Скрябин и русский симфонизм

И. БАРСОВА

Творчество Скрябина — одно из самых сложных явлений русского искусства на рубеже двух столетий. Сложная эволюция музыкального стиля Скрябина — от юношеского «шопенизма» до утонченности и абстракции последних произведений — не позволяет «вместить» все его наследие в рамки одного какого-либо художественного направления. На Скрябина невозможно без натяжки надеть «платье» классика, романтика или модерниста. До сих пор, как и при жизни композитора, о его музыке спорят. Одни искренне и безоговорочно принимают все его творчество, другие столь же искренне считают, что большинство произведений Скрябина потеряло какое-либо значение для нашей современности. Давно назрела необходимость внимательно и разносторонне исследовать многие вопросы скрябинского стиля.

Мы попытаемся рассмотреть лишь один вопрос — о месте симфоний Скрябина в русской музыке; речь будет идти о его симфонических произведениях среднего периода (кончая «Божественной поэмой»).

В советской музыковедческой литературе, посвященной симфонизму Скрябина, не раз проявлялась ошибочная тенденция — отождествлять философские взгляды композитора с его творчеством.

Иные исследователи недостаточно глубоко трактуют своеобразное содержание скрябинского симфонизма. Не находя в музыке Скрябина четко выявленной социальной проблематики, они на этом основании недооценивали его творчество, противопоставляя его реалистическому русскому искусству XIX века.

Наконец, имеется тенденция классифицировать творческий метод раннего и зрелого Скрябина как реализм или романтизм, игнорируя сложнейшие противоречия внутри данного периода творчества.

Между тем, нельзя забывать о том, что это сложное, переходное и одновременно — выдающееся художественное явление было во многом отлично от классики XIX века.

Три симфонии Скрябина созданы в 1900–1904 гг., в канун первой русской революции, когда в творчестве художников широко зазвучала те-

_________

Автор настоящей статьи — молодой музыковед, недавно окончивший аспирантуру Московской консерватории.

ма предчувствия социальных перемен. Но если в произведениях художников-реалистов старших поколений (Чехов, Римский-Корсаков) ощущалось неясное ожидание желанной очистительной «ломки», «здоровой сильной бури», то поэты-символисты с тревогой и страхом писали о близком конце мира, о неминуемой катастрофе. У раннего Блока предчувствие гибели дворянской культуры преломилось в мотивы пессимизма, усталости, тоски. Эти настроения были общими для различных художников символистского лагеря — при всех их индивидуальных различиях. В 1900 году К. Бальмонт назвал поэзию декадентов — песнями «сумерек и ночи»: «Предчувствуя новое, они, сами выросшие на старом, не в силах увидеть этого нового воочию, поэтому в их настроениях рядом с самыми восторженными вспышками так много самой больной тоски».

Скрябин был во многом близок поэтам символистского круга: у него рано проявилась склонность к абстрактному мышлению, к идеалистической философии, нервность, неуравновешенность, разлад с самим собой. Молодому Скрябину хорошо знакомы духовные взлеты и падения: «Все крайние настроения: то вдруг покажется, что силы бездна, все побеждено, все мое, то вдруг сознание полного бессилия, какая-то усталость и апатия; равновесия никогда не бывает»¹.

Эта обостренная впечатлительность определила его тяготение к крайним «полярным» настроениям: стремление к активным образам, драматическая сила, мятежность и — душевная хрупкость, мечта о туманном возвышенном идеале, тонкое созерцание, томление. Однако эти свойства таланта Скрябина сочетались в нем с огромным жизнелюбием, свежестью и живостью мировосприятия. В отличие от поэтов-символистов, он увидел в брожении и тревоге предреволюционных лет не разрушение и ужас, не приближение «тризны бытия», но громадное волевое напряжение, героический подъем. Он стремился в своем творчестве подняться над пошлостью будней, над серой повседневностью. Боязнь пошлого, банального, жажда героического, праздничного в симфонизме Скрябина — явление не случайное. Это — одна из важнейших тенденций в искусстве начала века. О ней писал В. Воровский: «Вечная неудовлетворенность серой посредственностью, ненасытная жажда чего-то лучшего, сосущая тоска по необыденному, по «безумству храбрых», — все эти симптомы протеста против установившегося склада общественных отношений — разве это не есть живое воплощение тех идеальных порывов, к которым тянутся лучшие силы современного общества, которых они не находят в своей среде?»²

Эта характерная для русского искусства того времени боязнь будней, жажда героики, праздничности нашла разнообразнейшие формы проявления в творчестве различных художников. М. Горький, понимая, что искусство не может ограничиваться только критическим отражением действительности, что «настало время нужды в героическом», пошел по пути революционной романтики. Другие, как В. Брюсов, Вяч. Иванов, уходили от серой действительности в мир «абстрактной лучезарности». Некоторые же художники, не понимая истинного значения надвигающейся революции, остро воспринимали повышенный тонус, необыденный пульс эпохи и своеобразно, порой субъективно, но с большой художественной силой передали его в своем творчестве. Таков был путь Скрябина.

Симфонизм Скрябина среднего периода был отражением обществен-

_________

¹ Письмо А. Н. Скрябина к М. Беляеву от 3/апреля 1895 г.

² В. В. Воровский. О М. Горьком. 1902. Сб. «Литературно-критические статьи». Гос. изд. художественной литературы. Москва, 1956, стр. 66.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

Скрябин и русский симфонизм

И. БАРСОВА

Содержание