только партерно решен прощальный дуэт героев? Ведь это необычайно приземляет чувства: пропадает возвышенность и одухотворенность эмоций. Излишне насыщен акробатикой танец Овечки с мужским ансамблем (хотя Л. Думитреску исполняет свою партию поистине очаровательно). Хочется верить, что балетмейстер продолжит работу над «Возвращением из глубин».

Балетная труппа бухарестского театра — творчески настолько интересная и значительная, что ей под силу решать самые ответственные задачи.

Коллектив находится в руках по-настояшему талантливых людей, таких, как замечательный музыкант, профессор К. Петрович, тонко чувствующий музыку, знающий специфику хореографического представления; беспокойный, всегда ищущий балетмейстер О. Дановски, взявший верный курс на освоение прежде всего классического репертуара; молодой одаренный хореограф В. Марку, художники О. Тутовяну, И. Клапан, И. Ипсер, имеющие свое собственное, яркое видение балетного представления.

Горячий прием московских зрителей — своеобразное «спасибо» румынским артистам. А нам хочется пожелать друзьям и коллегам большого плодотворного пути, новых интересных свершений, новых художественных побед.

Е. Добрынина

«Новый балет Праги»

Наше знакомство с «Новым балетом Праги» началось с чтения программы, изданной к его концерту. Из программы мы узнали, что коллектив существует всего год (17 августа 1964 года было днем его первой репетиции), что возглавляют его хореографы Лубош Огоун, Павел Шмок и критик-балетовед Владимир Вашут. Тринадцатый по счету балетный коллектив Чехословакии — «Новый балет Праги» — состоит из двадцати двух молодых энтузиастов (среди них есть и совсем юные, как, например, выпускники Пражского хореографического училища Гелена Рихтерова, Бланка Модра, Розина Камбурова, Владимир Клос).

Потом мы отвлеклись от программы: начался концерт. На затянутой черным (включая пол) сцене Эстрадного театра «Эрмитаж» наши гости показывали небольшие хореографические миниатюры. В тот вечер, о котором идет речь, шли «Фрески» на музыку Б. Мартину, «Джазовая сюита» на музыку К. Краутгартнера, «Послеполуденный отдых фавна» (по прелюдии Дебюсси), «Классическая симфония» (на музыку С. Прокофьева) и в заключение «Хиросима» (музыка В. Букового).

Началось с «Фресок» (постановка П. Шмока). Стилизованные хитоны и прически танцовщиц, некоторые позы и движения достаточно красноречиво говорили об идее спектакля — представить мотивы настенных росписей эпохи Возрождения. Возможно, если бы спектакль проходил в полнейшей тишине, мы восприняли бы его как серию «живых картин», исполненных не без изящества и грации (здесь выступали способные солисты — Марцела Мартиникова, Петр Кожелуг, Рудольф Бром и другие). Но спектакль шел в сопровождении музыки Богуслава Мартину — то декоративно сочной, то психологически напряженной, подсказывавшей воображению гораздо более глубокие эмоции и мысли, чем те, что были показаны на сцене.

«Джазовая сюита»... Тут, пожалуй, было соблюдено равновесие между характером музыки и хореографическим его воплощением. (Правда, увидев извивающиеся в «модерных» танцах фигуры молодежи, мы подумали: не вернее ли будет назвать этот коллектив «танцевальным ревю»?)

Потом был «Послеполуденный отдых фавна» (постановка Л. Огоуна). Выбежал вполне современный юноша и стал томиться. Появилась девица в ультрасовременном халатике и купальном костюме. Они познакомились, потом покрутились друг вокруг друга — сперва стоя, потом сидя и, наконец, лежа. В постановке было очень много акробатики и пантомимы и довольно мало танца. Что же, если вернуться к идее о том, что перед нами всего балет-ревю, то, может быть, не слишком придирчивая публика и примет такой номер? Тем более, что участвующие в нем М. Мартиникова и Р. Бром уже завоевали симпатии зрителей. Но вспомним, что на протяжении этих нескольких минут звучала музыка Дебюсси, которая никак не вязалась с «пляжной» интрижкой. Да, к сожалению для тех, кто мастер выдумывать хореографическую канву спектакля, невзирая на музыку, и, к счастью для нас, музыка ко многому просто обязывает постановщика.

Потом был перерыв, и мы изучали вступительную статью, помещенную в программе. Оказалось, что триумвират создателей труппы категорически отрицает балеты, основанные на литературном материале. Им представляется, что поставленные по литера-

Сцена из балета «Классическая симфония» С. Прокофьева

турным произведениям балеты бедны хореографически, шаблонны по форме, основаны на устаревших средствах выразительности. Огоун, Шмок и Вашут хотят возродить былое значение танца. Речь идет не о поисках совсем новых средств выражения, а об «установлении фокинских эстетических норм». Мы прочли, что «Новый балет Праги» — это «коллектив без прошлого». Что к «содержанию балета» постановщики относятся враждебно: «Мы полагаем, что балет — искусство специфическое».

Тут пришлось прервать чтение: началось второе отделение. «Классическую симфонию» С. Прокофьева коллектив стремился выдержать в привычных глазу формах балетной классики. (Пожалуй, в этой миниатюре было наиболее заметным стремление возродить «фокинские традиции».) Хотя и здесь были свои «но»: во-первых, неясно было, диктовались ли перестановки частей симфонии глубокой внутренней потребностью. Во-вторых, неясно было, только ли плохой пол заставил солистов отказаться от сложных и виртуозных движений классического танца? Во всяком случае увиденное нами находилось примерно на уровне пятого класса Московского хореографического училища.

И наконец, «Хиросима». Странная, завывающая музыка. Скорее даже не музыка — чудовищный конгломерат всевозможных звуков, вызывающий тревожные ассоциации. Вой сирены, перестук каких-то, напоминающих телеграфные, аппаратов, свистки, грохот, равномерные гудки. Кажется, что гудит в тревоге чье-то обезумевшее сердце, что весь этот хаос снится в страшном сне. И, как страшный сон, подана в этой хореографической миниатюре история одного из американских летчиков, сбросивших атом-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Е. Добрынина

«Новый балет Праги»

Сцена из балета «Классическая симфония» С. Прокофьева

Содержание