молоком. Возможно ли в таких условиях исполнять инструментальные произведения С. Прокофьева, Д. Шостаковича, А. Хачатуряна, Д. Кабалевского, петь романсы Глинки и Чайковского, показывать сцены из опер? Многие ответят: «Нельзя!!» И все-таки это нужно делать. Потому что завоевать неподготовленную аудиторию легче всего в привычной обстановке, а не в концертном зале. Лектору предстоит тщательно продумать, какие сочинения можно демонстрировать на аккордеоне, баяне, какие — петь под аккомпанемент этих инструментов. (Например, «Гавот» из «Классической симфонии» Прокофьева, «Танец Айши» и «Танец с саблями» Хачатуряна, «Баркарола», «Вальс цветов» Чайковского хорошо звучат в переложении для аккордеона; классические романсы, сцена Одарки и Карася из «Запорожца за Дунаем» Гулак-Артемовского, советские массовые песни исполняются под баян.)

Еще один «кадр». В городском парке назначена лекция-концерт «Творческие достижения композиторов Казахстана». На скамейках перед эстрадой сидит несколько человек. Диктор несколько раз объявляет, что «сейчас на центральной эстраде состоится..», но это не помогает. Может быть, не стоит читать лекцию? Но вот она все-таки началась, зазвучала музыка, и вскоре аудитория увеличивается. Правда, поблизости раздаются реплики дефилирующих посетителей парка, правда, вот эта группа людей явно остановилась всего на несколько минут. Но через некоторое время кто-то из них непременно заинтересуется и дослушает до конца. Конечно, такая работа очень трудна и на первый взгляд неблагодарна. Может быть, поэтому большинство лекторов предпочитает не выступать в парках. Но когда вы преодолеете все «помехи» и увидите перед собой сотни людей, внимающих рассказу о музыке, требующих повторения понравившихся произведений, вы осознаете, как необходима эта подлинно массовая пропаганда. Развернуть ее — наша главная задача. Мы просто обязаны не бояться «трудных» слушателей, идти в любую аудиторию. Даже на молодежные вечера с танцами! Ведь умелая беседа с молодежью на вечере отдыха может стать для нее первым шагом на пути в филармонический зал.

*

Мне думается, все мои коллеги согласятся, что нельзя упускать ни одной возможности в достижении нашей «сверхзадачи» — пробуждать у людей чувство прекрасного, раскрывать им красоту музыки. Какими же средствами располагаем мы, лекторы-музыковеды, для этой цели? Вероятно, на ближайшей из встреч стоило бы обсудить вопрос о наиболее эффективных средствах музыкальной пропаганды. Меня, в частности, очень волнует проблема художественного качества иллюстраций, сопровождающих наше слово о музыке. Ведь именно на них мы воспитываем вкус, с их помощью должны противостоять пошлости и халтуре.

Решить эту проблему в массовом масштабе в ближайшие годы не удастся, если мы не призовем к себе на помощь кино и телевидение. Они неограниченно расширяют сферу нашей деятельности. Имея в запасе несколько кинороликов с музыкальными лентами, лектор может выступать в любом клубе, прямо на полевом стане, на корабле, в агитвагоне — всюду, где есть киноустановка. Ему не придется сожалеть о качестве исполнения: оно всегда будет первоклассным. Уже сейчас создано немало документальных, учебных и художественных кино- и телефильмов, которые могут быть с успехом использованы на лекциях, посвященных различным вопросам музыкального искусства. Проблема заключается лишь в том, как открыть широкий доступ к этому «богатству», наладить систему его обращения. Пока что лекторы могут получить музыкальные фильмы только через Бюро пропаганды киноискусства, а их тематика связана прежде всего с киномузыкой. («Музыка звучит с экрана», «Кино и музыка», «Опера на экране», «Дунаевский в кино» и т. п.). Мне кажется, Союзу композиторов СССР и Министерству культуры Союза нужно договориться с организациями кинопроката о том, чтобы лекторы могли брать на вооружение все, что им необходимо, без всяких ограничений. И договориться срочно, не откладывая на завтра.

