Выпуск № 1 (290) | 1963 - страница 50

ное развитие личности певца. Тренируя, улучшая, совершенствуя голос, певцу следует научить его откликаться на любой творческий замысел. Голос можно и нужно заставить подчиняться воображению. Поэтому проблема произнесения текста должна стать проблемой звучания. Интеллектуальное восприятие текста дает «приказ» голосу для воспроизведения того или иного звука. Звукообразование, таким образом, прямо связано с творческим воображением. Поэтому мне кажется столь важным духовное развитие личности в процессе воспитания певца.

Если задать вопрос, как научился петь первый певец, то придется ответить, что, очевидно, главным было изучение функций голоса, а не навязывание той или иной манеры пения. Основная задача в процессе обучения заключается в том, чтобы найти природную, естественную манеру пения, хотя это не значит, что такой природной манерой будет именно та, которой пользуется сам певец. Певец должен, конечно, вырабатывать автоматизм в звукообразовании, чтобы добиться полного внутреннего освобождения. И, бесспорно, успех в овладении сложным комплексом пения в огромной степени определяется талантом певца и его увлеченностью.

Л. Маршалл:

Моя профессиональная деятельность началась в Канаде в 1950 г. Я дебютировала в Торонто, а спустя два года отправилась в первое турне по США. В дальнейшем побывала в разных странах, пела со многими видными дирижерами.

Меня часто спрашивают, особенно молодежь. «Как вы работаете?» Охотно расскажу об этом. Начиная работу над новым произведением, я, естественно, сперва учу текст и музыку. Когда это сделано, начинается самое главное — проникновение в замысел автора. Вместе с Килберном мы уравновешиваем все разделы пьесы, ставя все в рамки завершенной художественной формы. Работаю я до тех пор, пока не почувствую, что стала частью этой музыки, а музыка — частью меня. Перед публичным выступлением мне необходимо ощущать, что я могу передать смысл и эмоции музыки.

В период напряженной концертной деятельности (особенно во время турне, когда негде и некогда работать) я, конечно, почти не занимаюсь, чтобы не переутомлять голос. В такие дни я могу многого добиться, думая перед концертом о том, что мне предстоит петь, что я буду делать на эстраде. И это очень хороший вид работы: когда вы поете «про себя», музыка звучит «внутри вас» лучше, чем когда вы на самом деле исполняете ее. Поэтому в день концерта, за час или полтора до него, я пою только гаммы и упражнения. Однако, если возможно, стараюсь петь много (в том числе вокальные упражнения), но не в течение долгого времени, например, не более часа кряду. Хотя в целом за день, когда я хочу поработать побольше, получается несколько часов с разными промежутками.

Певец должен знать, какими средствами он располагает, чтобы воспроизвести типичные черты того или иного стиля. Необходимо почувствовать музыку, чтобы понять ее эмоциональное содержание, смысл. Если все это вошло в ваше сознание, то вы легко передадите главное в характере звучания, найдете верные вокальные краски. Чтобы воспроизвести нужный тембр, например, в «Аллилуйя» Моцарта, необходимо проникнуться светом и радостью музыки или, исполняя «Поло» де Фалья, представить себе женщину, которую мучает неразделенная любовь. И когда сделаешь это, все выходит само собой, выливается изнутри...

У. Килберн:

Вопрос о роли технических средств в создании тех или иных красок, когда речь идет о Маршалл, выходит за рамки разговора о технике. Голос ее, развитый на основе физического, интеллектуального и эмоционального овладения вокальным искусством, способен дать ответ на любой замысел исполнительницы, дать любую нужную краску. Мисс Маршалл понимает огромное значение эмоциональных и музыкальных ценностей и поэтому дает возможность своему голосу откликнуться на все это. В известной степени такая способность связана с вокальными занятиями, но в основном дело здесь в полной внутренней свободе. Нельзя, конечно, говорить, что не существует технических трудностей, однако, когда они есть, значит, или что-то непонятно, или причину следует искать в «дыхательной опоре». Чаще всего причина в непонимании.

Л. Маршалл:

Когда меня спрашивают, какой музыкальный стиль я предпочитаю, мне очень трудно ответить. Вся исполняемая мной музыка близка мне. Это Моцарт, Бетховен, Шуман, Шуберт, Вольф, Брамс, Малер, Дебюсси, Равель, де Фалья, Гранадос, Р. Штраус и многие, многие другие. Очень люблю народные песни. В песнях Гебридских островов есть нечто чудесное, что мне очень близко. Но что бы я ни пела, я всегда стремлюсь к предельно точной передаче авторского текста и замысла. В этой связи хочется вспомнить гениального Тосканини, с которым мне выпало счастье петь. Тосканини было тогда 86 лет, и я поражалась его фантастической динамичности. Он не допускал «свободного» толкования партитуры, был точен сам и требовал того же от других. Рассказывают много небылиц о нетерпимости Тосканини. На самом деле это не так; он охотно работал с мыслящими, способными людьми, ненавидел лень и тупость и всю жизнь боролся за честное и чистое отношение к музыке.

Должна сказать, что мои встречи с советскими дирижерами и оркестрами оставили у меня самое хорошее впечатление. Э. Грикуров и К. Кондрашин, с которыми я выступала, — музыканты высокой культуры.

Надеюсь, что моя следующая встреча с советскими слушателями произойдет в октябре — ноябре 1963 года, и я буду рада ей: русская публика умеет слушать! Я люблю Мусоргского, Римского-Корсакова, Рахманинова, Шостаковича, Прокофьева и хотела бы петь их сочинения, но не делаю этого из-за незнания русского языка. Когда у нас с Килберном начнутся каникулы, мы будем его изучать, чтобы привезти в Советский Союз и русский репертуар.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание