Выпуск № 1 (218) | 1957 - страница 43

У меня тоже «музыкальная весна»: я приступил к своей симфонии, или вернее, фантазии для оркестра, которая очень долго лежала ввиде мелких набросков на клочках бумаги и не подвигалась к концу¹. Считаю долгом предупредить, что весна эта началась не после того бранного письма, которое я получил от Вас: это началось раньше, без всякого повода; просто я, не надеясь найти возможности писать что-нибудь новое, хотел привести в порядок то, что у меня было, и вот на этом-то занятии меня застало Ваше письмо; немножко поздно. Оно меня не подвинуло и не остановило, я продолжал так же медленно приводить в порядок свои наброски и написал эскиз более, чем до половины. Теперь остается работа гораздо легче и меньше. Но когда таким образом я довел до половины свой эскиз, я увидал очень важный недостаток, происходящий от того, что мне приходилось работать урывками: нет достаточной цельности, заметны швы и заметна работа, т. е. именно те недостатки, которых я всегда очень страшусь и вследствие чего не принимался долго за сочинение. Тем не менее я хочу довести этот эскиз до конца, пока есть еще время; тогда заметнее будет, что нужно исправить или выкинуть.

В начале мая мне пришлось присутствовать на экзаменах нижегородского отделения музыкального общества. Мне было интересно посмотреть, насколько развивается музыкальность у учеников и учениц и вообще достигается ли цель учреждения здесь отделения муз[ыкального] общ[ества]. Надо вам сказать, что я начал свое музыкальное образование именно в этом отделении муз[ыкального] общ[ества]; так что знаю, какое было его положение 10 лет тому назад, и могу сравнить с теперешним его положением тогдашнее. Мне было ужасно неприятно видеть почти всеобщую немузыкальность учеников и учениц на этом экзамене. Развитие техническое идет совершенно вразрез с развитием музыкальным. Я вынес впечатление такое, что при подобном положении музыкальные классы совсем не приносят пользы, а может быть приносят и вред; но уже никаким образом не служат распространением музыкального образования. Очевидно, система преподавания должна быть совсем иная.

Я в восторге от «Germinal'я». Этот роман без сомнения выше, чем «Assomoir»; задача гораздо шире и крупнее; и какое выполнение!

Вы требуете, чтоб я ответил вам скорее в знак того, что не сержусь на Вас за ваши выговоры, а я между тем не отвечал Вам очень долго. Даю Вам слово, что не поэтому: я наоборот сержусь на себя, что не умею работать и превозмогать препятствия, когда что-нибудь мешает.

С. Ляпунов

7.

В. Стасов — С. Ляпунову

Парголово. 29 июля 85.

Милейший черный Балакирев, каюсь, давно виноват перед Вами, бог знает сколько времени не отвечаю на Ваше любезное письмо. А уж сколько резонов было писать Вам, и поздравлять — во-первых, с оконченной солдатчиной, во-вторых, с твердым намерением сделать кое-что музыкальное, еще до возвращенья к нам сюда. Пора, ух как пора!

А у нас тут за это последнее время тоже не без музыкальных деяний. Бородин (который, впрочем, на днях уехал заграницу по казенному поручению) почувствовал в один прекрасный день такую глубокую благодарность к бельгийской графине² за ее концерты и статьи печатные (если не ею, то на ее деньги написанные), что взял да вдруг состряпал целую тетрад-

_________

¹ Фантазия (e-moll) для оркестра представляла собой, по-видимому, один из этапов работы Ляпунова над его Первой симфонией. Наброски фантазии не сохранились.

² Графиня Л. де Мерси-Аржанто — поклонница и пропагандистка русской музыки за границей.

