Выпуск № 1 (278) | 1962 - страница 13

(к сожалению, не во всем удавшееся) произведение, эмоциональная одноплановость которого обусловила однообразный суровый колорит, хотя здесь и есть свои контрасты.

Обе темы первой части носят пасторально-созерцательный характер, но уже их обостренное развитие в разработке предвещает трагическую патетику второй части и тематические «хитросплетения» причудливой фуги. Финал, к сожалению, не вносит ничего нового в образное содержание.

В квартете нет ясно выраженного «узла действия», кульминации. Не потому ли, что «населяющие» его образы излишне субъективны и сосуществуют изолированно друг от друга, не взаимодействуя, а лишь соприкасаясь (может быть, живое исполнение отчасти опровергнет эти соображения)?

«Ода к радости» свидетельствует о возрастающем интересе Леденева к широким общезначимым темам. Стремясь к наибольшей простоте музыки, автор поставил себя в предельно жесткие рамки: аскетический гармонический язык, строгие формальные задачи (названия частей — 1. Preludio е Quartetto; 2. Episodio е Aria (Tema con Variazioni); 3. Refrain e Trio; 4. Fantasia e Fuga; 5. Canzona e Coda), небольшой состав оркестра, заменяющий хор квартет солистов. Случайное, неподготовленное исполнение во многом определило холодную оценку этого сочинения¹. Конечно, известный налет стилизации под «барокко» здесь есть, можно найти и отголоски наивных малеровских пасторалей, и своеобразную «распетую прозу» опер Прокофьева, и кварто-квинтовую диатонику Хиндемита, и уж, конечно, откровенную цитату из Девятой симфонии Бетховена. Но ведь у любого, самого оригинального произведения есть «далекие родственники»; важно, как они переосмыслены художником. «Ода к радости» — живое произведение, насыщенное внутренними контрастами и жизненной динамикой; особенность его в том, что, несмотря на «громкий» замысел, оно по сути дела камерно-симфоническое, а не монументальное. Автор, видимо, стремился лирически раскрыть важнейшую тему — формирование светлого, незамутненного личной скорбью взгляда на жизнь.

Что же касается стилизованных форм, они, на мой взгляд, нисколько не мешают выразительности музыки, то бесхитростно-радостной (I и III ч.), то скробно-патетической (ария баса), то бурно действенной: (фантазия и фуга — IV ч.), а подчас и торжественной (финал). Подобные поиски «новой простоты» принципиально заслуживают одобрения, даже если они не совсем совершенны. Ценна здесь прежде всего тенденция к демократизму¹.

«Ода к радости» — поворотный этап в творчестве Р. Леденева, в результате которого он пришел к своему музыкальному языку, вобравшему и переплавившему все влияния предыдущих лет.

Мы не найдем в нем многоэтажных аккордов и «колючей проволоки» изломанных, полифонических линий, тем не менее гармония композитора своеобразна. Наиболее характерны возникающие на основе линеарного голосоведения кварто-секундовые сочетания, придающие музыке особую собранность и мускулистость. Оригинальны «гармонии-тембры», колористические созвучия, подчас продиктованные техническими возможностями инструментов. Встречается также и своеобразная «декоративная» полифония, она возникает благодаря сочетанию различных несовпадающих по акцентировке и рисунку фигураций.

Но, скажет читатель, это все — вещи производные. А что же мелодика композитора, «душа музыки», какова она? Мелодические образы Р. Леденева и ярки, и оригинальны, но основой их чаще всего служат не широко развитые мелодии песенного типа, а упругое вариантное развитие коротких попевок. Оттого так сильно выражено в музыке Р. Леденева ощущение неустанной «шлифовки» тематизма; словно резцом, оттачивает композитор тему со всех сторон, поворачивая ее к слушателю все новыми гранями, воплощает все новые черты одного образа. В результате возникают «интонационные заряды дальнего действия»: вот уж как будто далеко ото-

_________

¹ См., например, статью Ю. Корева «Тема и ее воплощение», «Советская музыка», 1959 г., № 5.

