Выпуск № 5 (318) | 1965 - страница 14

березовцев». Руководил им М. Быкадоров: играл на баяне, аккомпанируя пению и танцам, много импровизировал на темы популярных народных и советских песен. Фантазию-попурри нередко предваряли «позывные» Московского радио. Главное же — в содружестве с Леонидом Высоцким, бойцом того же полка, М. Быкадоров сочинял марши, песни, частушки. Сочинять приходилось, как рассказывает сам автор, чаще всего экспромтом. Мелодия и аккомпанемент эскизно намечались в процессе импровизации и постепенно шлифовались в дальнейшем. Но товарищи Михаила стали заботиться о том, чтобы сохранить точно йотированные напевы. Именно они летом 1943 года побудили автора записать на случайном листочке мелодию марша, уже ставшего популярным на Кличевщине; именно они, в частности Л. Высоцкий, сберегли этот листок. Многое, конечно, оказалось утраченным. Но сохранились энергичный «Марш березовцев» (известный под названием «Марша белорусских партизан»), «Березовская-лирическая» («Спускается вечер на сонные хаты»), «Белорусская полька» для двух баянов. Эти три произведения отражают характернейшие черты партизанского творчества: героику, лирику, юмор. И прежде всего, конечно, настоящий оптимизм.

«Неугомонный» — хочется сказать о Михаиле Быкадорове — бойце, музыканте, изобретателе баяна нового типа. Каково же его творчество? Мгновенный и стремительный отклик на события: марши, танцы, частушки, песни, этюды для баяна, фантазии — чего тут только нет!..

Восстановить творческий облик Александра Вешева сейчас уже нелегко, так как Вешев погиб в апреле 1944 года. Близкие люди говорят о нем: радостный, с ним и в хате светлее становилось! И еще прибавляют: страстно любил музыку...

Саша Вешев — паренек из рабочей среды. С детства, проведенного в Ленинграде, играл на гитаре, балалайке, баяне, в 10 лет подружился со скрипкой. Когда в кинотеатре на Васильевском острове шла одна из музыкальных комедий, он часами простаивал на улице под рупором, откуда неслись звуки музыки, и приходил домой озябшим, вымокшим, но окрыленным.

После окончания ФЗУ А. Вешев поступил рабочим на один из ленинградских заводов и одновременно на вечерние музыкальные курсы по классу скрипки. Со скрипкой и в армию уехал, когда пришло время призыва в 1938 году. Служил на одной из пограничных застав, затем был направлен в Пограничный ансамбль Белорусского Военного округа. В партизанах, как и М. Быкадоров, с 1941 года. И когда в 1943 году возникла агитбригада при Главном штабе партизанских соединений Минской области, он вошел в нее вместе с журналистом Георгием Щербатовым, товарищем по пограничной заставе, талантливым певцом Николаем Тамуркиным, скрипачом Георгием Збаром, баянистом Николаем Бушуевым, трубачом Владимиром Хомко и многими другими музыкантами, актерами, плясунами. И не просто вошел, а стал ее художественным руководителем.

Судя по немногим дошедшим до нас сочинениям, А. Вешев обладал большим дарованием художника, умевшего «слушать время». С его именем связывают одну из самых популярных песен белорусских партизан — уже упомянутую «Мы шли на дело ночкой темной». Выразительностью отличается и суровый гимн — «Прозвучат партизанские песни» на слова Н. Тамуркина.

По-иному сложилась судьба Ивана Гусенцева — скрипача и слагателя песен из партизанского отряда Алексея Данукалова на Витебщине. Как и А. Вешев, он пришел из Пограничного ансамбля. Но в начале войны случилось страшное: раненый, попал он в плен к фашистам, валялся в госпитале, где не получал никакой медицинской помощи, и, наконец, был брошен в морг. Помогли люди — свои советские люди. Ивана подняли из мертвых, отбили от смерти, показали дорогу в партизанский отряд. Здесь он нашел друзей, здесь его потянуло к творчеству. Своими импровизациями на скрипке молодой солдат волновал людей до слез. До сих пор, рассказывая об этом, товарищи его отыскивают особенные, проникновенные слова:

— Музыка была необычная — грустная, торжественная, подымающая, уносящая вдаль... — говорит Ольга Симонова, в то время руководитель художественной агитбригады данукаловцев («алексеевцев», как они любили себя называть). В содружестве с ней И. Гусенцев создал множество мелодекламаций, которые стали излюбленным жанром самодеятельного искусства. Среди них — «Баллада о Доньке Овчинникове», «Поэма об Алексее Данукалове», «Про Мишку-моряка».

Вместе с Дмитрием Шепиловым (скрипачом, участником того же ансамбля) И. Гусенцев написал «Марш Бригады алексеевцев» на слова О. Симоновой.

Сам Иван Георгиевич пишет: «Складывались мелодии и импровизации у меня, исходя из той обстановки, в которой мы находились в то время. Ведь это был период, когда весь народ нашей страны переживал и выносил на своих плечах все тяготы войны». И далее, взволнованно благодаря друзей, скромно замечает: «Из меня Ольга Ивановна и другие сделали чуть ли не гения, а я просто что чувствовал, то и передавал в звуках на инструменте...»