ку ф.-п. пьес — она теперь, кажись, уже поступила к Бесселю для печати. Всего 7 штук. Иные еще старинной работы, а теперь только умыты и подчищены, но другие, и это большинство, сочинены совершенно заново, и некоторые — действительно очень хороши. Всего лучше, мне кажется, Mazurka Des dur, прелестная, страстная и оригинальная. Еще хороша очень «Серенада», так называемая «Рязанская» (потому что некогда была сочинена в Рязани), которую Вы несколько раз слыхали. Кроме этого «долга благодарности» Бородин ровно ничего не делал, именно всего, что должен был бы делать и что в 100 раз важнее: оперы своей. Римлянин уже потерял всякую надежду его гальванизировать, бросил устраивать для него «Игоря» и знать этого больше не хочет! Это еще куда бы не шло, всякий автор должен сам делать все свои дела, чужая тут работа позорна и постыдна (и Бородин этого не чувствовал: какое глубокое падение!!!). Но худо то, что, отказавшись от работы за Бородина, Римлянин все-таки ничего не делает тоже и за себя. Вот скоро и лету конец, а он и усом не ведет, и до самых сих пор ровно ничего на даче не делал, кроме каких-то аранжировок церковных хоров для своих капельских певчих (чтоб чорт их всех побрал, они только мешают Римлянину и Милию делать что-нибудь путное по музыке). Балакирев живет теперь в Петергофе на даче, на которую ему дали 300 р. из казны, и ничего не делает, точь в точь все последние годы, и, кажется, ожидать от него чего-нибудь нового капитального — напрасный труд. Но вот кто удивил, вот кто опять на минуту проснулся: Кюи. Нынче на даче он вдруг написал несколько хороших по-прежнему романсов и несколько хоров хороших. Глазун слышал их там у него и играл мне, напамять (Вы знаете, какая у него изумительная память!). Показывая все это Самсону, Кюи сказал ему про 2 романса: «А вот эти, мне кажется, понравятся даже Влад. Вас.!» (Вы знаете, я всегда был к нему строг, потому что до страсти обожаю истинно хорошие и глубокие его вещи, а в последнее время, когда он стал сочинять все только дрянь и посредственность, я сделался к нему еще больше строг и никогда не щадил его, прямо в глаза). Журнал его¹ начнется, кажется, в сентябре: что из него будет, я уж и не знаю. С Ларошем на пристяжке! Фу, какая мерзость! Фу, какая непростительная гадость и предательство!!! А еще недавно, напридачу ко всему, он сам рассказывал моему брату Дмитрию, что в одном из первых №№ будет статья Мельгунова... о том, что с самого Глинки и с ним вместе, вся русская школа не так и совершенно фальшиво употребляла и гармонизировала русские народные мелодии. И Кюи с удовольствием собирается печатать такую гадость и измену «своим»!!!! Желая выставить у себя в журнале новые талантливые силы, Кюи уговаривает Самсона напечатать статью о Мусоргском, Дютша — о 1-й греческой увертюре (Глазунова) (только что отпечатанной в партитуре Беляевым в Лейпциге) и т. д. Не примкнете ли и Вы тоже? А пока прощайте. Иду сейчас на обед к Самсону. Сегодня день его рожденья, кажется, 20 ему лет минуло сегодня (или 21, не знаю хорошенько). Я нарочно остался здесь на сегодня. Будут там: Дютш, который здесь живет с матерью и сестрой на даче, мой брат, Беляев, Римлянин (кот[орый] обещал приехать из Таиц) и м. б. Балакирев, который эту неделю гостил у Боткина в Финляндии. Если он приедет, то какую же я порку ему задам за то, что он не был у меня 15-го, до сих пор он в мои именины всегда-всегда или приезжал, или присылал письмо. Прощайте. В. С.

P. S. Вечером того же дня: Сегодня, в гостях у Самсона (где был и Балакирев) я уже видел корректуру пьес Бородина. Там есть еще чудесное скерцо As-dur. Балакирев обещается после Петергофа — сочинять. Говорили мы за обедом и про Вас. Ждем.

_________

¹ Журнал «Музыкальное обозрение»; издатель — В. Бессель.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

7.

Содержание