Выпуск № 1 (290) | 1963 - страница 13

рием к музыке, а пониманием того, что (используем возвышенно-аллегорический слог бетховенской Фантазии) именно «солнце обоих искусств» наиболее ярко, полно, глубоко «озаряет» авторскую мысль.

Конечно, бывает и так, что роль инструментальной партии низводится до иллюстрации или фона, но ведь это не непременное условие! Между «союзниками» вполне возможны «суверенные» взаимоотношения, при которых все специфически музыкальное продолжало бы воздействовать в полную силу, будучи лишь как бы закрепленным за определенным кругом мыслей, которые хочет воплотить автор. Сочиняя вокально-симфоническое произведение, композитор сам конструирует поэтический «каркас», учитывая его соответствие всем деталям собственно музыкальной драматургии (Бетховен, кстати, тоже изрядно перекроил шиллеровскую «Оду»). В результате рождается музыкально-поэтическое «двуединство», исключительно гибкое и богатое выразительными возможностями.

Простор для творчества и выявления индивидуальностей необычаен!

И действительно, поиски новых драматургических принципов ведутся во всех направлениях. С ними связано, как справедливо отмечает А. Сохор¹, стремление композиторов дать иные жанровые обозначения ораториям и кантатам, различия между которыми, кстати сказать, в значительной мере стерлись. Так, появляются поэма «Памяти Сергея Есенина» Г. Свиридова, оратория-поэма В. Салманова «Двенадцать»; Л. Пригожин называет своего «Прометея» композицией по Эсхилу; есть даже вокально-симфоническая повесть — «Память сердца» Ан. Александрова и др. Распространенный жанр, одночастная вокально-симфоническая поэма, таит в себе неисчерпаемые возможности своеобразных и ярких творческих решений, в чем убедило, например, произведение Ю. Балкашина «Травою заросли окопы».

Интересно, что постоянно продолжаются опыты по объединению симфонии и оратории (Тринадцатая симфония Д. Шостаковича с хором и певцом-солистом).

Итак, союз музыки и слова отвечает передовым тенденциям современного искусства и потому является магнитом, воздействия которого удается избежать мало кому из композиторов, стремящихся идти «в ногу со временем».

Но осуществлением этого союза не исчерпываются притягательные качества кантатно-ораториальных жанров.

Отметим несколько общих моментов.

Прежде всего, массовость, ориентация на широкого слушателя, возможность по-ораторски обращаться сразу ко многим. При этом высокая степень обобщения (как в симфонии) сочетается с большой образной конкретностью и недвусмысленностью высказывания (как в опере), без видимого действия и связанного с ним привычного налета оперного натурализма.

И, наконец, последнее. Композиторов разных индивидуальностей роднят упорные поиски положительного начала, «устойчивых», объективных ценностей, тяга к воплощению высоких этических идеалов, героики: ведь именно к этому зовет наша действительность.

А какой еще жанр словно бы рожден для реализации этих тенденций? Героическое, народное, этическое в его традициях начиная со «Страстей» Баха и ораторий Генделя.

Характерно, что и опера, и симфония неизменно «впитывали» в себя черты ораториальности, когда на первый план выдвигались эти проблемы (Девятая симфония Бетховена, многие симфонии Малера, прологи и финалы опер Глинки, Бородина, народно-патриотические страницы опер Прокофьева).

*

Достижения кантатно-ораториального жанра говорят сами за себя¹. Но они особенно примечательны при сравнении с недавним прошлым, когда, кроме известной классической триады конца 30-х годов («Александр Невский» С. Прокофьева, «На поле Куликовом» Ю. Шапорина, «Емельян Пугачев» М. Коваля) и еще нескольких произведений, этот жанр был представлен массой всевозможных юбилейных, «славильных», благодарственных, написанных «к случаю» кантат, утомлявших однообразием, эмоциональной и интеллектуальной выхолощенностью. Образная отвлеченность таких опусов удивительным образом сочеталась с прикладным их назначением.

