не только концертный репертуар, но и программы консерваторий и училищ.

Даже наименее оправданная, на наш взгляд, обработка Скерцо из музыки Мендельсона к комедии «Сон в летнюю ночь» Шекспира в виртуозной интерпретации концертанта не нарушила общего хорошего впечатления от программы. В своих транскрипциях Азархин проявляет необходимую корректность по отношению к оригиналам и отличное понимание природы выразительных возможностей своего инструмента.

Интересно и убедительно прозвучали переложения таких произведений, как «Ave Marla» Шуберта, «Пробуждение» Форе — Казальса, «Песня Сольвейг» Грига, Анданте и Вальс С. Кусевицкого.

Особо отметим прекрасную обработку романса Ю. Шапорина «Заклинание». Из оригинальных произведений очень хорошо был сыгран уже ставший классическим Концерт С. Кусевицкого. Успеху способствовало музыкальное и чуткое сопровождение пианистки Елены Александровой.

Л. Гинзбург

*

Александр Слободяник

Не часто молодой пианист (он еще студент Московской консерватории по классу В. Горностаевой) собирает столь большую аудиторию и играет четыре пьесы «на бис». В чем же секрет успеха?

Слободяник умеет по-своему трактовать давно знакомую музыку, ему удается почувствовать в ней какие-то новые стороны. На концерте в Малом зале консерватории самое яркое впечатление произвела интерпретация Седьмой сонаты Прокофьева. Ее играют очень по-разному: чаще подчеркивают фантастико-эпический характер. Слободяник же услышал в этом сочинении драматические образы, придал им иногда даже трагическое звучание.

Дерзок вызывающий первый тезис, все более демоничен тревожный поток триолей, угрожает гул басов, таинствен голос связующей партии. Атмосфера сгущается... Среди живых, эмоционально наполненных пластов фактуры (ни один не пропадает!) возник печальный, одинокий голос темы Андантино. Его скорбь усугубляется роковым звоном органного пункта ре. И вот на гребне аччелерандо появляется реприза. В ней словно распоясались злые силы. Мрачные, зловещие видения проносятся в конце части...

Казалось бы, полный контраст ей — благородное Анданте. Но исполнитель и здесь обнажает черты драматизма. То похоронный звон, то отчаянные стоны слышатся в среднем разделе Анданте... И хотя в репризе динамика постепенно сникает, настойчивое звучание басовой терции готовит финал — торжество тупой механистичной силы. Все яростней обрушивается на слушателя «непреодолимая» увеличенная секунда си бемоль — до диез. Кажется, будто ее штампует какой-то бездушный робот. Никакие проблески света не помогут. Необычный замысел пианиста убедил, он создал целостную концепцию.

В сюите из балета «Петрушка» Стравинского восторжествовал незаурядный темперамент Слободяника. Благодаря небыстрому темпу и броской манере подачи образы балета показались особенно выпуклыми, театральными — будь то разноголосица толпы в «Русской», или проклятия Петрушки в сцене «У Петрушки» (здесь, правда, меньший эффект произвел вопль Петрушки: он прозвучал недостаточно тембрально и пронзительно), или самое начало «Масленицы» — неясные еще шумы, нарастающее движение, «настройка» к гулянью (в этом месте Слободяник превосходно пользуется полупедалью, создавая нужную звучность). А стихия безудержной танцевальной удали! Кажется, будто здесь оживает кисть русских театральных художников начала века.

Своя трактовка отличала и Сибемоль-мажорную сонату Шуберта. Но здесь убедило далеко не все. Пианист играет сонату скорее по-бетховенски: мужественно, патетично, часто меняет темпы, выпукло показывает малейшие контрасты. Однако за всем этим (имею в виду первую часть — самую, конечно, трудную для исполнения) исчезла истинно шубертовская красота — дивная певучесть этой музыки с ее бесчисленными оттенками лирики, с ее живительным теплом, с ее звуковым разнообразием при однородной, казалось бы, образности. Даже огромный динамический накал в разработке (выразительно прозвучала ре-минорная тема) не произвел должного впечатления из-за слишком беспокойного предшествующего развития. Лишь в репризе тема зазвучала наконец мягче, нежнее. Две средние части были лучшими в сонате. Просто, как песню, начал пианист Анданте, достигая замечательных градаций в пиано. Сдержанная скорбь, скрытая в этой теме, прорывается в видоизмененной репризе части, где Слободянику удалось при той же динамике наполнить образ настоящим трагизмом. Весело, по-гайдновски легко и беспечно было сыграно Скерцо, а вот финал разочаровал механистичностью, неоправданно быстрым темпом, суетливостью и отсутствием блеска и филигранности. Здесь явно не хватало пианистического мастерства.

Недоставало его и в этюдах Дебюсси («Сложные арпеджио» и «Кварты»). Мало было звукового «колдовства», технического совершенства, хотя отдельные эпизоды и отличались поэтической красотой.

«На бис» Слободяник играл Ля-минорную мазурку Шопена, Кампанеллу и Шестую рапсодию Листа и фа диез-минорный Гавот Прокофьева.

М. Нестьева

Молодежь из Тбилиси

Нa концерте-отчете студентов Тбилисской консерватории выступали пианисты, певцы, скрипачи, кларнетист. Нам хотелось бы рассказать о вокалистах: они особенно заинтересовали публику, собравшуюся в этот вечер в Малом зале консерватории.

