американских машин. Хуже этого ничего не может быть».

В одном из прошлогодних номеров «Огонька» он прочел стихотворение Сельвинского, где говорится, что никому не нужен художник, все стремление которого сводится только к тому, чтобы как можно точнее забить бильярдный шар в лузу. «Как это верно, — заметил Софроницкий, — вот что я больше всего ненавижу. А ведь сколько развелось пианистов, которые дальше этой лузы ничего не видят!» Не только эмоциональная выхолощенность и опустошенность была ему ненавистна, но и вообще малейшая фетишизация внешней формы. Великий дух музыки — вот что было для него главным.

Особенно думалось об этом на последних концертах Софроницкого. Казалось, никогда еще не играл он так проникновенно и мудро. Была самая основа музыки, какая-то невероятная сосредоточенность чувства, мысли, воли. Он действительно снимал все второстепенное, с поразительным самоограничением пользуясь даже своей замечательной красочной палитрой. Незабываемыми остались песни Шуберта — Листа, «Пляска смерти» Сен-Санса, Восьмая соната Скрябина, «Симфонические этюды» Шумана и многое другое. К сожалению, лишь немногие из этих выступлений записаны. Уже тогда возникало предчувствие, что это его «лебединая песня». Боялись за каждый концерт. Ведь еще несколько лет назад врачи почти запретили ему выступать из-за больного сердца. А он давал по 17–20 концертов в сезон! Но никто и не подозревал о еще более грозном недуге...

У НАС В ГОСТЯХ ОДА СЛОБОДСКАЯ

Недавно редакцию нашего журнала посетила известная певица Ода Слободская, приехавшая в СССР из Англии в качестве туристки.

Ученица выдающегося педагога Наталии Александровны Ирецкой, Слободская в 1917 году окончила Петроградскую консерваторию и в числе лучших выпускниц была принята в труппу Мариинского театра. Мы попросили артистку рассказать о ее творческом пути.

— Дебютировала я в «Пиковой даме», пела партию Лизы, — вспоминает Ода Слободская, — дирижировал спектаклем Эмиль Купер, с которым мне довелось потом много и плодотворно работать. В труппе театра я пробыла всего четыре года, но за это время спела несколько значительных партий, в том числе Машу в «Дубровском», Елизавету в «Дон Карлосе». И вот тогда впервые пела перед Шаляпиным, который тепло отозвался обо мне. Вскоре посчастливилось петь и с самим Федором Ивановичем в «Фаусте», в «Русалке». Выступала в вагнеровских операх.

В 1922 году я уехала в Париж, участвовала в премьере оперы «Мавра» Игоря Стравинского. Дальше был Берлин; там, в Бетховенском зале, я дала несколько Liederabend’oв. Затем — пятилетние гастроли в США, выступления в латиноамериканских странах, в Буэнос-Айресе — в театре «Колон». Кстати, в столице Аргентины была в то время неплохая русская труппа во главе с Э. Купером, которая с успехом ставила оперы на родном языке. Уже тогда мой концертный репертуар включал в основном русские классические произведения. Мне приятно вам сказать, — добавляет гостья, — что своей любви к русской классике я никогда не изменяла. Чем дальше от Родины увлекала меня судьба, тем ревностнее я пропагандировала ее искусство. В последующие годы мои программы неизменно пополнялись песнями и романсами советских композиторов, которые я пела на концертных эстрадах многих стран. Мне полюбились «Испанские песни» Д. Шостаковича, «Детские песни» Д. Кабалев

Ода Слободская

ского, произведения С. Прокофьева, В. Нечаева. Одной из первых, если не первой, я начала на Западе исполнять песни М. Блантера, и его «Катюша» всегда и везде встречала большой и заслуженный успех.

В 1930 году я поселилась в Англии. Работала в основном на радио, но много выступала в оперных театрах, в сольных и симфонических концертах. В это же время в одном из спектаклей лондонского театра «Ковент Гарден» я вновь пела с Шаляпиным. Дирижировал Томас Бичем, с которым я и в дальнейшем выступала. Это была моя предпоследняя встреча с Шаляпиным. Еще раз довелось петь с ним в Милане, в театре «La Scala».

Вообще, мне посчастливилось встречаться с очень многими крупнейшими композиторами и исполнителями моего времени. Сейчас я с радостью воспользовалась возможностью побывать в СССР еще и потому, что смогла повидаться здесь с Анной Михайловной Метнер, вдовой Николая Карловича Метнера. С этим вдохновенным композитором и пианистом нас связывала большая творческая дружба. Его романсы я часто исполняла совместно с автором.

Теперь я преподаю в Лондонской музыкальной школе «Гильд-холл». В моем классе около 30 учеников, в большинстве это англичане, но все они поют русские романсы, песни и арии из опер. Я часто напоминаю им слова Н. А. Ирецкой: «Русская вокальная классика требует от исполнителя огромной выразительности и музыкальной зрелости. Степень овладения русской классикой — показатель настоящей подготовки певца».

С большим интересом слежу я за развитием музыкальной культуры СССР, не пропускаю ни одного концерта советских артистов, восхищаюсь и горжусь ими. И Галина Вишневская, и Зара Долуханова, и многие другие доставили нам всем в Англии много радости и удовольствия.

Долгое время я являюсь членом общества «Англия — СССР». Пропаганду русского музыкального искусства и ныне считаю своим почетным долгом.

А. Р.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

У НАС В ГОСТЯХ ОДА СЛОБОДСКАЯ

Ода Слободская

А. Р.

Содержание