. Наша делегация была встрече на очень сердечно, было много горячих речей, дружеских тостов. Все это произвело на меня самое хорошев впечатление: это была действительно дружеская встреча.

Я плохо переношу путешествие по воздуху. Поэтому, неважно почувствовав себя, не смог досидеть до конца этого вечера и незаметно ушел в гостиницу. На следующее утро я пожалел об этом, так как присутствовавший на банкете известный немецкий революционный певец Эрнст Буш после окончания официальной части вечера разучил с гостями мою «Песню о встречном» и очень хорошо ее спел.

На второй день пребывания в Берлине наша делегация решила посетить какойнибудь театр или концерт. К моему; огорчению, в этот день не было концертов. Сотрудники Советской военной администрации посоветовали нам посмотреть оперетту «Орфей в аду» Оффенбаха в Театре комической оперы. Должен сказать, что мы получили очень большое удовольствие. Постановка, игра актеров, отличный хор и оркестр — всё это произвело на меня превосходное впечатление. Мне хочется здесь отметить очень интересную работу режиссера Вальтера Фельзенштейна и музыкального руководителя спектакля дирижера Лео Шпис, с которыми мы познакомились в антракте.

Я — большой поклонник автора этой оперетты и признаюсь, что этот вечер мне доставил большое удовольствие. Это было, пожалуй, мое самое сильное и цельное музыкальное впечатление за всю поездку.

Хороший, содержательный вечер мы провели в клубе советских журналистов. На этом вечере А. Фадеев рассказал собравшимся о литературных делах, академик А. Опарин сделал сообщение о положении дел в области советской науки, я коротко рассказал о наших музыкальных событиях. Нам было задано мното вопросов по поводу того, что делается в Москве и в других городах СССР. В частности товарищи очень интересовались жизнью Союза советских композиторов, у меня спрашивали, над чем работают наши композиторы — Хачатурян, Хренников, Новиков и др. Как раз накануне я прочел в наших газетах, что Новиков написал ряд хоров на слова Пушкина. Это известие мне пригодилось для ответа на вопрос.

Как известно, Берлин разделен на четыре зоны — советскую, французскую, английскую и американскую. Наш отлет должен был состояться с американского аэродрома, на американском самолете по маршруту Берлин — Франкфурт-на-Майне — Ирландия — Нью-Йорк. Американская зона Берлина — преддверие той Америки, в которой нам предстояло побывать. Здесь начались наши «американские впечатления».

Началось это еще с ночи. Я встаю обычно очень рано. Но на сей раз меня разбудил громкий стук в дверь. Не дожидаясь моего разрешения, в комнату врываются два джентельмена. Я пытаюсь протестовать, но| это ни к чему не приводит, джентельмены рассаживаются на чем попало, вытаскивают «вечные перья» и блокноты, и начинается «допрос». Однако я категорически отказался от беседы. Она так и не состоялась.

Не успели мы прибыть на аэродром, как нас окружила целая туча американских репортеров и фотографов. Это невероятно назойливые люди, не гнушающиеся никакими средствами для того, чтобы вырвать от вас хоть несколько слов для своей газеты.

Такую же атаку мы выдержали на аэродроме в Франкфурте-на-Майне. Как только наш самолет опустился на землю, на нас набросились репортеры и фотографы. Мне предложили сказать несколько слов в микрофон, который держал один из репортеров. Я категорически отказался, заявив, что мне нечего сказать. Однако, как я узнал потом, этот наш короткий диалог и попал в эфир...
Должен сказать, что я совершенно не выношу этой фамильярности, когда к вам подходит незнакомый человек, больно хлопает вас по плечу и орет: «Hello, Shosty! Кого вы предпочитаете — блондинок или брюнеток?..». Однако это были только цветочки, ягодки оказались впереди, в Нью-Йорке.

Совсем иное впечатление мы получили от беседы с ирландскими журналистами, которые встретили наш самолет в Ирландии. Это было около трех часов ночи. Фадееву и мне были обращены несколько вопросов — вполне грамотных, свидетельствующих о культурности вопрошающих. Их вежливое обращение и деликатность показались нам таким разительным контрастом по сравнению с нашими недавними американскими «собеседниками», что мы с Фадеевым, несмотря на крайнее утомление и поздний час, охотно им отвечали.

Еще какое-то количество часов полета — и мы в Нью-Йорке. На аэродроме нас ожидала целая толпа репортеров и фотографов. Повторилась уже знакомая сцена, но только в еще более грубой форме и более массовом масштабе.

У нас иногда любят поговорить об американском «сервисе», об американской организованности и аккуратности. То, что происходило на аэродроме в момент нашего прибытия, полностью опровергает это представление. Трудно себе вообразить больший беспорядок, большую сутолоку и хаос, чем то, чему мы были свидетелями на Нью-Йоркском аэродроме. Толпа репортеров зажала нас в свои тиски, не давая возможности ступить ни одного шага, мешая нам оформить документы и багаж. Несмотря на большое количество полицейских, повидимому, бессильных нам помочь (а, возможно, и не очень стремившихся оттеснить от нас толпу), мы были буквально отданы на растерзание этим гангстерам журналистики.

Встретить советскую делегацию пришли и многие представители прогрессивной интеллигенции Ныо-йорка, а также то-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Путевые заметки

Д. Шостакович

Содержание