нашего искусства. Почему же оно сейчас так множится?

Большой вред делу музыкального воспитания и пропаганды приносит порочная практика, укоренившаяся (очевидно, как заменитель целенаправленности и последовательности) на радио и телевидении. У музыкальных редакторов имеются рекомендательные списки, завизированные вышестоящими организациями; в них указаны названия песен, которые предлагаются к исполнению в тех или иных торжественных случаях: к 7 ноября, ко Дню Конституции, ко дню рождения Ленина и т. д. И надо сказать, что по праздникам эти песни действительно звучат широко. Но проходит день, другой, и классика нашего массового песенного репертуара, как бы сказав слушателям: «До свидания, до следующего праздника, товарищи!», исчезает из программ, а на смену ей из всех «щелей» вновь вылезают унылые сердцещипательные песни «говорка и шепота».

Подобная практика «от случая к случаю», к сожалению, имеет место и в деятельности Хорового общества, которое работает пока плохо, безынициативно. В концертных залах, по радио и телевидению хор звучит редко, совсем забыли мы о богатейшем хоровом наследии. За два последние года было организовано всего два праздника песни. И к их проведению не было приложено достаточно добрых усилий и фантазии. Профессиональные коллективы просто выходили на улицу и выступали на площадях, на открытых эстрадах. Но ведь такими методами не привьешь народу любви к хору, не научишь его петь. Нужна кропотливая и трудоемкая каждодневная работа.

Большое значение имеет идейно-теоретическое воспитание самих деятелей культуры. Ведь перед нами партия поставила грандиозные задачи, возложила на нас чрезвычайную ответственность за эстетическое воспитание народа. Оправдать это доверие мы сможем только в том случае, если сами в своей теоретической вооруженности окажемся на должном уровне. Ясность и цельность убеждений, определенность художественных вкусов необходимы сейчас каждому музыкальному деятелю более, чем когда бы то ни было. Но надо сознаться, что нередко даже самое как будто ясное явление нашей творческой практики застает нас врасплох, приводит в растерянность, вызывает путаницу в оценках, мнениях.

Напомню хотя бы недавний случай с «Судьбой человека» И. Дзержинского. Ничтоже сумняшеся, многие объявили эту оперу «новым» словом в искусстве главным образом потому, что в ней говорят больше, чем поют. В газете «Советская культура» поспешили пропеть дифирамбы «Судьбе человека». Руководящие товарищи из Большого театра выступили с наивными, теоретически безграмотными заявлениями, выдавая свою постановку за новую платформу современной советской оперы. Договорились даже до того, что, мол, опера — это жанр не музыкальный, а нечто среднее между музыкой и драматическим театром. Дескать, пение в опере — предрассудок, и лучше всего в ней разговаривать. И сопроводили это заключением: кто с нами не согласен, тот профан и даже противник советской оперы. И другие театры не пожелали вникнуть в суть дела и приняли к постановке незавершенное произведение, в котором важная тема получила искаженное, художественно слабое выражение. Такого рода инциденты, конечно, редкость, но лучше, если бы их не было вообще.

Мне могут сказать, что я слишком настроился на критический «тон», мало говорю о наших достижениях, а их много в каждой отрасли музыкального искусства, тем более в творчестве и исполнительстве. Но все эти достижения, как бы ни казались они нам сейчас значительными, еще слишком малы перед лицом грандиозных задач, которые поставила перед нами эпоха построения коммунистического общества. Энергия молодого, быстро растущего советского музыкального искусства, необъятные перспективы будущего позволяют нам сейчас безбоязненно, со всей остротой говорить о недостатках. Это позволит решительно смести с нашего пути все косное, отживающее, тормозящее. В резкой, принципиальной и вместе с тем доброжелательной критике — залог новых замечательных успехов советской многонациональной музыкальной культуры.

Творчество и эстетика

А. СОХОР

Среди вопросов, которые должен рассмотреть предстоящий Третий Всесоюзный съезд композиторов, будет, очевидно, немало организационных. Но можно с уверенностью сказать, что съезд не выполнит своего назначения, если не выдвинет насущные эстетические проблемы советской музыки, поставленные, разумеется, не отвлеченно, а на основе накопленного нашими композиторами громадного творческого опыта.

Какие же вопросы эстетики наиболее актуальны сейчас для музыкального искусства? Несколько проблем уже назвала Н. Шахназарова¹. Однако этого мало. Природа, сущность и назначение музыки в современных условиях, партийность и народность искусства, вопросы социалистического реализма в музыке, интернациональное и национальное, современность, традиции и новаторство в содержании музыки и ее форме, искусство и слушатель — таковы некоторые из самых важных проблем, но далеко не все! Охватить их в одной статье, конечно, невозможно. И мне хотелось бы выдвинуть на обсуждение только две проблемы, связанные, хотя и по-разному, со спецификой музыки. Одна — это роль музыкального искусства в нравственном воспитании человека. Вторая — взаимодействие музыки и других искусств.

*

Для чего служит музыка? «Вечный вопрос» музыкальной эстетики... Неужели надо снова возвращаться к нему? Да, надо, потому что он всегда актуален, в каждую эпоху и в каждой общественной среде решается по-новому.

Если отбросить предельные по своей воинствующей реакционности абсурдные взгляды «авангардистов» современного Запада с их лозунгом «музыка без человека», то общая точка зрения музыкантов и прошлого, и современности сведется к тому, что музыка должна определенным образом воздействовать на людей. Но как воздействовать? Вот здесь-то и начинаются расхождения.

Многие полагают, что основная цель музыки — доставлять слушателям эстетическое наслаждение то ли своей красотой, то ли интеллектуализмом, то ли сильной эмоциональностью. При этом задачу музыкально-эстетического воспитания видят в том, чтобы научить (или приучить) людей получать от музыки удовольствие.

Спору нет; музыка должна приносить эстетическое наслаждение! Это немаловажная положительная сторона ее воздействия. Кто же будет слушать музыку, если это не приносит ему удовольствия? Конструктивная слаженность музыкального построения, богатство чувств и мыслей, искусность творца рождает у слушателя гордость за интеллектуальную силу человека, живущего в век расцвета науки.

Но можно ли ограничиться этим, свести воспитательное воздействие музыки к удовольствию? Нет, ибо ее конечная цель куда значительнее и серьезнее — сделать человека выше в духовном отношении, лучше, чище, благороднее. Эстетическое воспитание не может сводиться только к формированию хороших вкусов — оно должно формировать хорошие мысли, нравы. В формуле «эстетическое воспитание» слово «эстетическое» означает не цель, а средство, — вот в чем существо вопроса!

Все сказанное относится, впрочем, не только к музыке, но и к искусству в целом. Для музыки же — и это надо подчеркнуть — вопросы нравственного воспитания особо важны. Ведь музыка — искусство выразительное (подобно танцу, декоративному орнаменту и т. д.), то есть такое, в котором эмоции (чувства и настроения) могут быть выражены не только с помощью «наглядных» образов (изобразительные моменты) или отвлеченных понятий (они тоже иногда воплощаются му-

_________

¹ См. ее статью «Внимание музыкальной эстетике» («Советская музыка», № 12 за 1961 год).

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Творчество и эстетика

А. СОХОР

*

Содержание