Необходимо также создавать новые фильмы, специально предназначенные для первого знакомства с музыкальным искусством. Может быть, следует шире привлекать лекторов-музыковедов не только к созданию сценариев, но и к участию (хотя бы в качестве диктора за кадром) в фильмах-концертах? К сожалению, в этом жанре у нас еще мало удач. Недавно вышедший на экраны кинофильм, посвященный Гоар Гаспарян (сценарист и постановщик Г. Мелик-Авакян), — лишнее тому доказательство.

И еще одно пожелание хочется высказать нашим кинематографистам: почаще рассказывайте во всесоюзных и республиканских киножурналах о творчестве советских композиторов, о новых музыкальных произведениях, об искусстве наших дирижеров, пианистов, скрипачей, виолончелистов...

*

Огромное значение в нашей работе приобретает умение все время поддерживать эмоциональный контакт со слушателями. По-моему, природа этого контакта, рождающая особую доверительную интонацию, схожа с телевизионной спецификой, предполагающей «приближение» к собеседнику.

Первая задача, которая обычно возникает в общении с новой аудиторией, — выяснить ее уровень и запросы. Для этой цели в ряде университетов культуры занятия музыкального факультета были построены следующим образом: первый час посвящался вступительной беседе об особенностях музыки как искусства. Затем лектор просил слушателей просмотреть во время перерыва несколько рекомендуемых им вариантов годового цикла занятий и высказать свои пожелания. После совместного обсуждения план утверждался. На этих факультетах по сравнению с другими посещаемость заметно улучшилась, так как люди выбрали интересующие их темы.

Установлению контакта с посетителями народных университетов культуры служат также многообразные методы исследования аудитории. Тут и специальные анкеты, которые распространяются накануне учебного года и в конце его; стенгазеты музыкального факультета; небольшие самостоятельные сообщения-рефераты отдельных слушателей об их любимых произведениях (типа «За что я люблю Шестую симфонию Чайковского», «Какие песни мне нравятся» и т. п.) и коллективные походы на премьеры оперного театра с последующим обсуждением; дискуссии о новых произведениях советских композиторов после их прослушивания в записи; беседы о музыкальных передачах по радио и телевидению, о приезжих гастролерах-музыкантах и прочее. Важно постоянно стре-

миться к общению с аудиторией, хорошо ее узнать и повести за собой.

Особенно нелегко, но совершенно необходимо просто и дружески беседовать с детворой. Впрочем, работа в детских лекториях включает и работу со взрослыми. В школах перед началом абонементного цикла лектору полезно провести беседу с родителями и — отдельно — со всем преподавательским коллективом. Ведь не секрет, что еще многие педагоги не понимают и не ценят серьезной музыки, не стараются вызвать у своих учеников интерес к ней. Видимо, нужно повысить художественно-эстетический кругозор самих учителей. Тогда нам, лекторам, легче было бы осуществить заветную мечту: создать совместно с преподавателями истории, русского языка, литературы и географии цельный курс музыкально-эстетического воспитания школьников, в котором темы концертов-бесед перекликались бы с материалом школьной программы.