Степан Степанович Марковский, один из зачинателей музыкального образования в Белоруссии, перед Отечественной войной был преподавателем Государственной консерватории по классу ксилофона и ударных инструментов. С 1941 года он в партийном подполье города, затем связной отряда в Пуховичах, еще позже — историк «лесного» отряда им. Юрченко, агитатор, руководитель самодеятельности. Он не был ни композитором, ни писателем по профессии. Просто жизнь складывалась так, что и литература и музыка естественно оказывались в сфере партийно-политической работы. С. Марковский начал сочинять небольшие патриотические рассказы о непокоренной Белоруссии. В ответ на предложение фашистов сложить оружие он вместе со своей супругой — переводчицей штаба — написал горячо одобренный партизанами замечательный политический памфлет на немецком языке, высмеивающий незадачливых вояк.

Выступал Степан Степанович и в роли композитора. В одном из номеров отрядного журнала «Удар с тыла» помещена его боевая «Партизанская коробушка» на слова самодеятельного поэта Г. Кореня. Мелодия ее, стремительно маршевая, упругая, несколько напоминает листовскую «Тачанку».

Бойцы отряда им. Юрченко любили своего старшего друга.

«Степан Степанович Марковский, — говорилось в одном из журналов, — живое полное собрание всех новостей фронта... Мельчайшую деталь событий на фронте вы узнаете от Степана Степановича; утром первую весть о продвижении Красной Армии вы услышите от Степана Степановича; занимательный рассказ о советской и мировой музыке, о знаменитых композиторах вам расскажет Степан Степанович, об истории спектакля и жизни виднейших артистов вам поведает Степан Степанович, наконец, Степан Степанович ответит вам на любой вопрос, даст любую справку.

— Куда, Рома, направляешься? — спрашивает Анатолий.

— К костру, послушать Степана Степановича.

— Тогда пошли вместе.

— Пошли».

(«Удар с тыла», ноябрь, 1943 г., № 1.)

В бригаде «Пламя» (район Пуховичей) в содружестве с партизанской поэтессой Яниной Игнатьевной Крайник, известной под псевдонимом Лилии Лесной, создавал боевые песни Иван Александрович Мартинюк — бывший военный капельмейстер. До войны он служил в 94-м кавалерийском полку Кубано-Терской Чонгорской Краснознаменной дивизии им. Буденного, некоторое время проработал в Ансамбле пограничников. И теперь, находясь в партизанской бригаде, он присоединял к своим обязанностям политического руководителя обязанности творческие: возглавлял хор и оркестр, составлял с Крайник литературно-музыкальные монтажи, осуществлял театрализованные постановки. Судя по рассказам окружающих, у И. Мартинюка был к тому времени в этой области уже немалый опыт: еще в мирные годы он сочинил и поставил на самодеятельной сцене «оперетту или, скорее, народную комическую оперу» в духе «Наталки-Полтавки» и «Запорожца за Дунаем».

К сожалению, из большого числа произведений до нас дошла лишь одна песня И. Мартинюка на текст Лилии Лесной «Ой, як цяжка у няволi, кaлi волю знаеш». По свидетельству Я. Крайник, первоначальный замысел авторов заключался в том, чтобы «подтекстовать» стихи под напев популярной песни Н. Богословского «Снят курганы темные». Но задушевные строки, близкие к народной поэтической традиции, вызвали к жизни и близкую народно-песенной традиции лирическую вальсовую мелодию, несомненно в чем-то «отталкивающуюся» от мелодии «Курганов», но также несомненно и не совпадающую с ней. Гораздо больше напоминает она бытовую песню-романс Глинки «Не щебече соловiйко», напев которой «фольклоризировался»¹.

К группе самодеятельных композиторов, опиравшихся на традиции профессионального искусства, примыкали партизаны — учащиеся музыкальных учебных заведений: Дмитрий Журавлев, Маргарита Миненкова и другие, создавшие в разное время по одной песне. Среди них «Жди меня» М. Миненковой на стихи К. Симонова отличалась наибольшей сердечностью, искренностью, теплотой.

Главное, однако, в том, что творческой деятельностью этой группы вовсе не исчерпывается партизанское песенное движение в Белоруссии. Были и другие вожаки его — те, чья «мирная» профессия далека от музыки и поэзии. Различны дарования, творческая активность этих людей. Но все они горячо любят песню, понимают силу ее общественного воздействия. Важнейшие события побуждали их браться за перо: начало Отечественной войны, создание партизанского отряда, особо памятные бои и т. д.

Эта вторая группа авторов поначалу кажется менее многочисленной. Может быть, так только кажется — просто она менее исследована; так, здесь меньше «внешних» данных: нет нотных строчек, чаще всего нет указаний на инструментальное сопро-

_________

¹ В брошюре И. Еремина «И. П. Котляревский» содержится ошибочное утверждение, что стихи Л. Лесной «Ой, як цяжка у няволi...» распевались на мелодию украинской песни «Дують вiтри» из «Наталки-Полтавки». Эта украинская песня действительно использовалась в одном из монтажей Я. Крайник и И. Мартинюка, но с другим текстом.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание