Э. Мирзоян

ХАРАКТЕР И КОЛЛЕКТИВ

В жизни каждого человека бывают такие периоды, когда надо многое заново передумать и перечувствовать. Мне кажется, все мы сейчас переживаем один из таких периодов. Встречи руководителей партии и правительства с представителями советской художественной интеллигенции, решения Июньского пленума ЦК КПСС дали материал для раздумий, обсуждений, переосмысливания многих творческих проблем. Не потому, что эти события поставили перед нами совершенно новые вопросы, — напротив, они подтвердили жизненность основных положений Коммунистической партии в области культуры и искусства, сформулированных еще Лениным. Но потому, что самый вес и авторитет художественного творчества в советском обществе необычайно возрос за последние годы. Индивидуальность автора и выражение им общесоциалистических идеалов; единый метод и многообразие жанров и стилей — вот вопросы, волнующие сегодня сталевара и врача, моряка и философа, астронома и тракториста. И это естественно: наш народ гордится своей замечательной культурой и в преддверии коммунизма мечтает видеть ее еще более совершенной.

Ну, а мы, профессионалы?

Мы, конечно, тоже мечтаем. О новых победах симфонизма и оперы. О новых полетах по земному шару и в космос советских песен. О массовых народных синтетических театральных действиях. О том, чтобы каждому человеку нашего общества был понятен и доступен увлекательный мир музыки.

Но, разумеется, мы не только мечтаем. Наш гражданский долг, творческая потребность — воплотить мечты в действительность. А что для этого нужно?

Тут думается о разном (вовсе не хочу открывать никаких «америк»; просто делюсь с читателями мыслями, вероятно, очень естественными, волнующими многих моих коллег).

Во-первых, нужен талант, талант и еще раз талант. Отзывчивый к социальной сущности нашей жизни, истинно демократический, лишенный малейшего человеческого эгоизма. Без такого таланта в искусстве, особенно в искусстве нашей эпохи, делать нечего.

Во-вторых, нужно правильное воспитание творческой молодежи. Не специальное образование — об этом мы говорим гораздо чаще, и очень хорошо, что говорим, — а именно воспитание.

Вот написал слово «правильное» и сразу ощутил на себе испытующий взгляд читателя: дескать, на каких же весах взвешивать эту правильность? Художник — человек особый, и профессия его особая. Как же можно активно формировать не только его мировоззрение, но и его характер, если он, так сказать, облечен судьбой на труд высокий, но сугубо индивидуальный?

Художник — человек особый? Да, если иметь в виду уникальный характер производимой им духовной продукции. Но он такой же советский гражданин, как и все другие члены нашего общества, если иметь в виду его отношение к жизни, цель

и смысл существования. А значит, и методы его воспитания как человеческой личности в принципе те же, что и воспитания всех советских людей.

Когда размышляешь о сущности этих принципов, невольно вспоминается заголовок одного из разделов в докладе Л. Ф. Ильичева на Июньском пленуме ЦК. Он звучал так: «Человек с новым мировоззрением, с новой моралью формируется в коллективе».

Очень точно ведь сказано! Да и как же иначе, если социальная психология советских людей с самого начала, с первых революционных гроз складывалась как психология коллективная? Если все наше общество можно уподобить богатырскому оркестру, исполняющему музыку нового мира?

Когда мы думаем и говорим о совсем начинающем композиторе — студенте музыкального училища или консерватории, круг вопросов, связанных с проблемой «художник и коллектив», сравнительно ясен. Активное участие в академической жизни вуза; роль социально-политических наук; деятельность комсомольской организации — все это само по себе должно стимулировать общественные побуждения молодежи, стремления разомкнуть круг чисто профессиональных интересов. Но, наконец, училище, консерватория позади. Вчерашний студент становится самостоятельным художником. «Свободным художником». Как тогда складываются его деловые отношения с непосредственно окружающей средой? Вот к этому, на мой взгляд, весьма немаловажному вопросу мне хотелось бы привлечь общественное внимание.

Не секрет, что многие из молодых композиторов, да и музыковедов втайне и в открытую мечтают о возможности полностью отдаться творческой работе. Ну и что же, скажет читатель, разве это плохо?

Убежден, что да. И вот почему.

Никому не надо особо разъяснять, что сила нашего искусства в тесной связи с жизнью. Ученые при этом обязательно добавляют: с производством. Мы не ученые, но у нас ведь тоже есть свое производство, «работающее» на создание если не материально-технической, то нравственной, духовной базы коммунизма. Деятельность музыкальных учреждений — театров, консерваторий, союзов композиторов, Домов народного творчества и многих других; поистине невиданный размах художественной самодеятельности; гигантская работа по эстетическому просвещению народа, в частности детей и юношества, — вот оно, наше производство!

И мне хотелось бы со всей определенностью поставить вопрос о непременном участии талантливых художников в практической музыкально-общественной деятельности.

Предвижу недоумение: что же это — ходить на службу, тратить драгоценнейшее (нередко утреннее, самое творчески «урожайное») время на заседания и совещания, телефонные звонки, разговоры с людьми, а то и подписывание бумаг?

Да, друзья, по-моему, смолоду это просто необходимо. Ведь только в производственном коллективе по-настоящему сталкиваешься с конкретными условиями жизни нашего искусства, узнаешь характеры людей в труде, познаешь их в действии. Только в производственном коллективе проходишь ту всестороннюю жизненную «обкатку», без которой вряд ли возможно достижение подлинной человеческой зрелости. Наконец, в производственном коллективе прежде всего вырабатывается трудовая дисциплина, необходимая всем, — и рабочим, и художникам.

Я хочу, чтобы меня правильно поняли. Ни одно убеждение нельзя воспринимать догматически, буквально и применять к каждому конкретному случаю. Очень печально, если кто-либо поспешит сделать приблизительно такой вывод: значит, чтобы написать хорошую симфонию, надо сначала побывать, например, инспектором Министерства культуры, а затем, допустим, лектором в рабочем клубе? Я имею в виду общие внутренние стимулы, главную тенденцию развития творческой индивидуальности в нашем обществе. Здесь могут быть свои исключения, какие-то особые обстоятельства Но исключение потому и называется исключением, что оно редкость. Оно только оттеняет, по контрасту подчеркивает и утверждает главное: при всей специфичности индивидуальной человеческой деятельности необходима прочная «производственная»

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Э. Мирзоян

ХАРАКТЕР И КОЛЛЕКТИВ

Содержание