Теплый голос М. Касрашвили класс В. Давыдовой) удивительно точно создает вокальный образ. Когда слушаешь ее, возникает ощущение художественной достоверности: да, именно так должна петь Иоланта, а вот этот тембр лучше всего выражает состояние Мими в ее скорбном ариозо из третьего акта «Богемы». Высокая позиция и «собранность» звука наряду с хорошим чувством стиля позволяют представить себе артистическое будущее Касрашвили, студентки четвертого курса. Ей предстоит еще немало труда на пути к мастерству (нужно научиться не форсировать верхние ноты, укрепить неустойчивую иногда интонацию), но труд этот, думается, приведет к победе... Кстати, о форсировке. Показалось, что этот недостаток в большей или меньшей степени был присущ почти всем вокалистам, выступавшим в концерте. Ясный, чистый тембр Н. Гелашвили (класс П. Амиранашвили), бесспорно, не украшали напряженные верхи в арии Левко из «Майской ночи» и особенно — в арии Туриду из «Сельской чести». Для прекрасного голоса Г. Мартыненко (класс Д. Андгуладзе), видимо мягкого от природы, форсировка — состояние и вовсе неестественное, лишающее исполнение этого певца художественной свободы, выразительности. Не последнюю роль здесь играет, конечно, и репертуар. Студент напряженно, «с напором» поет «Плач Фредерика» из «Арлезианки» Чилеа; но как пластичен, гибок и красив его голос в романсе А. Чимакадзе «Твои косы». Очевидно, романс грузинского композитора вокально-исполнительски сейчас ближе начинающему артисту. А между тем своя, грузинская, музыка звучала в сольном исполнении в этот вечер досадно мало. Уже казалось, что такую программу могли привезти из любого города, не только из Тбилиси,— как вдруг...

Впрочем, вначале все было обычно: «Выступает вокальный ансамбль дирижерско-хорового факультета. «Имеретинская походная». На эстраде семь певцов, они становятся полукругом, один из них кивает в знак вступления головой, и тут происходит чудо — мы оказываемся в самом сердце Грузии!

«Имеретинская походная» поразила прежде всего неповторимостью колорита. Отличный строй, упругий темп — все гармонично и своеобразно. Затем кахетинская песня «Калгуло» — своего рода состязание солиста и ансамбля, которые соревнуются во владении пианиссимо, в бесконечной непрерывности дыхания. А вот сплошное сверкание красок: кантилена и скороговорка, шепот и звучное форте, октавное звучание нижних нот и фальцет верхов. Это грузинская народная песня «Чела». Незабываемое впечатление производит гурийская «Али-Паша» с ее переливами верхнего голоса «криманчули»: певцы переходят от грудного звучания к какому-то соловьиному щелканью и трелям...

Вот, наконец, и неповторимое в облике вечера, вот то, что могло родиться и родилось только в Грузии, только в Тбилисской консерватории...

Вокальный септет «Гордела», как называют себя его участники, еще очень молод: ему всего два года. Интересна история создания коллектива. Три товарища из одного села поступили в консерваторию. Один из них был Г. Сихарулидзе, ныне студент теоретикокомпозиторского факультета, руководитель «Горделы». В консерватории они нашли новых друзей, и возникла мысль создать ансамбль, в котором возродятся старинные, забытые грузинские песни. Вспоминались народные певцы, бережно хранившие стиль исполнения народных мелодий. А грузинским песням (в особенности песням гурийцев, мингрелов и имеретин, которые заняли большое место в репертуаре ансамбля) свойственна высокая техника голосоведения, сложность контрапункта. Своеобразен богатый мелодическими украшениями, со скачками до септимы верхний голос — «криманчули» (только гуриец знает «криманчули», говорят в Грузии),— всем этим предстояло овладеть.

И вот — выступление септета в Малом зале театра им. Руставели во время юбилея Артема Эркомайшвили, знаменитого во всей Грузии народного певца (внук его поет в «Горделе»), Участники ансамбля много работают, растет репертуар, появляется мастерство. Их уже знают и любят в Грузии. Прошлой весной коллектив впервые приехал в Москву, успешно прошло выступление в Колонном зале Дома союзов. Теперь «Гордела» привезла новые произведения. В исполнении молодых певцов звучат не только грузинские песни, но и ансамблевая музыка западного средневековья. В частности, большое впечатление осталось от фрагмента из «Весенней сюиты» И. Шайна (1629), в котором исполнители донесли тончайшие оттенки стиля. «Гордела» начинает петь и современные сочинения: в ее планах песни Н. Мамисашвили и Р. Лагидзе...

Порадовала инициатива Тбилисской консерватории, организовавшей этот концерт (как жаль, что так редки подобные встречи!). Москвичи услышали представителей грузинской музыкальной молодежи, ощутили аромат замечательной музыкальной культуры Грузии.

А. Туманов

*

Трио «Бухарест»

В 1950 году три талантливых румынских музыканта — пианист Валентин Георгиу, скрипач Штефан Георгиу и виолончелист Раду Алдулеску создали ансамбль, ставший вскоре известным как трио «Бухарест».

По словам В. Георгиу, «...вначале мы музицировали просто для себя. Все мы трое, концертирующие солисты, не мыслили свою деятельность без камерной музыки. Это великолепная школа мастерства, огромное художественное наслаждение. Так постепенно, незаметно для нас самих и создался постоянный ансамбль. В дальнейшем мы стали больше играть и разрешили себе выступать перед публикой». Трио «Бухарест» побывало во многих странах, участвовало в фестивалях в Зальцбурге и Ментоне; игру его слышали в Париже и Праге.

Выступления ансамбля в зале Института им. Гнесиных — свидетельство высокой музыкальной

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

*

Александр Слободяник

Молодежь из Тбилиси

*

Трио «Бухарест»

Содержание