МУЗЫКАЛЬНЫЙ ТЕАТР

Вл. ДЕЛЬМАН

СУСАННА ЗВЯГИНА

Е. ДОБРЫНИНА

Вл. Дельман

Саратовский оперный

Пожалуй, ни перед одним видом театрального искусства не стоит сегодня столько проблем, сколько перед оперным театром. Потому что именно здесь сохраняется порой рутина, выдающая себя за почтенную «традиционность», и одновременно идут смелые и широкие поиски реалистической правды воплощения.

Какие критерии должны определять работу музыкального театра в целом, роль в нем дирижера, режиссера, актера, художника? Эти вопросы неизбежно встают при каждой встрече с новой, незнакомой еще оперной труппой. В данном случае с коллективом Саратовского театра им. Чернышевского, выступившего в Москве после почти десятилетнего перерыва.

Пять оперных спектаклей привезли наши гости. Из них только один современный — «Первые радости» А. Чернова. С него, естественно, я и начну свою рецензию, ибо где, если не в работе над новым репертуаром, определяется жизнеспособность коллектива?

Очевидное достоинство музыки Чернова — характеристичность, выразительность интонационных «портретов» отдельных персонажей. Композитор свободно владеет разнообразными приемами и формами оперного письма. Активную драматургическую роль играет в партитуре оркестр.

В то же время в либретто оперы (а это, разумеется, отразилось и в музыке, и в спектакле) ощущается один важный просчет. Тема оперы «Первые радости» — это путь разных людей в революцию. Для многих сложный и трудный. И добиться убедительности, отмечая лишь отдельные вехи этого пути, нельзя. Между тем в опере часто фиксируются только результативные моменты сюжета, а развитие происходящих между ними событий остается за рамками сцены. Вот главный герой — Кирилл Извеков. В сущности, он бездеятелен. В сцене с Лизой он говорит о борьбе и победе; в третьей и четвертой — Извекова арестовывают, и мы видим его на этапе; в шестой — благодаря рассказу Рагозина

выясняется, что Извеков бежал из ссылки на фронт; в седьмой, происходящей после революции, — Извеков (уже в своем кабинете в городском совете) собирается уезжать на ликвидацию кулацкого восстания и т. д. Все это лишь последовательная констатация происходящих в его жизни изменений. Но как Извеков борется за свои идеалы, как формируется его внутренний мир — это остается неизвестным.

Подобной хроникальностью страдает и лирическая линия оперы, в частности взаимоотношения Лизы и Извекова, Аночки и Извекова. Все это снижает остроту конфликтов, лишает действие подлинного размаха.

И все же саратовский спектакль в целом оставляет положительное впечатление. Его постановщики (дирижер — Ю. Давтян, режиссер — А. Киреев) нашли верный ритм и темп действия, естественные мизансцены, провели плодотворную работу с актерами. Отмечу особо оформление спектакля Т. Старженецкой. Оно органично сочетает бытовую достоверность с реалистической условностью. В отдельных сценах художник достигает подлинно значительной выразительности (например, в сцене обыска, в финале оперы). Что касается собственно музыкальной части спектакля, то здесь картина складывается довольно разнородная.

В общем спектакль слажен, певцы хорошо знают свои партии, сцена «не расходится» с оркестром, четко проходят закулисные передачи. Но достаточно ли этого? В восьмой картине оперы есть такой эпизод. Ночью в степи у костра сидят Ипат и Извеков. Они поют песню, собственно не поют, а как бы про себя напевают. Это — раздумье, «мечты вслух». А на фоне песни идет отрывистый, нервный разговор: Зубинский уговаривает Шубникова

Кирилл Извеков — Л. Екимов,
Парабукин — В. Дубовик.
«Первые радости». А. Чернова

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка