Выпуск № 5 (234) | 1958 - страница 69

Отказ от общения с аудиторией вполне естественно сочетается у «авангардистов» с отрицанием исполнителей как посредников между композитором и аудиторией — «музыка без исполнителей». Наиболее простым методом для этого служат манипуляции с магнитной лентой, позволяющей записывать любые звуки, комбинации шумов, минуя процесс сочинения музыки на нотной бумаге. Таким образом «композитор» перестает нуждаться в исполнителе — он создает свое «творение» сам, уже в звучании. Возникает новая проблема — создание для каждой данной пьесы звукового материала.

«Отныне работа композитора начинается с создания самого звукового материала», — вещает один из главарей движения «конкретников» во Франции Пьер Шеффер. Свое «открытие» сей самонадеянный молодой человек считает столь же важным для судеб человечества, как открытия Пастера и Эйнштейна. Без лишней скромности он сравнивает изобретение конкретной музыки с открытием атомной энергии.

Итак, супермодернисты не нуждаются ни в публике, ни в музыкантах-исполнителях. Жизнь показывает, что публика и музыканты-исполнители в еще меньшей степени заинтересованы в общении с искусством этих самоуверенных и предприимчивых молодых людей. Кроме совсем маленькой группки сверхснобов да нескольких десятков «авангардных» критиков, никто не проявляет интереса к их экспериментам. Чем же объяснить тогда невероятную активность «авангардистов» и их покровителей, процветающих под крылышком международных ассоциаций, радиостудий, музыкальных журналов, издателей и граммофонных компаний? В чьих интересах создается ореол скандальной славы вокруг имен музыкальных бизнесменов, весь творческий актив которых заключается в одной-двух коробках с магнитной записью комбинированных шумов?

Для того, чтобы ответить на эти вопросы, необходимо вспомнить не только об общем кризисе культуры империализма, но и познакомиться с широко пропагандируемыми теориями идеологов модернизма, упорно отстаивающими тезис о том, что весь путь развития музыки представляет собой цепь все более усложняющихся систем композиции. Зашифрованность, недоступность новой музыки они оправдывают необходимой «новизной» самого музыкального языка, на котором написано новое сочинение.

Если не так давно атоналисты, исходя из подобных установок, стремились своими произведениями «преодолеть тональный барьер» и вывести музыку за пределы ладотональности, то нынешние конкретники и электронники ставят перед собой задачу преодоления «барьера музыкального» — вывода звукового материала за пределы самой музыки. К числу «достижений» электронной музыки они относят создание так называемого «синусоидного звука», лишенного всех обертонов. Этот, как они пишут, абсолютно чистый, «профильтрованный» звук, не обладающий никакой тембровой окраской, и является за последние годы основным строительным материалом для электронников.

По этой звуковой системе сочиняют не только молодые «авангардисты», пользующиеся покровительством экспериментальных кабинетов радиостудий Кёльна и Гамбурга, Милана и Цюриха, но и такой старый додекафонный зубр, как Эрнст Кшенек, выступивший недавно с пьесой «Spiritus Intelligentiae Sanctus» «для голоса и чистых синусоидных звуков». К числу последних новинок модернистского псевдоискусства относятся также «Syntaxis» итальянца Бруно Мадерна — «импровизация на четырех тембрах — от синусоидных звуков — до различных обертоновых зон»; «Mutazioni» Лючиано Берио, представляющие собой «структуру для синусоидных звуков равной длительности»; «Второй этюд» Штокгаузена «для чистых синусоидных звуков» и многие другие опусы подобного же рода.

Самое страшное во всей этой безудержной спекуляции не только бредовые эксперименты, но тот ореол «авангардности», который искусственно создается вокруг деятелей конкретной и электронной «музыки». Нельзя не поражаться бесстыдству музыкальных критиков, помещающих в солидных журналах наряду со статьями о Бахе, Бетховене, Берлиозе и Григе пухлые исследования и восторженные отклики, посвященные «достижениям» музыкальных шарлатанов.

Было бы неверным, однако, представлять,

что вся эта геростратова деятельность не встречает отпора на Западе. Непримиримую позицию по отношению к вывертам додекафонии и пуантилизма, конкретников и электронников занимают многие крупнейшие музыкальные деятели Западной Германии и Франции, Австрии и Англии, Соединенных Штатов и Италии.

Явлениям модернистского декаданса противостоят многие содержательные, проникнутые духом гуманизма сочинения крупных композиторов капиталистических стран. При всем различии художественного метода и стиля в этих сочинениях отражены жизненные проблемы нашей эпохи, переживания современников, мысли и чувства людей, стремящихся к социальной справедливости, к миру и свободе. Музыкально-выразительные средства этих композиторов порой вступают в противоречие с содержанием. Но это неудачи честных художников, ищущих новых путей в искусстве.

В борьбе за подлинно новаторское реалистическое искусство глубокого этического содержания, за искусство, обращенное к людям, исключительно велика роль советской музыки, музыки композиторов стран народной демократии. Несмотря на далеко не благоприятную для советского искусства обстановку, сложившуюся в странах капитализма, несмотря на активную пропаганду в печати антиреалистических установок модернизма, советская музыка продолжает свое победоносное шествие в Европе и Америке, завоевывая все новые и новые круги слушателей.

...«Пусть неизлечимые болтуны, которые вот уже сорок лет твердят нам о некоей «тайне советской музыки», прислушаются к этой музыке, — пишет Луи Фрюлинг в декабрьской книжке французского журнала «La Nouvelle Critique». — Может быть, они уразумеют наконец все то, что живет в этой великой открытой книге советского искусства. Они услышат там героизм, радость, надежду, они прочтут там и о трудностях и горестях людей, идущих вперед! Этот гуманизм не лакированный, не позолоченный. Он не имеет ничего общего с завалявшимися идейками гуманитаристов, которые охотно проливают крокодиловы слезы над судьбами человечества... Гуманизм, составляющий самую сущность жизни советского народа, пронизывает все поры этой музыки, определяя и ее содержание, и ее форму...»

В советской музыке, в лучших произведениях советских симфонистов, в широко популярных советских песнях зарубежные любители музыки слышат голос советского человека, строителя нового, справедливого общества, отстаивающего мир на земле, протягивающего руку дружбы всем народам мира.

Гуманизм, в конечном итоге, определяет также и поиски новых путей в области формы и языка, отвечающих задачам воплощения нового содержания, духа борьбы за построение коммунистического общества.

Роль и значение музыки в этическом и эстетическом воспитании гармонического человека начинают, кажется, понимать ныне и некоторые буржуазные критики, еще недавно яро отстаивавшие принципы абстрактного, независимого от жизни искусства. Так, в журнале «Musical America» (от 15 января 1958 года) напечатана любопытная передовая статья «Воспитание цельного человека»:

«Успешный запуск двух советских спутников мог бы стать своего рода благословением для нас, если бы им удалось пробудить в американском народе сознание необходимости многогранного воспитания человека и решительного пересмотра программы воспитания нашей молодежи... Мир уже знает немало убедительных и отрезвляющих фактов — результаты недавних олимпийских игр в Австралии, итоги международных шахматных турниров, результаты в области мировой политики и пропаганды, в области театра и балета и, конечно, в музыке. Мы уже давно знакомы с произведениями Шостаковича, Прокофьева, Кабалевского, Хачатуряна, Мясковского и других советских композиторов. Хотя большинство этих композиторов родилось слишком рано, чтобы считать их фениксами, вышедшими из пепла большевистской революции, тем не менее они провели большую часть своей творческой жизни в атмосфере советской идеологии. Мир имеет возможность восхищаться их сочинениями не в меньшей степени, чем достижениями лучших композиторов других стран. Мы знаем также из первых рук о достижениях ведущих советских музыкантов-исполнителей Давида Ойстраха, Эмиля Гилельса,

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Содержание