Выпуск № 1 (218) | 1957 - страница 42

Вот пока чем я был занят. Не надеюсь, чтобы удалось написать здесь что-нибудь: теперь скоро уже лагери, а кроме того, начали было говорить о движении здешних войск на восток. Может быть, еще придется воевать¹.

Жду продолжения Вашей статьи; если у Вас есть отдельный оттиск части, помещенной в апрельской книжке Вестника Европы, то пожалуйста, пришлите².

Ваш С. Ляпунов

5.

В. Стасов — С. Ляпунову

Спб. 20 апреля 85.

Вчера я послал Вам, Сергей Михайлович, 3-ю свою статью «Тормозы»... Вчера же утром получил я Ваше письмо, и — очень-очень остался им доволен. Я уже давал его читать вчера днем Глазунову, который приходил ко мне в Б-ку, и Блуменфельду, у которого я провел весь вечер. Мне ужасно [пропуск в подлиннике] было читать все про Зола, которого я так люблю, особливо такие капитальные вещи, как Assomoir и Germinal. Даже я сделал вчера посредством Вас большой выговор Глазуну, вот, дескать, как люди читают и думают, и пишут. А Вы что?! Ничего не видите, ничего не читаете, ни про что не говорите! А как были бы способны!!! — Но одно худо, что Вы-то сами, хотя и читаете и пишете так хорошо, да зато музыка-то у Вас в каком загоне? На что это похоже? Резонам не-сочинения — не есть конца! То Петербург, то Нижний — все то один, то другой мешает. То «неустроенная» еще судьба мешает, то «устроенная» препятствует! Но ведь, позвольте Вам откровенно сказать, этак никогда конца не будет. Никогда не придет такой минуты, когда бы не было ровно никакой заботы, никакой трудности, и еще такого сочинителя отроду не слыхано и не видано, у которого вдруг все было бы гладко, как лысина, и ничто его не тревожило. Нет такого дня и часа никогда не будет, ни у Вас, да и ни у кого. Если Вы будете сидеть у моря и ждать той «погоды», то будьте твердо уверены, что никогда ее не дождетесь. Елисейские поля³ зависят только от самого человека, и только в нем самом живут — нигде более, ни в какой внешности... Я решаюсь писать Вам такие непристойности и дерзости, потому что и мне, да и нам всем слишком обидно видеть, как такой талантливый человек мерзнет в бездействии, да еще этому бездействию не предвидится никогда и конца. Любопытно мне посмотреть, рассердитесь Вы или нет на такую мою рацею?..

Но что лучше в миллион раз, это — начавшаяся здесь музыкальная весна, пробуждение от сна наших музыкантов. Вообразите себе, что Бородин, так долго почивавший и совсем было опустившийся, проснулся и идет на всех парах! И этому светлому воскресению причина — никто, как Римский-Корсаков. На страстной неделе он решительно приступил к алхимику, что, если он сам не хочет или не может, то он, Р.-К., намерен ему помогать, а в крайнем случае решился кончать даже его оперу, по его наброскам и черновым. Казалось бы, каждый автор должен был бы рассердиться, обидеться; Бородин — ничуть не бывало, даже просто обрадовался: «Ну, мол, и прекрасно! Другие за меня сделают!» Что же? P.-К. взял весь пролог и провел страстную субботу, 1-й и 2-й день пасхи в том, что своей рукой переписал начисто, с набросков, всю музыку, наполнил все так-

_________

¹ По-видимому, речь идет о военных действиях в Средней Азии.

² Статья В. Стасова «Тормозы нового русского искусства» печаталась в журнале «Вестник Европы» в 1885 году (с февраля по май).

³ Елисейские поля в греческой мифологии — место блаженного упокоения душ умерших; здесь имеется в виду состояние полного счастья и удовлетворения.

ты (что было прежде сделано только на половину), и при этом отметил,что предлагает изменить, выбросить, сократить или пополнить. Бородин был в великом восхищении (что довольно стыдно, по-моему!), но с тех пор вдруг пошел в ход и работа закипела. Он словно гальванизированный, воскресший. Теперь, кажется, не может быть сомнения в том, что осенью или зимою 1886-го года мы увидим на сцене «Игоря». Нынче очень часто бывают пробы сделанного, репетиции сочиненного, при чем все [неразб. слово] поют хором или отдельные партии, и Бор[один] все более и более воодушевляется. Глазунов просто без ума от «Игоря» и теперь, более чем когда-нибудь прежде, согласен со мною, что Бородин — просто-напросто гениальный человек, зараз с Мусоргским.

Но какой тут у нас новый талантливый человек проявился — восхищенье! Это брат Блументроста, Сигизмунд. Он приехал с женой и 4-мя детьми, основался здесь, и с 25-го апреля занимает роль разучивателя солистов и хористов в «Аркадии» у Сетова¹ (он такую должность исправлял уже прежде у него в Киеве, по 200 р. в месяц). Но что это за талант, что за музыкальность — уму непостижимо! Вот уж подлинно родной братец нашего бесценного Феликса. У него уже романсов 12 есть готовых к печати и из них 4–5 истинные chef d’oeuvres’ы, вроде братниных, по поэтичности и красоте, только нет той страсти, и этим только ниже его. Но как поет (хотя и надорванным уже голосом, к несчастию). Какое выражение, какая декламация, какая поэтичность и страстность — изумительно! Всю новую русскую музыку любит и знает, как и вы все, понимает и инструм[ентальную], и вокальную одинаково глубоко. А какова музыкальность — то вот вам один пример, но поразительный. На музык[альном] вечере у себя Ал. Ник. Молас пела нам сцену Лауры². Его заставили тоже вступить, и он, отроду не видавши нот и оперы этой, не зная даже вперед слов, вдруг пропел всю партию Д. Карлоса, точно давно ее знал и пел с таким выражением правдивым, точно сам автор его учил. Мы все от ужаса и восторга чуть на пол не сели!!!! А «Раек» Мусоргского спел вдруг нам с таким комизмом, тонкостью и мастерством, с такою правдой, что мы с Над. Ник.³, сидевшие рядом, взглянули друг на друга и в один голос воскликнули: «Мусоргский воскрес!!!» Вот что у нас тут делается. Завидуйте и преклоняйте голову. В. С.

Пишите же скорее в знак, что не сердитесь [...]

6.

С. Ляпунов — В. Стасову

7 мая 1885 года

Тетрадку вашу я получил и очень благодарен за нее. Кажется, вы говорили мне, что статья ваша будет помещена в 4-х книжках Вестника Европы, поэтому я жду 4-ю тетрадку...

Очень рад узнать, что Бородин принялся опять за «Игоря». Я совершенно согласен с вами, что Бородин гениальнейший композитор, и тем более было досадно, что опера его не подвигалась ни на шаг столько времени. Для меня Andante из его второй (Н-moll) симфонии едва ли не одно из самых лучших Andante в музыкальной литературе; да кроме этого у него столько бесподобных вещей. Везде такая сила, мощь. Сюжет «Игоря» как нельзя более соответствует таланту Бородина, и опера полна чудесных мест, не уступающих Н-moll'ной симфонии.

_________

¹ И. Сетов — оперный певец (тенор); в восьмидесятые годы — антрепренер в Киеве и Петербурге.

² Из оперы «Каменный гость» Даргомыжского.

³ Н. Н. Римская-Корсакова.

Содержание
Увеличить
Как книга
Как текст
Сетка

5.

6.

Содержание