МУЗЫКАЛЬНЫЙ ТЕАТР

Е. АКУЛОВ
Р. ФАРХАДОВА
Д. РОМАДИНОВА
И. КУЗНЕЦОВА
ПО СЛЕДАМ ПИСЬМА АРТИСТОВ БОЛЬШОГО ТЕАТРА

Е. Акулов

На спектаклях кировцев

В начале текущего года мне довелось побывать в Ленинграде на ряде спектаклей Кировского театра. Естественно, что у меня сложилось некоторое общее впечатление о повседневной работе коллектива. В «буднях» ежедневных спектаклей на привычной стационарной площадке труппа предстала как бы без гастрольного грима, такой, какова она есть с ее достоинствами и недостатками.

О достоинствах коллектива много говорилось, и говорилось вполне справедливо, так как ряд отличных солистов, хорошо укомплектованные, слаженные оркестр, хор, миманс и постановочная часть заслуживают одобрения. Все высказанные похвалы могу повторить, потому что хорошее всегда остается хорошим и в гостях и дома.

Но рядом с этим наблюдалось порой то ослабление внимания к качеству, которое особенно нетерпимо в театральном организме, имеющем все возможности находиться на безупречной высоте. Кому многое дано, с того многое и взыщется; то, с чем приходится мириться в других театрах, нетерпимо в одном из ведущих, каким является Ленинградский театр им. Кирова.

Лицо каждого театра определяют не премьеры, не гастрольные выступления, а «рядовые» спектакли, их художественный уровень. Конечно, проблема качества повседневных спектаклей очень сложна, и недостатки, на которых хотелось бы остановить свое внимание, разумеется, не являются недостатками, присущими только Театру им. Кирова. Но тем более, как мне кажется, стоит поговорить о них.

Первое и, пожалуй, основное, что бросается в глаза на многих рядовых спектаклях — это неровность качества исполнения, причем весьма часто по различным, так сказать, показателям. Были оперные и балетные спектакли, где на сцене в общем все шло «нормально», зато оркестр играл ритмически и интонационно неточно с «киксами» и приблизительной динамикой нюансов (так было, например, в «Ромео и Джульетте» Прокофьева и «Бахчисарайском фонтане» Асафьева), В других — наоборот, оркестр

играл хорошо и стройно, как и подобает в академическом театре, но на сцене были крупные нелады с отдельными певцами. Да и исполнители ведущих партий временами настолько резко отличались друг от друга и по качеству голосов, и по манере пения, и по сценическому поведению, что казалось, будто они из разных театров.

«Мазепа», например, выразительно прозвучал в оркестре (если не считать нескольких нот очень плохой интонации у вторых голосов деревянных) под управлением В. Калентьева, который заменял ведущего обычно этот спектакль С. Ельцина. Ряд певцов также был на высоте. В. Морозов — Мазепа отлично и выразительно пел, донося каждую мысль и слово. И. Новолошников — Кочубей тоже был хорош, особенно во второй половине оперы. Радовали живые, с хорошей фразировкой исполнители небольших ролей Искры и пьяного казака — С. Матвеев и С. Стрежнев. Хорошо провела труднейшую партию матери Н. Аксючиц — актриса с выразительным словом и естественным сценическим поведением. И в то же самое время опытная, по-видимому, исполнительница роли Марии — А. Шестакова позволяла себе путать партию, выпуская целые фразы, например, в дуэте с Андреем и в сцене с Мазепой. Ее неточная интонация в ряде мест равно, как и напряженная атака верхних нот и связанная с этим недостатком скованность сценического поведения, ставили ее намного ниже уровня других участников. М. Гаврилкин — Андрей также не порадовал слушателей. Не обладая достаточно красивым тембром, столь необходимым для этой роли, он, кроме того, заметно грешил против интонации. Это свойственно двум названным артистам и в других партиях (Эльза в «Лоэнгрине» и Княжич в «Китеже»). Кстати, непонятно также, почему в роли Орлика опытный артист Л. Ярошенко, вполне убедительный во многих других спектаклях, в течение почти всей сцены в темнице, не отрывал глаз от дирижера и, угрожая ему пыткой, упорно требовал, чтобы тот указал, где спрятаны деньги?

