оспаривая мнение Зилоти, ставившего Листа как пианиста значительно выше, чем Рубинштейна; но аргументация автора была бы убедительнее, если бы он, с одной стороны, не прибегал к свидетельствам малоавторитетным и явно пристрастным, с другой же стороны, не умалчивал бы о высказываниях значительно более компетентных лиц, также отдававших предпочтение Листу. Гофман, например, тоже полагал, что «как виртуоз Лист, думается, стоял выше Рубинштейна»¹. Правда, Гофман не слышал Листа; во ведь не слышали его и Кашкин, и Соловцов (отец советского музыковеда), на которых ссылается Баренбойм (стр. 434).

Не все стороны многогранной деятельности Рубинштейна освещены с той полнотой и обстоятельностью, какие диктовались масштабами и общим стилем книги. Так, об организованном Рубинштейном первом международном конкурсе пианистов и композиторов рассказано на одной страничке (357), гораздо короче и суше, чем позволяли имеющиеся интереснейшие материалы².

Попадаются и заведомые ошибки. К примеру, Рубинштейн в 1881 г., в бытность свою в Лондоне, никак не мог встречаться с Мошелесом (стр. 192), умершим еще в 1870 году. Лист прекратил концертную деятельность в конце 40-х, а не 30-х годов, как сказано на странице 17. Впрочем, последнее, вероятно, просто опечатка, каких в рецензируемом издании довольно много.

Написана книга в общем хорошо, живо, временами горячо и увлекательно; иногда только натыкаешься на повторение уже сказанного или неудачный оборот речи (стр. 60–61, 103, 226, 405 и др.). Местами немножко набивает оскомину какое-нибудь очень уж облюбованное автором словечко вроде шестикратной «вольнолюбивости» на страницах 198–202 или семикратных «впечатляющих» на страницах 298–303 первого тома. Можно посетовать также на утрату некоторых существенных оттенков в переводах иностранных выражений: «Kulturmüde Еurора» означает Европу не «усталую» и не «со своей усталой культурой» (стр. 276), а «утомленную культурой»; «Roi nе daigne», — говорит Рубинштейн, то есть быть королем не «не хочу», как переведено на странице 277, а «не удостаиваю», считаю ниже своего достоинства.

В приложениях к обоим томам напечатаны стенограммы «Автобиографических рассказов» Рубинштейна, именные указатели и т. п. материалы. К сожалению, при этом не соблюдены некоторые правила, принятые и, думается, обязательные при публикации документов и справочных сведений. Стенограммы напечатаны не в подлиннике, а в литературной обработке автора книги. Это тем более досадно, что последний обвиняет первого публикатора стенограмм, известного историка М. Семевского, в недопустимых вольностях, в искажении сказанного Рубинштейном. Обвинение, видимо, имеет основание, но оно выглядело бы намного доказательнее, если бы читателю была предоставлена возможность сравнить обработку Семевского с подлинной записью, а не с другой обработкой.

В принципе составления именного указателя наблюдается некоторый разнобой: одни псевдонимы расшифрованы (Брандт, Гаммерлинг, Грейф и др.), другие нет (Гавоти, Зембрих); аннотационные сведения в одних случаях даются, в других неполны или вовсе отсутствуют; даты приводятся то по старому (например, у Метнера), то по новому стилю (например, у Скрябина).

Издание богато и интересно иллюстрировано; жаль только, что в первом томе, на странице 273, вместо «дома, в котором помещалась Петербургская консерватория при ее основании» (как гласит подпись под снимком), помещена по ошибке старая фотография Киевского музыкального училища.

Обращая внимание автора и читателей на отмеченные промахи, следует тут же сказать, что все они в совокупности недостаточно значительны для того, чтобы поколебать или существенно умалить ту высокую оценку книги Баренбойма, какая была дана в первых строках этой рецензии. Личность и деятельность гениального пианиста, выдающегося композитора, основателя первой нашей консерватории, «устроителя музыкального образования земли русской» (Сафонов), не были до сих пор изучены и освещены в нашей литературе с той основательностью, которой они заслуживают. «Монтаж» Глебова-Асафьева (1929), полуторалистная брошюра А. Алексеева (1945) да несколько журнальных статей — вот в сущности все, что в советское время появилось о Рубинштейне¹. Только теперь, с выходом в свет фундаментальной и талантливой монографии Баренбойма, русская музыкальная культура получила биографическое исследование, достойное памяти одного из ее замечательнейших деятелей.

