В продолжении всей жизни Дюка сохранял любовь и уважение к Франку и Форе. Нам довелось слушать такие мало известные произведения Франка, как например, его оперы «Гульда» и «Гизель». Портреты Форе и Дебюсси висели у нас в классе на стене, как бы напоминая о художественных традициях, близких нашему профессору.

Равель, бывший моложе Дюка на десять лет, уже не вполне принадлежал к его музыкальному поколению и пользовался в меньшей степени его расположением. Впрочем, Дюка признавал его большой талант, говоря, что Равель — «один из последних, у кого он есть».

Иногда в классе проигрывались произведения юмористического, пародийного характера. Однажды это были «Парафразы», написанные «кучкистами» на тему «тати-тати», с добавлением вариации Листа. Во Франции этот опус мало кто знал. Дюка особенно нравились в этом сочинении разные гармонические пряности, не потерявшие своей характерности и по сей день.

Единственный раз, в 1932 году, Дюка сыграл нам свое собственное произведение — «Сонет Ронсара», принесенное кем-то из учеников с просьбой дать автограф.

Дюка посещал некоторые симфонические премьеры своих учеников. Был он и на первых исполнениях двух моих сочинений: Виолончельного концерта и «Баллады» для оркестра.

Наш «выпуск» состоялся в 1932 году, но я и после этого продолжал посещать класс Дюка вплоть до июня 1934 года. Иногда я бывал у него и дома, где брал для просмотра различные редкие издания, а как-то раз застал его за сочинением.

После моего возвращения в Москву, в 1934 году, я получил от Дюка несколько писем¹. Я послал ему для ознакомления тогда только что найденную и изданную в Музгизе юношескую одночастную Симфонию Дебюсси (в 4-ручном переложении). Дюка утверждал, что в ней можно найти в зародыше элементы только самых ранних произведений Дебюсси, таких, как его кантата «Блудный сын» или «Маленькая сюита».

В жизни самого Дюка зимой 1934–1935 года заметными событиями явилось избрание его в Академию изящных искусств на место Альфреда Брюно (Дюка писал, что получил свыше трехсот поздравлений) и возобновление его «Арианы», на этот раз на сцене Grand Opе́ra, где он присутствовал на «тщательных», по его выражению, репетициях.

Весной 1935 года неожиданно пришла весть о кончине Дюка.

Вскоре я получил предложение участвовать в музыкальном приложении к номеру «Revue musicale», посвященному его памяти. Этот номер, в котором приняли участие и музыканты старшего поколения, соратники Дюка (в том числе Мануэль де Фалья) и ученики двух его классов, вышел весною 1936 года. Пьесы дважды исполнялись в парижских концертах и были тепло приняты.

Кончина Дюка вызвала многочисленные отклики в различных странах. В сентябре 1935 года появилась и моя статья о нем в «Советской музыке».

Память о Дюка до сих пор жива во Франции и за ее пределами. Его чтят как человека, в котором сочетались большое дарование, широкая образованность и прекрасные черты подлинного музыканта-гуманиста.

_________

¹ К сожалению, эти письма утеряны в годы войны.

ИЗ ИСТОРИИ ЗАРУБЕЖНОЙ КУЛЬТУРЫ

М. Вайсборд

МУЗЫКАЛЬНЫЕ ПУТЕШЕСТВИЯ ЧАПЕКА

В октябре 1929 года Карел Чапек посетил Испанию, а уже через месяц в пражской газете «Лидове новины» стали публиковаться очерки, составившие вместе «Прогулку в Испанию».

В живой, непринужденной манере рассказывает Чапек обо всем, что видел и слышал в далекой романтичной стране. Перед читателем возникают красочные сценки народного быта, картины природы. Талантливо написаны очерки о живописи («Гойя», «Веласкес») и архитектуре («Хиральда», «Алькасар»). Многие страницы «Прогулки» посвящены испанской народной музыке.

Просто и увлекательно ведет Чапек разговор о музыкальном фольклоре Испании, многие области и города которой создали свои песни и танцы: «Триана — цыганское и рабочее barrio¹ Севильи, на другом берегу Гвадалкивира; кроме того, триана — особый вид танца и особый вид песенки, так же, как гранадинас — типичные песни Гранады, мурсианас — Мурсии, валенсианас — Валенсии, картахенерас — Картахены, а малагеньас — Малаги. Представьте себе, что Жижков имел бы свой собственный танец, а Дейвице — свою народную поэзию, что Градец Кралове музыкальным фольклором резко отличался бы от Пардубице, а что Часлав бы, скажем, всегда можно было узнать по особенно самобытной и огневой пляске»².

Один из очерков, посвященных Каталонии, называется «Сардана». В этом названии заключен глубокий смысл. Сардана — не только любимый танец каталонцев, но и символ их единства.

«А ну, каталонцы, послушаем вашу сардану, музыку резкую и обстоятельную, с козлиным блеяньем и посвистом пастушеской свирели, настоящую

_________

¹ Barrio — предместье (исп.)

² К. Чапек. «Прогулка в Испанию». Сочинения, т. II. Гослитиздат, 1959., стр. 454.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

ИЗ ИСТОРИИ ЗАРУБЕЖНОЙ КУЛЬТУРЫ

М. Вайсборд

МУЗЫКАЛЬНЫЕ ПУТЕШЕСТВИЯ ЧАПЕКА

Содержание