Подобные неровности составов можно было наблюдать и в других оперных спектаклях.

В «Демоне», например, дебютант С. Бабешко, певший труднейшую заглавную партию, в общем вполне с ней справился, и голос его звучал ровно во всех регистрах. Певца следует предостеречь только от раздробления слов на отдельные слоги, вероятно с похвальной целью добиться ясности дикции. Но от этого в ряде мест пострадали и слово, и смысл его, и вокальная линия. Тамара — Е. Перласова пела искренне, голос ее порадовал свежестью тембра, но манера снимать с дыхания piano сразу же приводила к крупным интонационным погрешностям. Гудал — Л. Ярошенко, слуга — М. Черножуков и в особенности няня — Л. Грудина держали ансамбль на должной высоте, а вот Синодал — Е. Бойцов, равнодушно и бездумно пропев всю свою поэтическую картину, да к тому же еще пестрым звуком, сразу снизил настроение. Ангел Э. Краюшкина тоже не порадовала ни дикцией, ни точностью интонации, ни звуковедением, которое так необходимо в этой кантиленной партии.

Очень ровно по качеству исполнения прошел 2-го февраля спектакль «Декабристы» Шапорина. Поставленный уже давно Е. Соковниным, он удивительно хорошо сохранился. Особенно приятно отметить эту заслугу театра, так как спектакль идет не очень часто. Все исполнители многочисленных действующих лиц оперы пели очень осмысленно, мизансцены были выразительны, никто не засматривался на дирижера (и стройность ансамбля от этого не страдала), словом, это был настоящий академический спектакль, достойный Театра им. Кирова.

А вот «Настя-кружевница» В. Трамбицкого, поставленная недавно, производит уже сейчас впечатление запущенности. Музыка этого произведении хотя и имеет некоторые недостатки (например, чрезмерную дробность формы и отсутствие ярких контрастов), дает все же большую возможность создания эмоционально-правдивых сценических образов. Исполнители же спектакля удивляют своей разностильностью.

Рядом с артисткой Э. Краюшкиной, которая исполняет роль нашей современницы, произносит свои слова с ложным пафосом, совершенно неуместным для подобного образа, соседствует, например, девушка Ксюша (Л. Филатова) с естественной, жизненно правдивой манерой. Рядом с самым ярким образом спектакля — пожилой лифтершей (Л. Грудиной), у которой каждое слово выпукло и почти осязаемо, — у жены Балашова (артистка К. Пономарева) вообще нельзя понять ни одного слова. Но самым неприятным в этом спектакле было то, что почти все артисты преданно смотрят на дирижера. Слов нет, дирижер Д. Далгат — хороший музыкант, и оркестр у него в этой опере играет хорошо и стройно (временами, правда, слишком громко, заглушая певцов). Но когда в спектакле о наших современниках Настя (Е. Перласова), склоняясь над тяжело раненным любимым, не рискует взглянуть на него и поинтересоваться, как же он себя чувствует, потому что боится потерять из виду дирижерскую палочку тут уж не до реализма. С таким положением вещей нельзя мириться не только в академическом театре, но и в любом периферийном.

Оркестр театра — очень хороший коллектив. В его составе много квалифицированных музыкантов. Первые голоса духовых — солисты, в большей своей ча-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

МУЗЫКАЛЬНЫЙ ТЕАТР

Е. АКУЛОВ Р. ФАРХАДОВАД. РОМАДИНОВАИ. КУЗНЕЦОВА ПО СЛЕДАМ ПИСЬМА АРТИСТОВ БОЛЬШОГО ТЕАТРА

Е. Акулов

На спектаклях кировцев

Содержание

Е. АКУЛОВ
Р. ФАРХАДОВА
Д. РОМАДИНОВА
И. КУЗНЕЦОВА
ПО СЛЕДАМ ПИСЬМА АРТИСТОВ БОЛЬШОГО ТЕАТРА