турой. Необходимо было достигнуть согласованности художественных намерений участников — основного залога ансамблевой слаженности. С первых же дней стало ясно, что объединились не только четыре отличных профессионала, но и четыре различные артистические индивидуальности. Далеко не сразу слились рассудочность Э. Браккер с темпераментной игрой Г. Одинец, а импульсивная, волевая интерпретация К. Цветковой с мягкой лиричностью Н. Байковой.

Большую роль в работе молодого ансамбля сыграл А. Григорян. Превосходный музыкант и организатор, он сумел увлечь молодых исполнителей, с первых шагов воспитывал в них энтузиазм и уважение к избранной деятельности, желание принести людям свое слово, пусть скромное, но искреннее. И после нескольких успешных выступлений в Москве квартет начал готовиться к первой гастрольной поездке в честь сорокалетия Великого Октября.

В своем «архиве» ансамбль бережно хранит географическую карту. На ней красным карандашом отмечаются маршруты концертных путешествий. Уже ко второй годовщине существования квартета на карте были подчеркнуты Караганда и Ташкент, Алма-Ата и Фрунзе, Южно-Сахалинск и Таллин, Улан-Удэ и Новосибирск и многие другие города нашей страны. И всюду хороший успех, хорошие отзывы прессы. Но, как говорят артистки, самое главное в этих поездках — встречи с людьми, богатство новых впечатлений. Они вспоминают, как тепло встретили их рабочие паровозостроительного завода в Улан-Удэ; как удачно прошел концерт для трудящихся Южно-Сахалинска в морозную новогоднюю ночь или концерт-экспромт, состоявшийся в купе поезда Москва — Караганда...

И все время продолжалась напряженная работа. Овладев техническим арсеналом ансамблевого мастерства, квартет нашел и весьма привлекательную собственную исполнительскую манеру. К его достоинствам уже тогда можно было отнести хороший вкус, верное ощущение стиля, отличное владение штрихами, насыщенное звучание. Вероятно, это и позволило квартету осенью 1959 года одержать серьезную победу, получив первую премию на международном конкурсе памяти Гайдна в Будапеште. Сложную программу конкурса, состоящую из произведений Гайдна, Чайковского, Бартока и Прокофьева, можно смело назвать своеобразным экзаменом на художественную зрелость, с честью выдержанным молодым квартетом. В следующем году начались зарубежные гастроли: Польша, Румыния, Болгария.

Успех в Будапеште принес радость и творческое удовлетворение. Снова напряженная репетиционная работа, но теперь изменилась ее направленность. «Погоня» за новым репертуаром или за технологией мастерства все больше уступала место желанию раскрыть основной замысел исполняемых произведений, их архитектонику, драматургию. Исполнители все больше стремились овладеть искусством построения целостного в

своем развитии художественного образа, уметь отделить главное от второстепенного. Много работали они и над обогащением красочной палитры. К уже игранным, «сделанным» произведениям часто возвращались с новых творческих позиций. Ярче и выпуклее становилась лепка образов, иногда менялись детали. Стремление к несколько подчеркнутой выразительности, иногда близкой к экзальтированности, уступало место большей строгости и простоте выражения. Так было, например, со Вторым квартетом Чайковского или с Квартетом на кабардинские и балкарские темы Прокофьева.

С каждым годом расширялся репертуар квартета. Сейчас он охватывает 36 опусов: Гайдн и Шуман, Бетховен и Чайковский, Шостакович и Барток, Мясковский и Моцарт. Хорошей традицией стало исполнение новых или малоизвестных произведений. На «творческом счету» ансамбля премьеры квартетов № 3 А. Пирумова и № 1 С. Медетова, квартета тувинского композитора А. Чыргал-Оола.

Вряд ли можно сейчас говорить о том, что у молодого ансамбля все трудности роста уже позади. Можно напомнить о необходимости еще вдумчивее и глубже проникать в образную сущность произведений, еще более строго и тонко отбирать краски и динамику. И фразировка зачастую требует более широкого дыхания. Много предстоит поработать и над укреплением той творческой воли, которая в конечном счете определяет точность и силу воплощения замысла. Но артистки идут правильным путем, а это, вероятно, самое главное. Подтверждением служат их творческие планы, в которых большое место занимает работа над Третьим квартетом Чайковского, Первым квартетом Прокофьева и новыми произведениями советских композиторов.

Неизмеримо выросло в наши дни значение камерно-инструментальной музыки — по словам Бородина, «одного из самых могучих средств для развития музыкального вкуса и понимания». Все больше создается у нас квартетов, растет их мастерство. Тем более, что молодежи есть у кого поучиться, есть у кого перенять традиции. Достаточно вспомнить небывалую в истории квартетного искусства сорокалетнюю деятельность квартета им. Бетховена, горячее слово, сказанное комитасовцами, яркую страницу, вписанную «бородинцами», многие другие ансамбли...

Весной 1962 года квартету в составе Э. Браккер, Н. Байковой, Г. Одинец, К. Цветковой было присвоено имя Сергея Прокофьева. Коллектив принял эту высокую честь как доверие советской музыкальной общественности к его творческому будущему. Для этого есть все условия. Главное, чтобы основой деятельности молодых музыкантов остались дружная работа, неустанные поиски нового, творческая горячность и смелость.

Н. Растопчина

В ИСПОЛНЕНИИ ПАВЛА СЕРЕБРЯКОВА

Среди советских пианистов П. Серебряков является одним из самых талантливых и ярких интерпретаторов С. Рахманинова. В его репертуаре — Второй и Третий фортепианные концерты, Вторая соната, шесть «Музыкальных моментов», «Вариации на тему Корелли», «Элегия», «Мелодия», «Полишинель», «Юмореска», этюды-картины, прелюдии и т. д. По духу своему, по стилевым и художественным особенностям музыка Рахманинова близка П. Серебрякову.

Еще в начале его концертной деятельности критика отмечала масштабность, инициативу, темперамент как самое отличительное в игре молодого музыканта. С годами облик пианиста менялся. Совершенствовалось мастерство, появлялись сдержанность, глубина, строгая мужественность. Но в одном отношении его искусство оставалось неизменным: в искренности чувствований, страстности переживаний, ясности мироощущения. Эти черты творческой личности артиста привели его к музыке С. Рахманинова, а индивидуальные особенности пианизма — превосходная техника, большой певучий звук, огромные динамические ресурсы, гибкий, упругий ритм — позволили раскрыть мир рахманиновских образов свободно и широко.

История интерпретации музыки С. Рахманинова не знает столь различных, а иногда и противоположных толкований, как это имеет место, скажем, в отношении творчества А. Скрябина или С. Про-

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Н. Растопчина

В ИСПОЛНЕНИИ ПАВЛА СЕРЕБРЯКОВА

Содержание