_________

¹ Иосиф Гофман — «Фортепианная игра. Ответы на вопросы о фортепианной игре». Музгиз, М., 1961, стр. 204.

² См., например, «Баян», «Новости», «Новое время» и другие газеты и журналы от августа — сентября 1890 г.

¹ Дореволюционные работы, в том числе и наиболее серьезная из них — книга Финдейзена (1907), явно устарели.

И. Еолян

Исследование об армянском музыканте

Яркий, самобытный композитор, активный музыкально-общественный деятель, хормейстер, педагог, тонкий знаток народного искусства, Р. Меликян сыграл значительную роль в истории армянской музыки как дореволюционного, так и советского времени. Между тем литература о нем до последнего времени была весьма ограниченна. Тем более ценной представляется книга Г. Геодакяна «Романос Меликян»¹.

Автор создал по существу первую научную биографию композитора (в литературе о нем встречались до сих пор довольно противоречивые биографические сведения).

Значительное внимание уделяет Геодакян общественной деятельности композитора, особенно в послереволюционный период. Интересно рассказано о Меликяне — одном из первых и активных строителей армянской советской музыкальной культуры: о его работе по созданию в Ереване Музыкальной студии (1921), а позже Государственной консерватории (1923), участии в организации музыкально-издательского дела в Армении, Ереванского оперного театра, в развитии художественной самодеятельности.

Большой интерес представляют разделы, посвященные взаимоотношениям Меликяна с Комитасом и Спендиаровым², эволюции его взглядов — от недооценки Комитаса к безоговорочному признанию его наследия; освещению дружбы со Спендиаровым в советские годы.

Во всех разделах книги автор широко привлекает неизвестные ранее письма композитора, воспоминания о нем. Все это помогает воссоздать необходимый исторический «колорит» времени, способствует живости повествования. Жаль, что излишне скупо освещен начальный период жизни композитора. Изложение здесь порой неконкретно, не всегда подкрепляется фактами. Так, к примеру, в книге только упоминается о дружеских связях юноши Меликяна с А. Мясникяном (Мясниковым), впоследствии видным деятелем Коммунистической партии. Между тем широкое, всестороннее освещение этих связей могло бы раскрыть важные черты мировоззрения молодого композитора, более четко и ясно представить его отношение к революции 1905 года и т. д. Следовало бы полнее и конкретнее раскрыть характер творческих связей Меликяна с такими крупными писателями, как О. Туманян и А. Цатурян (так, как это сделано, например, в отношении связей с поэтом В. Терьяном).

В центре внимания автора — характеристика творчества Меликяна. Главы, посвященные анализу ранних сочинений композитора, а также его циклов «Осенние строки», «Змрухти», «Зарвар», принадлежат к числу лучших и наиболее удачных.

При этом Геодакян опровергает некоторые ошибочные взгляды на творчество Меликяна, убедительно доказывая большую художественную ценность цикла «Осенние строки», до недавних пор несправедливо считавшегося сочинением декадентского плана.

В целом Геодакян стремится по-новому оценить творческое наследие композитора, выявляя актуальность, общественную значимость его вокального творчества. Это обогатило наши представления об истинных масштабах художественного наследия композитора. Говоря о Меликяне — создателе армянского классического романса, автор делает немало метких интересных наблюдений. Он вскрывает глубокую внутреннюю связь вокального творчества Меликяна с армянской классической поэзией, которая длительное время питала городскую песню-романс и позволила ей оформиться в самостоятельный жанр национального искусства. Здесь автор справедливо отмечает, что, помимо своеобразия гармонического языка, композитор создал и новый тип мелодии, в которой песенность органически сочетается с особенностями армянской поэтической речи. В этой связи ценны также наблюдения автора о городском песенном фольклоре, наиболее малоисследованной области армянского народного творчества.

Внимательно рассмотрены в работе особенности музыкального стиля Меликяна. Привлекает сам метод анализа. «Отталкиваясь» от образного строя произведений, автор подкрепляет свои наблюдения разбором (нередко подробным) выразительных средств. И почти всегда находит живую форму изложения. Читатель чувствует,

_________

¹ Г. Геодакян. «Романос Меликян. Жизнь и творчество», Ереван, 1960 (на арм. языке).

² Автором были обнаружены и впервые опубликованы «Воспоминания о Спендиарове», которые и послужили интересным фактическим материалом для этих разделов. См. «Воспоминания о Спендиарове» Р. Меликяна, журнал «Советакан арвест», 1957, № 8 (на арм. языке).

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

И. Еолян

Исследование об армянском музыканте

Содержание