*

Многие из проблем музыкально-лекционной работы можно решить своими силами на местах. Но есть такие важные и сложные, которые требуют участия представителей всех республиканских филармоний, Министерства культуры и Союза композиторов СССР. Одна из них — пропаганда творчества композиторов братских народов. Темы, связанные с национальным и интернациональным в музыке, с творчеством авторов союзных республик, мы до сих пор так или иначе вынуждены комкать, обеднять. Причин тому немало. И новую музыку знаем недостаточно, и нотного материала под руками часто нет, и исполнители не всегда в силах по-настоящему передать характерные национальные особенности произведения. Выход здесь, по-моему, таков: организовать систематические гастроли-взаимообмены лекторийных групп всех республиканских филармоний. Каждая группа (лектор, несколько солистов плюс звуковоспроизводящая аппаратура) во время гастролей познакомит слушателей с наиболее интересными явлениями музыкальной жизни своей республики. Таким путем решится также и проблема постоянного (не от случая к случаю) обмена лекторским опытом. Конечно, для того чтобы наладить эти взаимные визиты, нужен координационный центр, четкая организация. Ехать из Киева или из Риги в Алма-Ату ради одной — двух лекций нецелесообразно. Но если после Алма-Аты лекторийная группа побывает в Чимкенте, Джамбуле, Целинограде, Караганде, Темиртау, Семипалатинске, Усть-Каменогорске, Кустанае, Рудном, Павлодаре, Актюбинске, Петропавловске, Уральске, то поездка оправдает себя и в материальном отношении. А какую пользу это принесет эстетическому и интернациональному воспитанию трудящихся разных республик!

Хочется представить себе, как в недалеком будущем мой друг из Ташкента рассказывает рижанам об особенностях узбекской музыки, а исполнители из Тбилиси знакомят казахов с новинками грузинских композиторов. Воображение начинает рисовать увлекательные картины: вот поменялись своими «трибунами» лекторы-музыковеды РСФСР и Украины, Прибалтики и Сибири, Белоруссии и Киргизии, Туркмении и Таджикистана... Разве это утопия, товарищи?

М. Гольденштейн

«МУЗЫКАЛЬНЫЕ СЛЕДОПЫТЫ»

Лекции для детей. Привычно, но неточно. На деле лектор-музыковед редко прибегает к форме лекции даже для школьного юношества, а для детей младшего и среднего возраста — это просто живые беседы, насквозь пронизанные музыкой. Примем это название условно.

Столь же туманно и определение адресата — «дети». Не раз позавидуешь коллеге, который читает лекцию в Доме ученых, в цехе завода или в общежитии института. Он знает, кто его ждет там. В школе же случается, что вместо выпускников зал кишит второклассниками: старших вызвали неожиданно на какую-нибудь спортивную тренировку. А малыши смотрят на тебя доверчивыми веселыми глазами, уверенные, что будет что-то занятное. «Внезапная модуляция» порой обходится нелегко. Пусть лектор перестроит или вовсе заменит тему, но что делать исполнителям? В их папки добросовестно уложен первоклассный камерный репертуар, но он оказывается никому не нужным. Я видела однажды, как отличный певец, попавший в такую «катастрофу», исполнял песню Веденецкого гостя и, чтобы хоть как-то привлечь внимание первоклассников, рисовал пальцем в воздухе все достопримечательности «славного Веденца»...

Не легче бывает и тогда, когда вместо предполагаемых младших школьников (1–4 классы) в зале сидят пяти- или шестиклассники. Наши слушатели быстро растут и внезапно охладевают к недавним увлечениям лишь потому, что полгода назад «были еще маленькими, а теперь...» Детская песенка для них уже чистое оскорбление. Приходится «расти» вместе с ними, вовремя (но не преждевременно) меняя возрастной «ценз» беседы.

Учащиеся третьих-четвертых классов встречают тебя с открытым нараспашку сердцем. Правда, к музыке они, как правило, равнодушны, но зато очень любознательны, активны. Только успевай использовать их энергию, держа в то же время зал в узде, чтобы не уйти от цели.

Шестиклассник уже стеснителен. К нему надо искать ключ, «вытягивать» из него высказывания. И тогда в нем может открыться чудесное, поэтическое ощущение музыки.

А ироничные всезнайки старшеклассники! Их музыкальные вкусы уже сложились, худо ли, хорошо — в зависимости от обстоятельств. Лектора они испытывают, полюбиться им нелегко. Среди этой молодежи есть самозабвенные приверженцы настоящего искусства, есть и коллекционеры легковесной пошлятины.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

*

*

*

М. Гольденштейн

«МУЗЫКАЛЬНЫЕ СЛЕДОПЫТЫ»

Содержание