¹ Поддерживая тенденции к демократизации языка, проявившиеся в «Оде к радости» Р. Леденева, нельзя, однако, согласиться с А. Шнитке в общей оценке этого произведения. Содержащиеся в нем элементы стилизации значительно снижают общее впечатление от музыки, придавая ей отвлеченный характер, мало соответствующий тексту. — Ред.

шел автор от первоначального облика основной попевки, но вдруг вновь угадываются ее очертания на протяжении чуть ли не всего сочинения...

Последнее из законченных Леденевым произведений — кантата «Песнь свободы» на стихи поэтов Африки и Азии¹. Здесь все та же, давно волнующая композитора тема: охваченный патриотическими чувствами борющийся народ. Как видим, жизнь вносит дыхание современной темы в творческие замыслы: теперь уже не далекая эпоха Игорева волнует художника, а сегодняшний день в его прямом выражении. Композитор здесь остался самим собой, он применяет все ранее найденные выразительные средства, и сложные, и простые. «Песнь свободы» — трагическое, даже грозно-экстатическое произведение, не наделенное победным финалом (ведь борьба народов Африки и Азии ещё не окончена). Но «сконденсированная» в кантате энергия так велика, что преодолевает драматизм «сюжетного» содержания: так намечается перспектива победы светлых образов.

Поэтический текст кантаты — четыре стихотворения различных поэтов, живущих далеко друг от друга и пишущих на разных языках. Тем не менее четыре части кантаты складываются в единую линию эмоционального нарастания — от «ламентаций» первой («Осенний дождь») к гневной поступи финала («Марш вперед»).

Этот путь развития глубоко органичен. Уже I часть содержит в себе зерно последующей динамизации. Необычно выразителен ее текст — одинокие капли дождя, падающие на прогулочный круг, рождают в сознании заключенного поэта причудливо-меланхоличные образы: умирающий рыцарь и затихающие последние удары его копья, комья земли стучат о крышку гроба. Но постепенно зреет действенное чувство возмущения, захватывающее и следующую часть, «Песню». Это своего рода «Dies irae», воображаемый суд угнетенных над угнетателями. III часть, «Боль», через скорбные настроения приводит к выводу: «Но будущее в надежде». Путь к этому будущему — в борьбе, такова основная мысль финала и всего цикла.

Новое сочинение Леденева покоряет мужественным, зрелым темпераментом, ему присуща также особая красота и даже изысканность. Вот, например, интонационный строй первой части: это не мажор и не минор, а своеобразные хроматические лады восточной музыки с переменными устоями. Не менее интересна и оркестровка, здесь есть и «небывалые» тембры (например, арфа в сочетании с вибрафоном), и мощные «материально подавляющие» tutti с оригинальным использованием меди и ударных...

*

Леденев написал также немало сочинений малых форм, он автор детских фортепьянных пьес, музыки для театра и кино, песен, хоров, эстрадной музыки. Им написан цикл «Русские песни» для голоса и фортепьяно (слова народные) — семь миниатюр, скромных по форме, но волнующих скрытым лирическим подтекстом (как в народных песнях, где за внешне будничными словами таится глубокое чувство).

К XXII съезду КПСС Леденев создал «Оду партии» (для струнных, 8 валторн, 4 арф и органа). Это небольшое по масштабам, теплое и какое-то «мягкое» сочинение выгодно отличается от многих громогласных риторически холодных «кантов».

*

Творческие успехи даются Р. Леденеву ценой серьезных, бескомпромиссных исканий. Он создал уже немало хорошего. В его музыке слышатся голоса радости и гнева, лирические раздумья, картины родной природы. Все пристальней вглядывается художник в сегодняшнюю жизнь, стремясь найти темы, волнующие сердце современника. Но его произведения (если не считать фортепьянной сонаты и «Оды партии») либо вообще не исполнены, либо сыграны наспех, неудачно. Так пусть же, наконец, композитор достигнет того, чего бесспорно заслуживает, — общения с живой аудиторией! Тогда временное, ненастоящее отступит на второй план, а все лучшее, истинно демократическое, что есть в его искусстве, обретет подлинную силу художественного воздействия.

_________

¹ Оно еще не исполнено, и потому суждение о нем, конечно, предварительное.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

*

*

Содержание