Некоторые из таких произведений в свое время сыграли какую-то положительную роль, однако память о них осталась главным образом в специальной литературе. Но даже лучшие, в том числе и «Александр Невский», с честью выдержавший испытание временем, не обладали той многозначностью содержания, которая является

_________

¹ А. Сохор. Ораториально-кантатные жанры в современной советской музыке. Стенограмма доклада в Ленинградской консерватории 19 апреля 1962 г.

¹ Здесь и далее речь идет о русской советской музыкальной культуре.

отличительным признаком многих сегодняшних кантат и ораторий.

О чем повествуется в «Александре Невском»? Об историческом событии большой важности, о беспримерном мужестве, стойкости и героизме русского народа, о его большой душе и горячем патриотизме.

А в поэме «Памяти Сергея Есенина» Свиридова? О природе, красоте, поэзии и щемящей грусти есенинской Руси? Да. О грандиозности революционного переворота? Да. О всей жизни поэта? Или о той естественной слитности, «растворенности» героя во всем родном, которая составляет суть его жизнеприятия? Или вообще о сложности человеческой судьбы? Да, и обо всем этом.

Такая «всеохватность» — одна из ведущих тенденций современного вокально-симфонического творчества. И здесь рядом со Свиридовым поднялась «густая поросль» композиторов: Л. Пригожин, Р. Леденев, А. Шнитке, В. Рубин, Н. Сидельников, Э. Лазарев, В. Веселов и другие. Не все они пока завоевали большое признание и общественный отклик, однако произведения многих все сильнее заинтересовывают и постепенно становятся предметом творческих дискуссий.

Резко возросший интерес композиторской молодежи к вокально-симфоническому творчеству не может не предвещать его дальнейшего еще более яркого расцвета.

Даже при беглом взгляде бросаются в глаза небывалые раньше значительность и разнообразие тематики большей части новых кантат и ораторий. Композиторы стремятся говорить о самом существенном, подымают вопросы первостепенной важности, обращаются к новым темам. При этом творчество некоторых из них приобретает активно направленный пропагандистский характер.

Остро злободневна, например, оратория Л. Пригожина «Прометей», которая по существу посвящена всем узникам каменных застенков. В ней провозглашается тема активной, действенной любви к человеку и как бы звучит призыв: будьте Прометеями! Не подчиняйтесь злу и насилию!

Многие замыслы охватывают целые эпохи — от глубокой древности, как в оратории Н. Сидельникова «Из летописи» или в «Слове о полку Игореве» Р. Леденева, до современности — и устремлены в будущее. Нашим сегодня рождена новая тема, связанная с завоеванием космоса («К звездам» И. Болдырева, «Сын Земли» В. Веселова, «Лунная оратория» Э. Тамберга).

И в развитии традиционных для советского искусства тем композиторам удается счастливо избегать установившихся шаблонов, ставить их глубоко и заново, по-своему открывать. Так зазвучала тема революции и социалистического строительства в «Патетической оратории» Г. Свиридова, завершившей вереницу попыток, начавшихся проколловским «Путем Октября».

Или одна из самых «урожайных» (что вполне закономерно) тем — тема мира. Здесь тоже за последнее время появился ряд не похожих друг на друга сочинений. Сравним хотя бы «Песни войны и мира» А. Шнитке с ораторией Л. Пригожина «Солдаты о мире», или с ораторией «Весна... Песни... Волнения...» В. Баснера, или с кантатой Э. Лазарева «Живым — от имени мертвых». И опять-таки лучшие из этих сочинений широко охватны и воплощают идеи гуманизма, «науки ненавидеть» и преодолевать зло.

В заключение хочется подчеркнуть еще разнообразие путей развития современного вокально-симфонического творчества.

В музыкознании установилась традиция рассматривать новые кантаты и оратории в связи с достижениями Г. Свиридова. Это закономерно. Но, кроме его последователей, есть и другие композиторы, совсем на него не похожие (Л. Пригожин, Р. Леденев, Н. Сидельников и т. д.), с иными принципами, иной образной сферой. Тем не менее и многие из них активно и по-своему участвуют в развитии кантатно-ораториального жанра. И в этом разнообразии тоже одно из ярких доказательств его перспективности.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

*

Содержание